Прохиндейский экипаж четырех танкистов и собаки

                                                     Прохиндейский экипаж четырех танкистов и собаки

Жили-были четыре танкиста и собака: Галя – командир танка, Александр – наводчик орудия, Миша – водитель танка, и Леня –  пулеметчик, он же радист. В экипаж была зачислена и собака Шарик, чтоб кормиться и командиру Гале подчиняться. А в перерывах, между боями на словах, к танкистам приходила другая Галя - в образе медсестры Маруси Огонек, с затычками в руках, чтоб покрутить задним местом перед танкистами. 
Эти две Гали были «не разлей вода» и называли друг друга тёзками, как мужики, потому что были внешне похожи на мужиков - широкие, и низкого роста. А чтоб не было путаницы между ними, командир танковой армии назвал командира Галю буквой «Р», а медсестре Гале присвоил букву «Д», чтоб легче было различать. Так в армии бывает, когда нужны знаки различия.

Галя Р. была известна всей армии, потому что цвет волос у нее был рыжий, и она на танке сделала надпись RUDY, что означало «рыжий». Другая Галина Д. была скромнее, потому что в танк не помещалась, но командиром всегда хотела быть, и потому ее назначили командиром армейской библиотеки на колесах.

Экипаж танка был всем известен, потому что отличался прохиндейскими настроениями.
Галя Р. мечтала уехать в Израиль, чтоб ничего не делать, а только есть и спать.
Наводчик Александр мечтал иметь кроссовки Nike и работать маркёром в бильярдном клубе, что соответствовало призванию «иметь как можно больше, лишь бы не работать».
Мишка водитель тоже мечтал, но витиевато: он хотел уехать в Камбоджу, но сначала думал заняться продажей автохлама, чтоб заработать на авиабилет, а там, видно будет. 
Леня – пулеметчик танка, строптивостью не отличался, но тоже мечтал о лучшей жизни, и потому был лучшим критиком армии, как и носил тельняшку, чтоб никто не понимал, танкист он или моряк.
С собакой было проще, она жила по своим законам. Могла появиться в танке, могла мокрый след оставить в любом месте, и на ход событий экипажа, который любил на словах воевать «За Родину», никак не влияла. Она просто была и Галя Р. считала ее умной, потому что собака была еще и говорящей.

В этот раз экипаж танка отдыхал под сосной и рассуждал на тему убийств, хорошо это или плохо.
Тон беседе задала Галина Р.: она пыталась рассуждать, в присущей ей манере «все неправильно, что не по мне», как и поведала экипажу, за день до того, что было у нее 6 автомобилей и ресторан. И муж при ней имелся, военный, типа прапорщик со склада обмундирования, но для солидности назвала его кадровым.
Экипаж понимал, откуда у прапора могли быть деньги на ресторан и автомобили, но все делали вид, что ничего не понимали. А еще, они понимали, что Галя Р. опытная фантазерка и кроме жареных куриных шкур, другого мяса в гражданской жизни не пробовала. 
И потому, вся беседа свелась к банальному флуду об убийствах, что и обожали танкисты-теоретики. 
Больше всех нервничал наводчик Александр, он вспомнил про Магадан и лесоповал, и потому признался сразу в любви к Родине. На всякий случай, чтоб в бильярдном клубе, в будущем, не спросили: «А Родину, ты любишь, бывший танкист, в кроссовках Найк?»
Мишка не ерепенился по части необходимости мокрухи в бытовых делах, а потому, больше говорил о совести и здравом смысле. Непонятный матрос-танкист Леня мог говорить только о сортирах, как и видел во всех делах одни сортиры – он думал, что мочить можно только в этих заведениях.

В общем, беседа была вялой, потому что в реале мочиловом никто из них не занимался, а на завалинке под сосной - скоротать время, было любимым занятием экипажа.
Библиотекарь на колесах Галина Д. в этот раз не явилась на беседу, потому что экипаж танка «до того» уничтожил НЗ тушенки и сухарей. И не было смысла встрявать в разговор, чем она и прославилась на всю армию. Но по рации передала, что-то невнятное про «фашистские выбросы», лишь бы отметиться - ребята, я с вами!

Рядом с экипажем отдыхал еще один известный танкист - Боря К. Он отличался от теоретических танкистов тем, что находился в самом маленьком танке, в игрушечном, и при этом всегда хотел в летчики. На вопрос «зачем», Боря К. отвечал убежденно: «Чтоб улететь в Америку». Понять Борьку можно было, потому как был он самым евреистым из всех евреев: если надо – Борька был украинцем, надо по другому – будет евреем, а если жить – только не в Израиле. На Америку он положил глаз давно и ждал только одного, чтоб быстрее его выпустили из танка.

Экипаж танка всегда утверждал, что Родину любит, но с Родины мечтали свалить все, а потому, любили ее ругать на чем свет стоит. Видимо, чтоб Родина их тоже не возлюбила – было за что, как говорится. Свою ругань они называли «критикой», а кто был с ними не согласен, от тех прятались в танке и продолжали свои убийственно-танковые беседы, устраивая сортир в замкнутом пространстве. В армии знали, если экипаж выпустить из поля зрения – он разбежится, и бежать будут, кто куда, лишь бы бежать.
Поэтому, командование армии называло экипаж «прохиндейским», а поименно каждого прохиндеем: «Таким верить нельзя! Продадутся за пятак и сбегут, и ищи их потом в кустах». «Редкие суки» - считали в штабе армии. 
Но деваться было некуда, армия это вам не хухры-мухры, а что вертелось в головах у экипажа, было давно всем известно - дерьмо жило в головах танкистов. Один СМЕРШ делал вид, что ничего не знал и при этом делал положенное, но понимал: сортир и экипаж танка - синонимы.

В различных частях и подразделениях армии, тоже делали вид, что ничего не знали о прохиндейском экипаже, от которого исходила только вонь и гадости. И писали письма родственникам. А у кого не было родственников, писали письма себе и задумчиво смотрели в небо - на стаи гусей, которые вчера скакали, а теперь полетели, кто куда. Других птиц в облаках не было - всех убили танкисты, еще и вонью разогнали.

Что было дальше во всей этой истории, как и с известными прохиндеями, мы вам напишем, и не один раз. 
Так что, следите за выпуском боевой газеты «Бей врага!».

                                                          С уважением ко всем читателям  Никита Антонович.