Во мраке, во тьме их двое. Две темные фигуры сидят друг напротив друга.
-Ты слышишь?-спрашивает один и закрывает уши своими руками. У него четыре пальца, соединенных перепонками, на каждой руке. Он закрывает глаза от боли. Кровь капает вниз, вытекая из его ушей.
Второй тоже закрывает руками ушные отверстия и ложится, как будто пытаясь закрыться от этого ужасного шума. Из рта, ушей и глаз его бежит кровь.
-Пусть они перестанут, перестанут-повторяет он, извиваясь в приступах боли.
-Они не могут-отвечает первый и поднимается на лапах. Видно как тяжело ему это дается по тому, как от напряжения он трясется всем телом. Идет ко второму. Тот продолжает волчком кататься, пытаясь спастись от этой боли.
Из-за боли первого начинают тревожить галлюцинации. Он видит как мир наполняют существа, хотя знает, что кроме их двоих никого больше не существует. Существа самой разной внешности появляются из ниоткуда и ходят вокруг. Они кажутся еще страшнее этого раздирающего на части шума. На ходу они разлагаются, от них отваливаются куски кожи, обнажая кости. Первый начинает бояться сам себя. Смотрит на второго, который весь в своей желтой крови продолжает извиваться в приступах боли. Он не видит и не чувствует того, что видит первый. Второй начинает захлебываться собственной кровью. Первый, расталкивая галлюцинации, бросается ко второму. Но только приблизившись к нему, собираясь прикоснуться к его голове, чтобы хоть немного заглушить эту боль, с отвращением отдергивает руку из-за внезапно возникшего представления. Он видит, как второй разлагается, чувствует это. Смотрит на свои руки, и тоже чувствует, как сам начинает разлагаться. И тут понимание того, какой ужасной является их собственная тюрьма, бьет в самый центр мозговых процессов. Тюрьмой, которая является частью себя. "Сил нет больше, еще миг и я окончательно сойду с ума" - думает первый, чувствуя, как мозг внутри его черепа начинает бурлить, переваривать сам себя, отмирать. Из носа течет синяя жидкость, а на глазах появляется пелена. Всё становится как в тумане, и тело больше не слушается. Как будто поняв, что оно отвергается самим собой, оно становится врагом. Руки, ноги не слушаются, то беспорядочно разбрасываются в разные стороны, то замирают, окоченев.
Но они оба знают, что придёт момент, когда всё пройдет, наступит тишина и покой. Пусть ненадолго. Минуты в сравнении с днями, недели в сравнении с годами, но всё же...
А потом вновь, всё будет повторяться, и разница между тишиной и криком будет становиться всё больше и больше, пока ад не решит навсегда остаться с ними.
