дремлют над бабьими прялками, да и не капусту с морковкой себе выращивают, а потом квасят у себя на кухне до полуночи. Лишь изредка они позволяют себе нечто особенное, как бы из ряда вон, что помимо удовольствия позволило бы как-то выделиться в узком кругу своих же архангелов. Поэтому диссертации, даже для самых из них правильных и предельно лупатых, и являются именно такими фишками, средством шикарного пацанского самоутверждения, одним из регуляторов внутрикластерского ранжирования, но всё же не самым важным. Потому наиболее для власти востребуемым.
По тем же непроверенным слухам мудрый Авк так и не удовлетворился в принципе ничейным исходом интеллектуального матча «столица – провинция», который расценивал как собственное поражение. Авк почти переспал с этой своей бедой, но, как и Савва Городецкий, жениться на ней не захотел и потому затеялся взять реванш за горло или за пупочку, тут как повезёт. Сплести НЛП-паутину вокруг главного погубителя его проекта, вокруг двуличного комитетского следователя Шахова. Отдать ему главный должок. Будто бы Авк так и сказал в ближнем своём кругу: настоящие, в смысле суверенные пучки-паучки никогда не сдаются. Что это в действительности означает, вероятно, как всегда понимает только он сам. Может быть ещё кое-кто из его самых продвинутых, в смысле наиболее свихнутых, до упора запрограммированных и надёжно расставленных им учеников из числа всего того зверья, что лично сам для чего-то успел понарожать.
Реванш предполагался, как всегда, супер-наукоёмкий, точнее предельно нанотехнологический. Судить можно было по исключительно зловещей, невиданной ауре, уже разлившейся вокруг непрекращающихся слухов о нём. Даже при реализации малой доли предполагаемого замысла реванш этот обещался стать действительно потрясающим. К тому же природный сын Авка, Савва Городецкий, сильно изменился. Также стал проявлять благосклонность - и к блудному папеньке Авку и к самой идее получения вот такой именно сатисфакции. Видимо, это у них семейное - всегда отдавать долги! Не просто отдавать, а супер-наукоёмко и с запасом.
Население центрального округа региональной столицы, где когда-то была да сплыла зловещая суперлаборатория неких потусторонних сил долгое время чрезвычайно интересовали кадровые последствия происшедших событий. Где теперь те доблестные полицаи, которые столь удачно разогнали и частично полонили агентов межзвёздного империализма, не дали распространиться по всей планете страшной метагалактической заразе?! Хоть эти-то богатыри уцелели в дьявольской мясорубке лихих перемен, вскоре воспоследовавших непосредственно за свершившимися событиями, связанными с лабораторией?! Может и они куда-то умчались со стаей перелётных птиц?! И теперь где-нибудь на Танганьике рыбачат по болотам вместе с розовыми фламинго?! Или наломали себе из баобабов новых дубинок и трудолюбиво охаживают ими тамошних чернокожих лохов?!
Так что же произошло с ними и с их благословенным учреждением?! Взяли ли грозные птеродактили штурмом неподкупный полицейский участок, который они долгое время непрерывно патрулировали и бомбили сорвавшимися туристами – всё это доподлинно так никому и не стало известно. Кроме того факта, что он таки сгинул – приснопамятный блокпост правопорядка, в котором скромные и, главное, застенчивые душегубы с лычками и звёздочками на плечах некогда занимались единственным и важнейшим делом всей своей жизни – взашей гоняли всех и вся. В великооотеческом лебенсрауме власти всегда с неподдельным энтузиазмом охотятся на людей. Особенно на самых беззащитных и безответных, на бомжей.
Личный состав участка расформировали. Кого уволили за не вовремя и не тому отданную честь, кого комиссовали за то, что как раз вовремя и тому, а кого и на повышение засунули – тех так совсем уже ни за что. В служивой жизни ведь всегда так. Ничего особенного. Лишь бы по-прежнему гавкали громко и кусались больно. А уж косточку им за это всегда подадут. Остальные рассосались по опорникам и более привилегированным участкам. Кое-кто даже уволился, но служить пошёл в пожарники, всё равно, сказал, работать не буду.
В помещении бывшего полицейского участка с некоторого времени разместилась вездесущая «Пятёрочка». И уже не пахло там наглыми вымогательствами с зуботычинами и выламыванием рук, взятками и неуставными отношениями. Зато понеслось благоухание безудержного роста цен, обязательного недовеса и наглого обсчёта на кассах. Хрен слаще редьки и тут не оказался. Тем более ментовской.
На месте диспетчерской, биллиардной, раздевалки, оружейной и комнаты отдыха, где некогда служивые перед выходом на сафари за бомжами, обожали до полусмерти забивать доминошного «козла» и романтично распивать чаи с какавами, теперь расположился уютный торговый зал с четырьмя кассами на выходе и торговой подсобкой. По слухам, одной из мерчендайзерш работала тут бывшая полицейская диспетчерша сержант Марго, по привычке оставшаяся верной своему главному жизненному предназначению – заваривать начальству чай, и всё такое прочее по мелочи подавать. Чего-чего, а чаю тут было завались! Так что жизнь продолжалась.
При всех таких раскладах иных уж нет, а те – далече. Лишь вороны на голых, сохлых ветках, насмотревшись на все такие дела, всё ещё корчили из себя птеродактилей похитителей людей, но кроме тупого городского карканья ничего не получалось. Может быть, следовало родиться другими, да как-то всё недосуг было. А теперь уже и поздно. Всё и всегда отключается само.
