Коленька – мой хороший приятель. Мы познакомились с ним в конце августа во дворе школы. Я торопилась в свою мастерскую. Нужно было хорошо подготовиться к новому учебному году. Учебные занятия я провожу обычно в учебном кабинете, а студия художественного творчества у меня проходит, в основном, в специальной мастерской, которая находится не в главном здании школы, а во флигеле.
И вот иду я по двору школы к своей мастерской и на ходу прикидываю себе предстоящий фронт работы. Почти у порога обнаруживаю рыжеватого гражданина в майке и шортах. Он сидит прямо на земле, растопырив пыльные коленки. Одной рукой он обхватил голову тщедушной собачонки, другой пытается засунуть ей в пасть кусок булки. Но собака к булке явно равнодушна.
- Она уже не хочет булку, - говорю я обладателю пыльных коленок.
- А что же она хочет?
- Вероятно, косточку, или котлету. Может быть, еще колбасу.
- Но у меня нет колбасы.
- Ничего страшного. Ты угостишь ею собаку, когда колбаса у тебя будет.
- А сейчас?
- А сейчас пошли ко мне.
- Куда?
- Да вот в мастерскую.
Человек живо вскакивает с места и с любопытством смотрит на меня снизу вверх.
- А где твоя мастерская?
- Тут, в школе.
- Ты здесь работаешь?
- Ну да. А ты что тут один делаешь?
- Вовсе я не один. Моя мамка тут на собрании с учительницей.
- Стало быть, ты уже в школу собрался?
- Нет, это не я собрался. Это мамка меня собрала.
- Выходит, учиться в школе ты не хочешь?
- Не-а!
- Почему?
- Чтоб не заставляли ничего.
- Понятно. А зовут-то тебя как?
- Николай Алексеевич Дубровин.
- Ну, так что, Николай Алексеевич, ко мне в мастерскую пойдешь?
- А что у тебя там?
- А вот пойдем, и увидишь.
- Не-е, я так не хочу!
«Ишь, ты, хитрый какой, - думаю, - маленький, а уже себе на уме».
- Ну, не хочешь, так и не надо. Я и сама могу пойти.
Но малыш уже заинтригован. И любопытно ему пойти со мной, и страшновато: мало ли, что у меня там в мастерской? И все-таки маленький мудрец нашел выход из затруднительного положения. Он простодушно сощурил глазки:
- А что мы там будем делать?
- Работать. У меня много всяких интересных инструментов. Когда начнется учебный год, мои ученики будут учиться рисовать, лепить, резать, клеить, конструировать. Ты можешь посмотреть, какими инструментами все это можно делать.
- Ну, тогда пошли! – соглашается мой собеседник.
Так мы познакомились. Уже потом я узнала, что мальчик живет с матерью и бабушкой. Еще узнала, что мать целыми днями работает в бригаде, а Колю воспитывает бабушка. В основном, руганью и ремнем. Понятное дело, что Коля к таким методам воспитания явно не расположен. Он все время ухитряется от бабушки куда-нибудь удрать. Болтается по поселку туда-сюда и ищет себе приключения. И потому уже с первых дней пребывания в школе мальчик попал в число трудновоспитуемых.
С трудновоспитуемыми общественность не очень-то церемонится: ставит на учет и прорабатывает. И это тоже Коле не нравится. Ему нравится ходить ко мне в мастерскую на занятия изостудии.
В изостудии, а точнее, в студии художественно-прикладного творчества, занимаются у меня большей частью мальчишки четвертых-седьмых классов. Тут всегда царит атмосфера напряженного и кропотливого труда. Каждый что-то чертит, рисует, клеит, лепит, режет или пилит. В мастерской вечно стоит чарующий запах клея, лака, красок. И разносится привычный рабочий гул.
Среди всего этого очарования – обязательное присутствие Коленьки. Его все у нас так называют: Коленька. Коленька усердно мешает всем работающим, назойливо приставая к людям со своими бесконечными вопросами и просьбами. Вот он подходит к мальчику, выпиливающему лобзиком деталь.
- Дай мне попилить! – просит он.
- Да ну тебя! – отмахивается пилильщик.
Но от Коленьки так просто не отвертишься.
