За Курильскою грядою

Сергей собирал вещи. Надя, его жена, молча наблюдала за его действиями, в глазах её было отчаянье.
— Ну, не люблю я тебя, Надь, пойми правильно. И никогда не любил. Поженились по залёту. Ты забеременела, я, как честный человек, на тебе женился. А теперь я встретил женщину, ну, которая моя. Понимаешь?
— Не понимаю. Ты за мной ухаживал, в любви признавался, — всхлипнула Надежда.
— Человеку свойственно ошибаться, — спокойно возразил Сергей. — Нам тогда по двадцать лет было, мало чего понимали.
Надежда давно понимала, что муж ей неверен, и что у него на стороне есть другая, но терпела, надеялась на что-то. И теперь, когда он решился уйти, уговаривать его бесполезно.
— Квартира эта моя, извини, Надя, что напоминаю, но я хотел бы, чтобы вы её освободили.
— И куда мы пойдём?
— В свою квартиру.
— Но там брат с семьёй.
— Но там трёхкомнатная квартира, а у Лары двухкомнатная квартира, и там её сестра с семьёй. А у нас скоро двое мальчишек родится. Войди в наше положение.
— А ты в наше с Дашей положение войти не хочешь?
— Но вот что мне надо сделать? Ну, так получилось.
Сергей достал пачку денег.
— На, здесь сто тысяч, съезди куда-нибудь, хочешь одна, хочешь с Дашкой.
— Куда?
— Куда хочешь: можешь в Сочи, можешь в Турцию. На развод подам сам, не беспокойся. Дочь не брошу, буду помогать, обещаю.
— Да ты её уже бросил! Ладно, скажу ей, что папа её любит.
— Да, так и скажи.
К горлу подкатился комок, Надежда ушла в свою комнату и бросилась на опустевшее супружеское ложе. Она услышала, как Сергей закрыл за собой дверь на ключ, на душе стало горько и одиноко, и Надя разрыдалась в подушку.
***
Даша, дочка Надежды и Сергея, шести лет, известие, что папа от них ушёл, восприняла относительно спокойно, поплакала, но быстро успокоилась и сказала:
— Но мы же будем видеться? Он же меня любит?
— Ну, конечно.
— Я буду шестая в группе, — грустно вздохнув, добавила Даша.
— Как это — шестая? — не поняла Надя.
— Ну у кого родители в разводе.
Дима, брат Нади, перевёз её и Дашины вещи за один раз. В основном одежда и Дашкины игрушки. Мебель как возьмёшь? И делить её надо по суду, да и зачем она в родительской в квартире? Стиральную машинку жалко.
Родные встретили Надю без особого восторга, да это и понятно: отвыкли за столько лет, и у брата семья, тесно будет. Мама, правда, всплакнула, а отец огорчился, узнав в подробностях ситуацию дочери.
Утром Надежда подумала, что было бы неплохо уехать куда-нибудь вместе с Дашей на неделю, а лучше на две. Здесь страсти улягутся, утихомирятся, родные примут неизбежное. И самой успокоиться, привести мысли и чувства в порядок, всё-таки смена обстановки, и подавить это непреодолимое желание плакать каждые полчаса от жалости к себе и дочке.
Надежда молча собрала чемодан, а Даше — маленький рюкзачок и ещё девочка прихватила с собой большого серого зайца, свою любимую игрушку.
— Я уезжаю, — объявила Надя родным.
— Куда? — тревожно спросила мама.
— В отпуск, — ответила Надя, — Серёжа дал мне сто тысяч, имею полное право их потратить.
— Ну, хорошо, — сказал отец, — а в какую сторону хотя бы едешь?
«А действительно, куда я еду?» — задумалась Надя.
— На Камчатку, — сказала она первое географическое название, которое пришло ей в голову.
— Куда? — на понял брат.
— На Камчатку. Там медведи, вулканы, росомахи.
— Кто?
— Росомахи.
— И зачем они тебе?
— Просто так, посмотреть.
— А в зоопарк сходить не судьба?
— Дим, вулканов в зоопарке нет. Да какое вам дело — куда я еду?
— Дочка, ну, как же, неизвестно куда, — забеспокоилась мама, — где ты там жить будешь?
— Мам, везде есть гостиницы, деньги у меня есть, поживу неделю или две и вернусь.
— Мать, пускай прокатится до Камчатки, развеется, деньги тем более есть. А дома она вся изведётся.
Отец, как всегда, был на стороне дочки.
