прикрыть, проигнорировать и оправдать. С крысами ни в этом, ни в каком ином смысле справиться городские власти были не в силах, что бросало на них тень. Так же Казимир подчеркнул для себя, что главным противником на предстоящих выборах у Гросса будет начальник полиции, который, ещё не объявляя открыто о своём участии, уже начал вербовать себе сторонников, коих находилось немало. Как второе по значимости лицо в городе он без труда обретал союзников. Это противоборство грозило обернуться нешуточной войной.
После этого Маленчик вновь поведал легенду создания Говорога. В его устах она обросла новыми красочными подробностями. Герцог у него превратился чуть ли не в «принца крови» и «близкого родственника короля по линии тётки», чьей именно тётки, короля или герцога, не уточнялось. Так же будто бы ещё до основания города «герцог-принц» разбил и изгнал из этих мест неприятельскую армию. Что за неприятели тоже не очень то было ясно. Их Маленчик описывал чуть ли не как диких кочевников, невесть откуда взявшихся. Битва была на редкость кровавой. Ни одна из сторон не желала уступать. В продолжении рассказа герцог из «близкого родственника короля» вырос в его брата, а после и вовсе стал «истинным наследником трона», которого коварный узурпатор услал на усмирение забредших кочевников, надеясь, втайне, что тот погибнет в схватке с кровожадным и опасным врагом. Но прославленному герцогу, гордому создателю Говорога, чьё имя почему-то не сохранилось в истории, удалось всё-таки на голову разбить противника, правда, получив при этом ощутимые потери армии и серьёзные ранения телу. Казимиру было с чем сравнить этот вариант. Трактирщик ранее уже просветил его о главном городском мифе. История Маленчика, несмотря на всю неправдоподобность излагаемых фактов, понравилась больше. В ней чувствовался полёт фантазии, пусть и противоречившей действительности. Видимо, вообще склонный к некой мечтательности чиновник сообщил другую, трогающую душу и совсем уж нереальную легенду. Что герцогу будто бы после одержанной победы явился единорог, который сказал (!), что своей победой он обязан не собственным отваге и полководческому таланту, безусловно им проявленным, а ему, мифическому волшебному существу, и что лучшей благодарностью за оказанную помощь будет заложить на этом месте город. Отсюда и произошло его название. В чём заключалась помощь единорога осталось за рамками, как и многие другие подробности. Маленчик не прибегал к деталям, считая факты не самой важной частью истории. Далее впечатлённый встречей герцог, не успев ещё залечить своих ран, начал грандиозную стройку. По его приказу нагнали крестьян, натаскали камней, существенно проредили лес. Поставили арку, возвели главные здания. Однако новая война нарушила планы. Пришлось срочно идти на помощь венценосному брату. Оставшиеся крестьяне и часть приближённых герцога достраивали город уже по-своему. Без изысков.
— Там, на следующей своей войне и погиб наш храбрый, великодушный, благородный герцог. В неравной схватке (а как же ещё?). Говорят (кто говорит, опять-таки было непонятно), что его тело было несколько раз проткнуто копьём, из него торчали стрелы и ещё его трижды ранили мечом. Вокруг же павшего героя лежало более десяти сражённых врагов. Не легко дался им наш герой.
Чрезмерная красочность уже стала утомлять Казимира.
—... а его изменник-брат вскорости умер от неизвестной загадочной болезни. И ни один из придворных лекарей не мог понять, что с ним. Проклятие единорога отомстило ему.
Довольный собой Маленчик повернулся к Казимиру. Тот притворился восхищённым, для чего, кивая головой, протянул с растяжкой:
— Да-а...
Маленчик с самодовольной гордостью причмокнул, словно это он был тогда рядом с герцогом, лично участвуя во всех сражениях и руководя стройкой.
С невероятных и, видимо, никогда не происходивших в реальности подвигов он перешёл на рутинные городские дела, в которых выпукло проявлялась его роль. Трудно представить, как проходили бы совещания и составлялись документы без его бдительного ока. Слушать о этих проблемах, бесконечно для него далёких, Казимиру было невмоготу, потому он поспешил перевести этот бесконечный монолог в диалог, рассказав о своих профессиональных трудностях. Маленчик ничего в этом не смыслил и, кроме пары неопределённых комментариев, ничего не мог выдать.
Оставшийся путь они проделали в молчании.
— Ну вот мы и пришли. Теперь это будет вашим домом.
Казимир огляделся. На пустыре, кроме ветхого сарайчика, других построек не было. Видимо, ему и подразумевалось стать «домом». Будь крысолов поразборчивее, он бы указал на бросавшиеся в глаза недостатки. Здание, если жалкую сараюху можно отнести к этой категории, явно не планировалось как жилое. Судя по его состоянию, возрастом оно могло поспорить с мэрией. Стены как нарезанный сыр изобиловали щелями, в самую большую можно было просунуть руку. Будь крысолов привередлив, он мог бы и отказаться. Но привередливым он не был.