- Ну дай! Я только разик пильну и отдам.
- Отстань! А чего он ко мне пристал?
- Коленька, - говорю я, - иди сюда! Вот я тебе дам точно такой же лобзик и детальку.
Коленька с готовностью хватается за лобзик, но энтузиазма его хватает минуты на две-три. Его уже интересуют масляные краски, с которыми работает группа ребят. Он берется размешивать краски, но через минуту между ним и ребятами разгорается очередной скандал. Едва успеваю утихомирить страсти, Коленька умудряется опрокинуть банку с лаком. Крик, шум, треск! Предпринимаю последнюю попытку занять этого человека.
- Иди-ка сюда, Коленька, и помоги мне нарезать бумаги. Наконец, от его «усердия» у меня тоже лопается терпение.
- А не пора ли тебе, Коленька, домой?
- Рано еще, - ответствует он.
Тогда я предлагаю расходиться по домам всем. Все недовольно бухтят, пыхтят и торжественно обещают поколотить Коленьку.
Но я прекрасно знаю, что никто из моих мальчишек и пальцем не тронет этого маленького буяна. Потому что без Коленьки нам скучно, без него у нас и дело не пойдет на лад. А к его простодушному тиранству все уже давно привыкли.
И вдруг после новогодних праздников он не пришел на очередное занятие.
- Небось, обиделся на нас, - предположил кто-то из мальчишек.
- Ну да, повадились на него кричать, кому не лень, вот и обиделся, - заявил другой.
- Нет, - возразил третий, - он заболел. Сегодня на перемене без пальто по двору бегал. Я видел.
- Его бабка по двору гоняла, - объявил мальчик, живущий по соседству с Коленькой. – Я слышал, как она грозилась трепку ему задать.
У меня сердце нехорошо сжалось. Неужто, нашему маленькому непоседе грозит какая-то расправа? Как можно? Но что я могу сейчас сделать? Не бросать же занятие. Решила после занятия сходить к Коленькиной учительнице, чтоб прояснить обстановку.
Коленькина учительница - симпатичная молоденькая девчушка, прибывшая к нам сразу после педучилища. Говорит она всегда тихо и робко, а перед всяким проявлением агрессии сильно теряется и лишается дара речи. Детки ее обожают, администрация школы вечно ругает, а родители не ставят ни в грош.
- Что у вас там, Вера Геннадьевна, с Коленькой Дубровиным приключилось? – спрашиваю учительницу, встретившись с нею в школьном коридоре.
- А что такое? – испуганно таращит глаза Вера Геннадьевна.
- Да ничего страшного, я надеюсь, - пытаюсь успокоить её. – Просто сегодня мальчика не было у меня на занятии в студии. Вот я и думаю, что, может, что-то случилось? На уроках он был сегодня?
- Ну, конечно, не был. Я сама хотела сегодня выяснить, в чем дело. Думаю, что надо сходить к нему домой.
Давайте мы сходим вместе, - предлагаю я Вере Геннадьевне.
И вот мы стоим у калитки двора, где проживает предмет нашего с Верой Геннадьевной беспокойства. Перед нами неприступная крепость в лице Коленькиной бабушки. Уставив руки в боки, она решительно загородила собой калитку и весь двор с домом, простирающийся за калиткой.
Вера Геннадьевна, сжавшись в комок, предательски прячется за моей спиной, и мне ничего не остается, как вступить с «крепостью» в мирные переговоры.
- Анна Васильевна, сегодня Коли почему-то не было в школе, - строго и официально заявляю я.
- Ну! – грозно ответствует «крепость», направляя в меня весь арсенал тяжелой артиллерии.
- Не «ну», а объясните толком, где ваш внук, и почему сегодня он не был в школе?
- А кто ты такая, чтоб я объяснялась? – набрасывается хозяйка.
- Вот соберем комиссию и проверим детально, как вы с вашей дочерью осуществляете обязанность по воспитанию ребенка. Тогда и узнаете, кто я такая! Ребенок не должен пропускать занятия без уважительных причин.
-Тем более, что Коля отстает по всем предметам, - храбро вставляет Вера Геннадьевна.
Тяжелая артиллерия мгновенно прячется в арсеналы крепости.
