Произведение «От сердца» автора Марита Нор

— Мне не очень хотелось распространяться об этом, — угрюмо пробормотал старик, ему задавали много вопросов, один из которых гласил: «Кто был вашим помощником?», — я бы назвал его, — старик молчал и мусолил в руках трубку, редко засовывая её в рот, дым из трубки не выходил, хотя табак искрил, — продуктом жизнедеятельности человека, — продолжать он не хотел и мусолил трубку в продолжении всего разговора.
Следствие сводилось к следующему: старику вменялось знание исследователей мировых тайн. Уж какие там исследователи — читатели могут почерпнуть из своей жизни. Например: кто может узаконить право ношения на себе платья (одежды)? Оказывается, существует закон, который гласит: «Каждый кто осмелится нарушить закон о ношении платья, будет низвергнут до ношения „ничего“». Что означает — он снимает с себя платья (одежды), рискуя вызвать на себя гнев окружающих, свято исполняющих закон о платьях. К этому примеру можно добавить закон позволяющий хоронить себя заживо. Увы, закон гласит: «Каждый может закопать себя живым, потом выйти, но закапывающий себя должен понимать, что является теперь частью погребённых (умерших), на него могут распространять закон о не присутствующих в этом мире (другие подходы и другие нормы поведения), а также не нарушается связь с миром живых, но только когда имеется добровольное согласие».
Нас будет интересовать один закон, который нарушает этот старик, а именно: он со своей братией и тем самым «конечным продуктом жизнедеятельности», упомянутым в начале повествования, открыли свою сомнительную по всем статьям лавочку по продаже лекарства «от сердца». Употребивший это противоестественное зелье становился чуть-чуть «замороженным» в человечности: не успевал проявлять сердечности, где это требовалось.
Разлили этого зелья много — теперь надо выяснить: сколько?
Начинали работать давно, а расследовали только сейчас. Закон гласит: «Всякий осмелившийся выпросить часть зелья „от сердца“ неминуемо станет остывать к сочувствию и понимать происходящее с вразумлёнными — будь то человек или живое существо иного происхождения». Так что в законе ничего не сказано о производстве зелья.
Старик вышел на свободу не обвинённый в производстве средства «от сердца». Но за что же его отпустили, когда он попал в «неуловимое животное» тапком, хотя знал, что такое не прощается в случае непротивления его (неуловимого животного). Здесь следует пояснить. Есть правило, по которому юркие, они же неуловимые, животные исключаются из употребления в пищу и иного рода воздействия по причине недосягаемости объекта (ов). А поскольку «объектом» была мышь, а «досягаемость» была достигнута с помощью тапочка, то закон не нарушался (потом правило облекли в форму закона).

Старик был отпущен на свободу, производство «от сердца» было налажено и пущено в оборот. Вот только с помощником, имя которому «конечный продукт жизнедеятельности», прежнего взаимодействия не было налажено: увы, не прощал старик предательства.