В день защиты детей о той, кто всегда радел за них...
Прорезь синевы
Время в детстве четко делилось на две составляющие: то, что надо и то, что вкусно. В первую входила школа со страшными точными предметами. Они были… парализующими. Я цепенела при словах: «математика», «физика», «химия», «геометрия». Но с большим пиететом относилась к алгебре и всем естественным наукам. Такая вот несуразица! В «надо» входила и школьная форма, и музыкалка с бесконечными гаммами и сольфеджио, и обязательная домашняя уборка и кошмарный сладкий чай по утрам. Папа был уверен, что благодаря именно сладкому чаю у меня хорошая память, и поил меня перед школой чуть ли не сиропом! Большое и тяжелое «надо» охватывало много чего. Но все это разбавлялось и расцвечивалось воздушным и волшебным «вкусно». Так в мрачной горной породе вспыхивают порой крупицы золота, серебра или драгоценных камней и преображают ее. Она становится загадочнее, благороднее и веселее. Ею хочется любоваться. Так же и «вкусно» всегда украшало «надо».
Под «вкусно» подпадало: все каникулы, друзья, праздники, лето, море, путешествия, нарядная одежда, красиво сервированные столы, качели, кино, театр, диафильмы и книги. Много книг. Иногда они заменяли мне весь мир и превращали его в одну нескончаемую, увлекательную и прекрасную сказку, Дороги этой сказки никогда не обманывали. Они могли фантазировать, запутываться, обрываться, но неизменно выводили к свету.
Одна из любимых моих книг так и называлась: «По дорогам сказки». В ней были собраны сказки разных писателей, а на титульном листе красовалось: «В пересказе Т.Габбе и А.Любарской» Фамилия Любарская не вызывала никаких ассоциаций. Красивое слово, похоже на «боярская», но только и всего. Куда интереснее была фамилия Габбе. Смешнее! И это было еще более «вкусно»! «Qab» в переводе с азербайджанского языка – «посуда», «емкость». И на слух звучит так, словно открываются тугие створки какой-то посудины: банки, коробки, шкатулки.
Да, пожалуй, шкатулки с драгоценностями. Каждая из сказок в этой шкатулке сверкала, переливалась и мерцала негасимым светом. Словно добрый и очень заботливый человек бережно расправлял складки на запылившихся платьях сказок. И каждая из них вновь становилась принцессой. А добрый волшебник из шкатулки взмахом кисти благословлял их на новую дорогу.
Тамара Григорьевна Габбе… Это под ее добрыми руками ожили герои любимых сказок: «Золушка», «Кот в сапогах», «Спящая красавица», «Дюймовочка», «Король-Дроздобород» и многие другие. Это о ней вспоминала лучшая подруга и соратница Александра Любарская:
«Была у Тамары Григорьевны черта, отличавшая ее от всех. Говорила она быстро и словно подтверждала каждое свое слово каким-то особенно энергичным круговым взмахом кисти руки».
Это о ней написал Маршак:
А была ты и звонкой, и быстрой. Как шаги твои были легки! И казалось, что сыплются искры Из твоей говорящей руки.
Это о ней говорили: «Удивительное сочетание доброты, ума, порядочности, и всепокоряющей обаятельной женственности». Поистине материнской беспредельной заботой она, никогда не имевшая детей, окружала всех и все.
Тамара Григорьевна Габбе родилась 3 (16) марта 1903 года в семье военного врача Григория Михайловича Габбе. Сразу после рождения Тамары его перевели в Финляндию. Климат не подошел маленькой Тусе, как девочку называли дома, поэтому большую часть времени она проводила дома с книгами. Так и зародилась любовь к литературе на всю жизнь.
Последним в череде северных городов стал Выборг, где Григорий Михайлович вскоре скончался. В Выборге же Тамара пошла в гимназию и стала изучать иностранные языки. Знание их во многом определило ее судьбу переводчика в дальнейшем.