— Всё, мы поехали.
И Надежда с высоко поднятой головой вышла из квартиры, одной рукой катила за собой чемодан, другой рукой держала Дашу, а Даша прижимала к себе серого зайца.
***
Как добралась до Шереметьево, Надежда помнила плохо, она всё отгоняла от себя мысль: «Зачем я это делаю?» Самолёт на Петропавловск-Камчатский ждать надо было долго, и Надежда взяла билеты на Южно-Сахалинск. По её представлениям, эти два города находились где-то рядом.
В самолёте Даша сразу заявила:
— Я у окошка.
И уселась у иллюминатора. Третье место долго никто не занимал, и Надя надеялась, что и не займёт. Но — не судьба, пришёл пассажир. Мужчина сел в своё кресло, и оно жалобно заскрипело, такой он был большой. «Как медведь», — подумала Надя.
— Здравствуйте, — вежливо сказал он, — надеюсь, что шибко мешать не буду.
Надежда пожала плечами. Огромный, с рыжими усами и трёхдневной щетиной, короче — медведь, а лицо доброе.
«Господи, — подумала Надя, — какие медведи? Вот он рядом сидит. Куда я лечу и зачем?»
Надежда всхлипнула.
— Вы на похороны? — спросил «медведь».
— Почему вы так решили? — Надя повернулась к нему.
— Ну, всхлипнули и глаза вон слезами наполнились.
— Вовсе нет. Просто мы с дочкой решили прокатиться.
— В Южно-Сахалинск? С ребёнком? Вы смелая женщина.
Даша обернулась посмотреть, с кем это её мама разговаривает, что за дядя? Дядя улыбнулся ей и сказал:
— Я — Егор, дядя Егор, а тебя как зовут?
— Даша.
— А зайца?
— Тёпа.
— Почему Тёпа?
— Потому что его так зовут, — удивляясь непонятливости дяденьки, ответила Даша.
— А маму?
— Надя.
— Вот и познакомились. Вы не обижайтесь, Надежда, нам рядом восемь часов сидеть и даже спать рядом.
Надежда ответить не успела: попросили пристегнуть ремни, самолёт взлетел, набрал высоту и взял курс на Южно-Сахалинск.
— Вы, наверное, от себя бежите, Надежда, — прервал долгое молчание Егор, — дело бесполезное, но по существу, вы правильно делаете. Из Южно-Сахалинска все проблемы в Москве покажутся маленькими, и сама Москва далеко-далеко. Вы же москвичка, да? А в Южно-Сахалинске у вас кто-то есть?
— Нет у меня там никого. Я сначала хотела на Камчатку улететь, но рейс на Петропавловск-Камчатский очень долго ждать, взяла билеты на Южно-Сахалинск. Они же где-то недалеко друг от друга?
— Ну, в некотором роде: полторы тысячи километров, если по прямой.
— Так далеко?
— Что вы там хотели увидеть, на Камчатке?
— Океан, медведей, вулканы, росомаху. Это всё и на Сахалине есть?
— Кроме вулканов и океана. А за росомахой мой друг два дня гнался, так и не догнал. Эта тварь у него овцу загрызла, он голову овечки той на верхушке ёлки нашёл.
— Какой ужас. Это на Сахалине?
— Нет, под Хабаровском, но на Сахалине они точно такие же. Не думаю, что вы её увидите.
— Ну, всё равно… Море, пролив Лаперуза, Япония, — блеснула географическими познаниями Надежда.
— Южно-Сахалинск не на море находится, а чуть в глубине острова, но до моря добраться можно. Но одна с ребёнком? Вы отчаянная женщина.
Егор замолчал, что-то обдумывая, а потом полушёпотом пробасил неумело:
Где-то за Курильскою грядой,
Там, где ветры спорят с парусами.
— Знаете такую песню?
— Нет.
— Ну, неважно. Если вам, Надежда, всё равно куда ехать, то поехали к нам в Южно-Курильск. У нас на Кунашире вулканы есть, целых четыре штуки, и океан имеется.
— В Южно-Курильск? У вас там и гостиниц, наверное, приличных нет.
— Надя, ну вы совсем нас обижаете. Южно-Курильск приличный город, там есть и гостиницы, и кафе, и ресторан. Поехали. Я вам Японию покажу. Издалека. До неё недалеко, шестнадцать километров, доплюнуть можно.
— Вы можете так далеко плеваться, дяденька? — восхитилась Даша.