-Да болен, болен Коля! – трусливо молвит бабушка, миролюбиво опуская руки.
- Если болен, то в обязательном порядке предъявите в школу справку о болезни. Если уже здоров, то завтра чтобы был на занятиях! – категорически заявляю я. И мы с Верой Геннадьевной победоносно покидаем поле сражения.
- Ну, вы даете! – восхищенно говорит Вера Геннадьевна по дороге. – Я ни в жизнь так не смогла бы!
- С такими людьми иначе разговаривать нельзя. Они понимают только силу.
- А что же теперь с Колей будет? – обеспокоилась учительница.
- Да ничего страшного. Побоится бабка-то репрессии устраивать, чтоб комиссию не нагнать.
В день занятия студии Коленька явился пораньше, когда еще никого из ребят не было. Пришел не один. Впереди себя решительно затолкнул знакомую мне собаку, благодаря которой состоялось наше с ним знакомство.
Собака эта ничейная. Точнее – школьная. Со всеми детьми в школе она в самых дружеских отношениях. Все её охотно подкармливают тем, что вынесут из столовой. Но с Коленькой у нее особые отношения.
- Это моя собака! – торжественно заявляет он, толкая собаку в мастерскую.
- Замечательно, что у тебя есть собака, - отзываюсь.
- Её зовут Белка.
- Я счастлива с нею познакомиться.
- А все зовут её неправильно, - продолжает Коленька.
- По-моему, ей все равно, как её зовут.
- Нет, не все равно. У каждого должно быть свое имя.
- Резонно. Но чем я могу ей помочь?
- Надо всем сказать, что её зовут Белка.
- Вот и скажи.
- Я же не всех в школе знаю, а Вы знаете всех.
- И потому я должна повесить фотографию твоей Белки в школьном коридоре и написать объявление о том, как её правильно зовут? Делать мне, что ли, больше нечего?
Коленька засмеялся, подбежал ко мне и доверчиво уткнулся в рукав.
Через неделю Белка чувствует себя в кабинете, как дома. Как и ее хозяин, она бесцеремонно суется во все и вся, мешая всем, как только угодно. Сунешь, к примеру, руку за банкой с клеем и попадаешь прямо в собачью морду. Собаку ругают, гонят, отпихивают … и скучают без нее, если по каким-то причинам Коленька приходит в мастерскую без собаки.
Вдруг в один прекрасный день Коленька вместе с Белкой приводит еще одну собачку. Точнее, щенка, такого же беспородного и белого, как Белка.
- Вот, глядите, это Белкин сынок!
- А еще кто-нибудь у Белки в семье имеется? – на всякий случай спрашиваю я.
- Не знаю, - простодушно отвечает Коленька.
И я начинаю понимать, что в скором времени в моей мастерской может образоваться собачий питомник. И тогда мне уже самой не будет места в школе.
- Послушай, Коленька, - как можно мягче обращаюсь я к мальчику, - по-моему, будет лучше для всех нас, если Белка со своим сынком будет гулять на улице, пока здесь идет занятие. В школе должны быть ученики, в больнице – больные, в коровнике – коровы, а собаки живут во дворах. Белка живет в школьном дворе. Вот пусть она со своей семьей во дворе и живет. А сюда ты будешь иногда, только иногда, приглашать в гости. Договорились?
Коленька молча кивает головой. А потом ребята гурьбой провожают собак в дальний угол двора к гаражу, где у Белки сооружена настоящая будка из деревянных ящиков.
В феврале Коленьку увезли из поселка. Мать вышла замуж за какого-то приезжего механизатора. Мы с ребятами очень тосковали по Коленьке.
А тут в начале марта случилась жуткая непогода. В природе сотворилось нечто невообразимое: снег, дождь, ветер. Деревья ломались от обледенения, точно карандашики, и валились на столбы и крыши домов. Я побежала в мастерские проверить состояние окон: не вышибло ли какой веткой стекло? Подбегаю к дверям мастерских: батюшки светы! Жмутся к дверям Белка и её «сынок». Увидали меня, заскулили и хвостами задергали.
Ах, ты, боже мой! Бедные вы, несчастные зверюги! Неужто