В 1917 году семья вернулась в Петроград. Тамара поступила в Институт истории искусств, где обрела своих соратниц: Лидию Чуковскую, Зою Задунайскую и Александру Любарскую. После окончания института они вместе стали работать в детском отделе Госиздата под руководством Самуила Яковлевича Маршака. Работали на пятом этаже Дома Зингера – нынешнего Дома Книги.
Маршак был человеком необыкновенно интересным и сложным. Как, впрочем, и все творческие люди. Так он, например, считал, понять психологию писателя может лишь тот, кто пишет сам. Именно он сподвиг редактора и переводчика Тамару Григорьевну Габбе к писательству.
Ею были написаны такие замечательные сказки как «Хрустальный башмачок», «Сказка про солдата и змею», «Авдотья Рязаночка», «Оловянные кольца», «Дальнее следование» и самая знаменитая – «Город мастеров».
Тамара Габбе стала не только очень близким другом, но и музой Маршака. Самуил Яковлевич советовался с нею во всем, зачитывал по телефону строки новых стихотворений и статей. И многие из стихов были посвящены ей, Тамаре, Тусе…
Она не отвечала на чувства, считала, что его нежность должна принадлежать только жене. Но неизменно готова была выслушать его в любую минуту, и он знал, что ее совет будет дельным, вдумчивым и добрым.
Они всегда были на «вы». Но это «вы» было нежнее, трогательнее и заботливее, чем многие пустые «ты».
«Ему так существенно мое мнение о стихах, потому что это его собственное мнение, только взятое объективно», – писала она о нем.
«У нее отсутствовали мускулы честолюбия», – писал он ней.
Редакторская работа Тамары Габбе была настолько ювелирной и деликатной, что она никогда не стремилась изменить чужой стиль, не навязывала своего мнения, только надавала осторожные рекомендации, как лучше раскрыть замысел произведения. О тонкости ее безошибочного вкуса говорит хотя бы такой факт:
Однажды Маршак показал ей свое новое стихотворение – «Меры веса». Это стихи о том, что писателей часто оценивают по маркам их машин. Стихотворение кончалось так:
А кто не сумел достичь В искусстве особых успехов, Покупает машину «Москвич» Или ходит пешком, как Чехов.
Тамара Григорьевна прочла и сказала:
– Самуил Яковлевич, уберите запятую перед «как Чехов». Тут нужна точка. Будет смешнее и язвительнее. «Или ходит пешком. Как Чехов».
– Ну, конечно же, конечно, вы правы. Как это я не догадался!
Одна только точка вместо запятой – и стихотворение зазвучало по-другому.
Именно Тамара Григорьевна редактировала роман Юрия Трифонова «Студенты», за который писатель получил Сталинскую премию.
И так же трепетно и бережно она относилась к сказкам. Словно золотоискатель, часами перемывающий песок, в надежде найти крупицы золота, Тамара Габбе осторожно гранила фольклорный материал, чтобы создать из него сверкающее чудо. И чудо это становилось памятным надолго.
Тамара Габбе составила сборник сказок «Быль и небыль» и «По дорогам сказки», переводила для детей сказки Перро, братьев Гримм и Андерсена.
Изданию сборника русских народных сказок «Быль и небыль» попытался помочь Александр Твардовский. Но в ответ на его хвалебную рецензию директора крупных издательств ответили: «Мы все равно не будем публиковать этот сборник. Неудобно, знаете ли, чтобы на русских сказках фамилия стояла нерусская». Сборник увидел свет только через 20 лет, в 1966 году в Новосибирске.
А пока в 30-х годах, Тамара Габбе и ее коллеги усиленно трудились над соответствием детской литературы идеологическому курсу партии. Вся редактируемая литература проходила тщательную цензуру.
30-е были временем не только великих строек, но и великих доносов. Любарскую и Габбе арестовали по ложному доносу. Редакция Маршака была разгромлена и расформирована в 1937 году. Самуил Яковлевич ринулся в Москву выручать своих сотрудниц.