— Могу, Дашенька, — не моргнув глазом соврал дяденька.
Надя залилась колокольчиком и весело посмотрела на Егора.
— Ну вы и горазды врать, Егор.
— Не вру, а преувеличиваю. И ничего смешного, Надежда. Кстати, о смехе. А зачем вам гостиница? У меня прекрасный дом, и, между прочим, он на Сахалинской улице. Мама будет вам рада, а то ей скучно одной. У вас с Дашей будет отдельная комната. Поехали.
В глазах Надежды мелькнуло сомнение, и Егор это заметил.
— Дашенька, ты меня боишься? — обратился он почему-то к девочке.
— Совсем нет, ты хороший, — сказала девочка.
— Надеюсь, это развеяло ваши сомнения, Надежда? Как по батюшке?
— Александровна.
— Надежда Александровна?
— Даш, поехали? — Надя ещё сомневалась.
— Поехали, мама.
— Уговорили, Егор…. Как по батюшке?
— Александрович.
Они разговорились. Надя выплеснула всю свою обиду на мужа. Егор слушал внимательно, не перебивая. Время пролетело незаметно.
***
В Южно-Сахалинск прилетели в шестом часу вечера по местному времени. Егор взял такси и повёз Надю и Дашу познакомиться с городом, а заодно заехать в Пограничное управление за пропуском.
— Погранзона, — объяснил он, — всё строго. Индивидуальный пропуск требуется.
— А нам его дадут?
— Дадут. Я попрошу.
И, действительно, дали. С билетами тоже оказалось не всё так просто, но Егор всё уладил, и через пять часов, уже вечером, их самолёт приземлился на аэродроме острова Кунашир, где их ждал внедорожник Егора.

— Добро пожаловать на Кунашир, самый южный остров Большой Курильской гряды.
— А город где? — спросила Надя.
— Там, — Егор махнул рукой куда-то в сторону.
— И далеко ехать?
— Нет, тут всё близко. Полчаса, даже меньше.
Внедорожник бежал по дороге, вокруг горы, или скорее, скалистые холмы, между которыми иногда блестело море.
— Охотское море, — пояснил Егор, — а вон та гора справа, это не гора, а вулкан.
Надя и Даша синхронно повернули головы. На фоне звёзд вырисовывался силуэт тёмной горы с обрубленной вершиной.
— Какой маленький, — сказала Надя.
— На Камчатке, да, они несколько больше, а этот даже до тысячи метров недотянул, чуть меньше девятисот.
Дорога свернула направо, пересекла остров и пошла по-над берегом.
— Ну, вот и Тихий океан во всей красе, — сказал Егор. — На самом деле Южно-Курильский пролив Тихого океана.
— Обманули всё-таки. Нет тут у вас Тихого океана.
— Формально — да. А так — вот он. Петропавловск-Камчатский тоже не прям на берегу океана стоит, а на берегу Авачинской губы, то есть залива. Я надеюсь, что наш остров вам понравится, но росомахи здесь не водятся. Зато Кунашир единственный остров Курильской гряды, где водятся змеи.
— Нашли, чем хвастать, Егор.
— Они, правда, не ядовитые.
— Ну, хоть что-то хорошее.
Океан скорее было слышно, чем видно. Дорога свернула чуть влево, и вдоль неё стали появляться одноэтажные строения.
— Вот он, Южно-Курильск.
— И это город?
— Типа город. Посёлок городского типа. У нас население почти восемь тысяч, а в Курильске и Северо-Курильске едва две тысячи в каждом набирается, но они города, мы посёлок.
— Какой-то он низкий, посёлок ваш.
— В центре есть трёхэтажные дома и даже четырёх. Завтра покажу.
— О, да тут у вас небоскрёбы есть, — улыбнулась Надя.
— Тут землетрясения случаются и цунами. Это только считается, что посёлок стоит на берегу пролива, а на самом деле перед ним никаких островов нет, цунами прилетает только так.
— Извините, Егор, если обидела.
— Ничего, это же от незнания, а не со зла.
Машина затормозила у одноэтажного серого дома. На крыльце стояла женщина чуть за пятьдесят, что неудивительно: её сыну чуть за тридцать. Ещё в Южно-Сахалинске Егор позвонил ей и предупредил, что приедет не один.
— Здравствуй, Егорушка, здравствуйте, Надя и Даша. Я — Мария Матвеевна, мама этого медвежонка.
— Это скорее уже медведь, —