свечу, подошла к шкафу и вытащила бутылку коньяка. Сосредоточилась, чуть-чуть подумала, вытащила пробку и влила в себя ровно три глотка, даже не занюхивая. Вот так надо делать. Это тоже искусство. Как и магия.
3
-- Мне не нравится это странное и непонятное место -- меня неудержимо тянет отсюда прочь!
Я смотрела на свою соседку и думала, что только некоторые восточные танцы могут вызвать у меня интерес больший, чем этот замок. Я не знала, кто передо мной -- женщина или мужчина? Это можно было понять, лишь заглянув ей под юбки.
-- Сколько можно кормить нас этой дичью? С ума сойти!
-- Так кто же мы, если не сумасшедшие? Неужели мы и есть те двое, что дерутся за обломок щита?
-- Какого щита? -- не поняла она или он.
-- Не важно. Лишние знания не приводят к добру...
Вдруг в огромном зале, где мы ужинали вдвоем, что-то изменилось. Свет померк, по полу прошел холодок, и в полутьме появилась фигура барона. Я подумала, что он приближается ко мне, но через секунду поняла, куда он движется, ритмично потряхивая бледными голыми ногами. Он шел прямо на соседку, не скрывая этого, хотя и не делая никаких знаков. Определенно он был пьян, а его движения были до странности похожи на брачный танец глухаря. Я почему-то подумала о древней индийской легенде о смерти и возрождении бога Шивы. Если бы я только понимала, откуда я это знаю!
Я поднялась из-за стола и направилась к лестнице, но кто-то очень большой и темный преградил мне путь. Его глаза показались мне огромными черными блюдцами, из которых вырывались два зеленых языка пламени. От него исходил какой-то опасный, тяжелый дух. Он склонился надо мной, странно изгибаясь, как огромная кошка. На его теле появились вмятины и выступы, похожие на конические шипы, которые с глухим треском раздвинулись в стороны, обнажив толстые металлические пластины. В следующий момент мои ладони оказались прижатыми к полу, на котором я стояла. Дышать стало совершенно невозможно, а ноги не слушались меня.
И тогда я вспомнила всё, чему учил меня Маркус. Мои руки сами собой взлетели вверх, как бы отпечатав в моем сознании ту последовательность действий, которая должна была убедить голема, а это был он, в моей способности защищаться. Мой мозг работал очень четко. Голем медленно попятился назад. Его руки поднимались и опускались как в замедленной съемке. Тело начало трястись от напряжения, и тогда в центре его груди образовалось что-то вроде широкого и глубокого разреза , который разросся, расползся по туловищу во все стороны, словно кто‑то прожог в его теле огромную дыру.
Мне захотелось покинуть замок и выйти на свежий воздух. В лесу пели соловьи. У меня мелькнула мысль, что, когда я превращусь в одну из этих странных дымчатых птиц, вся эта музыка, видимая и невидимая, достанется и всем нам -- будет бить и бить в наши головы, каждую секунду, при каждом вдохе и выдохе, пока мы не поднимемся выше -- и всё это будет лишь воспоминанием… Я подумала об этом как о предательстве. Я ни в коем случае не хотела этого предательства.
Прошло еще несколько недель. Рушились в бездну стена за стеной, а голем все пытался встать на ноги. Его бы воля -- уже давно, стряхнув чужие несчастья, он жил бы собственной жизнью в каком-нибудь Богом забытом мире. Но, увы, злая судьба в моем лице вмешалась в его планы. И когда пала последняя башня -- он отправился на встречу с королевой света, то есть со мной. Теперь он покоится в черной шахте замка -- ему там самое место. Там же, кстати, покоятся все обитатели замка, от любовников до слуг. И горе той женщине, которая по случайности пройдет мимо. С небес, если они есть, я предупрежу ее, чтобы на другой день после этого она уже не подошла к неизвестным руинам.
Мне стало все равно, что происходило с этим миром до моего появления в нем. Хотя тогда я могла бы считать, будто действительно меня в этом мире что-то держит. Хуже всего было, когда я начинала думать, кем был тот, кто превратил меня из девушки в убийцу големов. Это было больно и страшно. Я ненавидела его, потому что он был настолько велик, чтобы можно было его любить. Я потеряла всякий смысл своего существования, потому что теперь для меня не было преград. Тот, которого я ненавидела, пришел из чужого мира. Но в то же время я была ему благодарна. Потому что здесь и сейчас я наконец-то поняла, где мое настоящее место. И никто не может меня оттуда забрать.