Хлопоты его увенчались успехом – в 1938 году отпустили Тамару Габбе, а в 1939 – Александру Любарскую.
Год, проведенный в тюрьме, стал первым испытанием в жизни Тамары Габбе. Затем они стали сыпаться на нее как из рога изобилия…
Следующим стал арест мужа. Иосиф Гинзбург имел неосторожность вслух осудить пакт Молотова-Риббентропа: «Заключить союз с фашистами – какая низость!». Его арестовали через несколько дней. И даже начавшаяся вскоре война, служившая подтверждением этих слов, не изменила ничего в его судьбе. Пять лет лагерей окончились гибелью: Гинзбург утонул во время прорыва плотины. Он оставил по себе добрую память. В лагере долго вспоминали, как Гинзбург при встрече почтительно целовал руки заключенным женщинам. Это было трогательно и оставляло надежду: не вечно им носить лагерные ватники и валенки. Настанет время изящных туфелек, нежных платьев, утонченности и красоты. Непременно настанет!
Время от времени в Ленинград доставлялись посылки для писателей. Тамара, получив посылку от Маршака, поделилась ее содержимым с Любарской, хотя мама была против.
«Я объяснила маме, что в такое время нельзя думать только о себе. Нельзя помочь другому, не оторвав что-то от себя».
Во время обстрелов Тамара читала детям сказки в бомбоубежище. Там же возник замысел «Города мастеров» – самой аллегоричной сказки Габбе. По сюжету сказки угнетенный город освобождается от захватчиков. «Город мастеров» был экранизирован режиссером Владимиром Бычковым в 1965 году, и цветовое решение фильма, где герои предстают в красных и черных одеждах и с синим гримом на лицах, было поистине впечатляющим и очень символичным.
Многие считали, что перед лицом смерти не место сказке. Но Тамара Габбе видела в них спасение и надежду на новую, лучшую жизнь.
«Мне кажется, я знаю, что надо воспитывать в детях, чтобы они вырастали настоящими людьми. Три качества: честь, воображение и волю. Надо, чтобы растущий человек постоянно видел свое отражение в этическом зеркале… Сама собой растет только сорная трава – культурные растения требуют ухода. Трем экзаменам подвергается в жизни человек: испытанию нуждой, испытанию страхом, испытанию богатством. Если он может переносить нужду с достоинством; страху — не поддаваться; живя в достатке, понимать чужую нужду, он – человек».
В 1942 году Тамаре Григорьевне вместе с родителями эвакуировалась в Москву. Их квартиру в Ленинграде заняли другие люди, и поэтому вернуться потом туда не удалось. Пришлось жить в двух небольших комнатах коммунальной московской квартиры.
В 1943 погиб на фронте младший брат и известие о его гибели подкосило мать. Восемь лет Тамара Григорьевна ухаживала за парализованной матерью и больным отчимом. Эти годы она назвала потом «жизнь в шкафу». Разрывалась между бытом, издательствами и театрами, где шли ее пьесы.
Когда ушел из жизни отчим, Тамара Григорьевна скрыла это от матери. Словно из одного мира в другой она перебегала по узкому коридору из одной комнаты, где лежал уже покойный отчим в другую, где лежала живая мать. И, стерев с лица следы слез, веселым голосом говорила: « А я сейчас к Ленечке (так называли отчима – Соломона Марковича) в больницу поеду. Ему уже лучше».
Спасибо большое, Ирина. Да, действительно: "мы мало видим, знаем. А счастье толь ко знающим дано"
И так радостно становится, когда узнаешь что-то новое об интересных событиях. людях.
Спасибо большое. Действительно личность невероятная. Героическая и в то же время деликатная. Не такое уж частое сочетание. Хотя в то время встречалось чаще.
Спасибо, Ляманочка, за вновь воскресшее имя. А я уже и забыла, кто автор "Города мастеров". Благодаря таким замечательным людям, как ты, мы не потеряем нашу культуру, и такие значимые имена будут жить.
Стиль блестящий, как всегда.