У меня вот случай был однажды в жизни, который я нередко вспоминаю и которого очень стыжусь, но о котором не могу не рассказать если у меня спрашивают о самом стыдном моменте в моей жизни.
Я по профессии актер театра и часто играю в больших спектаклях по различным именитым литературным произведениям, но не об этом сейчас, это сказано для понимания и осознания контекста произошедшей со мной ситуации, которую я описал в общих размашистых мазках выше.
Ну дак вот, однажды я после крайне длительного и затяжного спектакля выхожу из театра. Выхожу смертельно уставший и желающий лишь побыстрее добраться до дома и чтоб пробок в этом пути было по минимуму. И пока шел от выхода из театра до парковки ко мне подошла женщина средних лет, как мне показалось, слегка согнувшаяся, как сгибается любой человек если у него болит живот. И пока она подходила ко мне я видел, как её лицо по мере приближения становилось всё радостнее и радостнее, и даже спина её немного выпрямилась. И вот она подошла и практически шепчущим, трепещущим и вместе с тем уверенным голосом сказала мне:
—Здравствуйте. Вы меня простите, я вот Вас после спектакля дождалась…
И я без особого интереса и с желанием поскорее закончить этот разговор, недослушав, перебил говорящую и с интонацией полной незаинтересованности сказал:
—Да, здравствуйте, я Вас слушаю…
Женщина немного замялась и, видя моё нежелание с кем-либо сейчас говорить, смущенно продолжила:
—Вы знаете, у меня 3 стадия рака, неоперабельная, а я на Вашем спектакле в 10 раз, — стоит и еле дышит, — Вы мне жизнь продлеваете. Я хотела Вас поблагодарить и сказать, что Вы прекрасный артист! До свидания и еще раз спасибо.
И после этих слов она слегка улыбнулась, как улыбаются родители, когда их дети дарят им на день рождения неумелый, но очень чувственный рисунок, развернулась и пошла в сторону с которой пришла. И по мере отдаления от меня всё сильнее и сильнее сгибалась её спина, пока не приняла исходное болезненное положение…
Я стоял с ключами от машины в одной руке и с пакетом в другой руке, застывший в этой позе еще по меньшей мере минут на пять.
Придя в чувства, я заметил в своей руке тот самый пакет, которого раньше до этой встречи у меня не было. В нем была коробка конфет и записка, написанная каллиграфическим почерком от руки на красивой красной бумаге белыми чернилами: «Спасибо за спектакль и за еще одну подаренную неделю»
Прочитав эту записку, я, не меняясь в лице, сел в машину и поехал домой. И пока я ехал, я чувствовал, что сгораю от стыда. Перед самим собой сгораю и перед той женщиной, которая ждала меня после спектакля еще около часа, чтобы сказать спасибо, тоже сгораю. Таких смешанных чувств я давно не испытывал… Мне тошно от того, как я себя повел перед этой благодарной зрительницей, но в тот же момент мне приятно и радостно от того, что мои действия дарят кому-то жизнь, пусть и не на прямую, не через операцию в больнице, не через пилюлю, а через некую духовную подпитку, которая позволяет больному, едва говорящему человеку, ходить на спектакли и радоваться оставшейся жизни. Я подумал так и от этой мысли на душе моей стало теплее и усталость сама по себе куда-то улетучилась.
Доехав до дома, зайдя в квартиру и ложившись спасть, я вспомнил улыбку той женщины и на моем лице появилась такая же, легкая и в какой-то степени детская улыбка.
