Приказ о демобилизации застал нас в воинском эшелоне, когда мы возвращались с наших последних за службу учений. Поздно вечером мы прибыли в часть, поужинали сухим пайком и провалились в сон.
Следующим утром после завтрака приказ командира был прост до безобразия: чтобы к обеду техника блестела, как у кота причиндалы. Мы с таким же дембелем по прозвищу Ёжик первыми выгнали из бокса нашу «Стрелку». Я шуршал внутри, а Ёжик, первым захватив пожарный брандспойт, чистил снаружи. Мы быстро управились и оставили броню сохнуть на ещё тёплом солнышке последних дней сентября, пошли в курилку.
- Эх, Кузя! – мечтательно затянулся сигаретой Ёжик, щурясь от солнца, - скоро домой! Моя меня дождалась – два года с моей мамой жила – помогала! Домой приеду – женюсь! Уже написал, чтобы к свадьбе готовилась! А у тебя есть кто?
- Не-а! Я перед армией со всеми завязал. А то пообещают ждать, а не выдержат – замуж выйдут. Зачем им потом совестью мучаться? Кто дождётся – молодца, не дождётся – других найдём!
- У тебя что – куча невест была, что ли?
- Ну, невест-не невест, а так, дружили – в подробности я не углублялся.
Невдалеке два бойца-первогодки пытались завести танк. Молодой по-глупости залил топливом турбину, а другой пытался на буксире завести или хотя бы оттащить танк в бокс. Из-за неопытности у них ничего не получалось: буксировочный трос постоянно слетал с гака.
- Терпеть не могу смотреть, как молодые корячатся – в сердцах сплюнул Ёжик.
Я хотел было пойти с ним, но его сигарета была едва прикурена.
- Курить оставь, – мне было жалко почти целой сигареты.
- Держи – мне ещё останется, – Ёжик направился к танкистам.
Где-то с полминуты он что-то внушал им, перемежая слова жестикуляцией и армейским жаргоном, потом махнул рукой. Молодые танкисты, вжав головы в плечи, разбежались к своим машинам. Ёжик остался придерживать трос. « Это же нарушение техники безопасности! Тоже мне – дембель!» - успел подумать я. То ли молодой механик-водитель, накачанный внушениями Ёжика, переволновался, то ли просто психанул, устав от бесплодных попыток? Сейчас трудно сказать. Только первый танк, взревев турбиной, резко скакнул вперёд. В ту же секунду раздался громкий, как выстрел, хлопок! Толстый, с мужскую руку трос, извиваясь как две огромные змеи, разлетелся в разные стороны, Ёжик, неестественно согнувшись спиной пополам, упал на бетонные плиты техпарка.
Я, внутренне уже осознавая случившееся, кинулся к нему. Помочь уже ничем не мог. В который раз уже Господь подарил мне жизнь! Может, для того, чтобы я пережил то, что мне пришлось потом пережить?
Крови не было. Глаза Ёжика, уже покрывшиеся смертельной плёнкой удивлённо смотрели в голубое небо. Я безучастно стоял над ним, а в руке у меня дымилась так и недокуренная им сигарета.
