Понимаешь, Ваня, одним из условий убытия меня отсюда является приданое, с которым я не имею права расставаться. А там его два сундука. Пешком не утащим.
Иван задумался:
― Видел я недалеко отсюда брошенный трактор «Беларусь» с тележкой. Если он на ходу, то это выход.
― А что такое трактор?
― Как бы тебе объяснить. Конь такой железный о четырёх ногах.
― Вот и отлично. Ты пригони коня, а я пока всё подготовлю.
Иван поцеловал на прощанье Алёнушку, и широко зашагал по тропинке, навстречу долгожданному счастью. Когда болото скрылось из виду, до его слуха донеслось мелодичное:
― Ваня, я твоя навеки!..
«Не зря я сюда пришёл», ― подумал Ваня, закативши глаза под лоб от удовольствия, и тут же заблудился, потеряв из вида тропинку. Сколько шёл он, цепляя репьи, матерясь и срывая досаду на попадавшихся на пути мухоморах, неизвестно. Но всё-таки наткнулся на тот самый трактор. Наткнуться-то наткнулся, а с какого конца к этому чудищу подступиться ― не знает. Походил, походил вокруг. Попинал для порядка ржавую железяку сапогом-внедорожником, плюнул в сердцах, да и пошёл дальше искать что-нибудь попроще, да попонятней.
Не успел за Иваном след простыть, как из кустов вылез помятый Леший.
― Алёнушка, а я всё слышал, ― мягко обратился он к пыхтящей девице, тщетно пытающейся закрыть сундук, набитый доверху.
― А, проснулся!
― Мне показалось, или вы тут своевольно всё порешили? ― спросил Леший, хитро заглядывая Алёнушке в глаза.
― Слушай, дед, ― резко повернулась к Лешему выбившаяся из сил девица, ― скажи спасибо, что мы эту дурацкую церемонию без тебя провели. Пожалела я тебя старого, да видимо зря. Представляю, какой ты в это время, после Ваниного самогона, в кустах валялся. Думаешь я не знаю, где ты спал? Единственный куст в лесу, у которого от твоего выхлопа листья в трубочку свернулись.
― Ладно-ладно, не шуми, ― примирительно пробормотал Леший, ― я разве против? Я ― только за. Ты девушка умная, да и Ваня не дурачок. Да, кстати, где он?
― Похмелиться не с кем?
― Всё-всё. Не буду мешать. Исчезаю.
И исчез, растворившись в воздухе.
― Ну, мужики! ― Алёнушка обессиленно уселась на сундук, и немного наклонив голову, тихонько, с умилением произнесла: «Иванушка...»
Тёмная вода забурлила, расступилась, и вышел на берег... Вышел это так, для понятности. К ногам Алёнушки выползло желеобразное чудище. Алёнушка, поборов рвотный позыв от увиденного, мило улыбнулась;
― Привет, Водяной. Не думала, что ты тут.
Водяной глянул на неё злобными, заплывшими глазками.
― Ты, девка, мне мозг не крути. Опять сюда человечина приходила, я чувствую. Вы у меня с Лешим допрыгаетесь.
― Ой-ой-ой, напугал. Когда не целованная была, твоя власть. А сейчас отвали, опоздал ты. Замужем я теперь за Иваном-Царевичем.
― За Иваном-Царевичем, ― передразнил Водяной, ― поглядим ещё, ― прошипел он и тихо скрылся под водой.
Алёнушка показала воде язык, и еле слышно добавила:
― Раскомандовался тут!
Тем временем Ваня, в поисках средства передвижения для своей суженой, вышел к какой-то деревушке. Сказочно покосившиеся домики создавали впечатление некой заброшенности. Во дворах в пояс колосилась трава. Блеяла, кудахтала, мычала, крякала и гавкала живность, но людей видно не было. Ваня обнажил меч и медленно двинулся вдоль улицы.
Поплутав по пустынным закоулкам, Иван вышел на площадь. Собственно, он уже давно двигался на звуки ликующей толпы. Все жители деревни были здесь, а перед ними, нелепо разнаряженный в тряпки то ли клоуна, то ли уличного зазывалы, выступал... Змей-Горыныч. Как угодно Ваня представлял себе грозу сказок, но только не в роли скомороха.
Вдруг наступила пауза. Народ расползся по краям площади и, найдя тенёк, расселся, видимо отдыхать. Змей куда-то пропал. Ваня перешёл площадь и зашёл за угол избы, на которой красовалась надпись «Народный клуб». За углом, привалившись к стене, сидел Змей-Горыныч, и с грустным видом курил во все три головы.
― Доброго времени суток, ― поздоровался Иван.
― И тебе не хворать, ― не глядя на него, в три голоса, ответил Змей-Горыныч.
Потом одна из голов повернулась:
― Иван-Царевич, ты что ль?
― Откуда знаешь? ― удивился Иван.
― А что тут знать то? Меч, сапоги, один из которых сапог-внедорожник, кафтан не первой свежести, и шапку где-то посеял. Не иначе, как на болотах. А туда только Иваны-Царевичи и ходят.
― Лихо, ― улыбнулся Иван, и тут заметил, что к лапе змея привязана толстенная цепь.
― А я вижу, ты тут не по своей воле. Расскажешь?
Головы переглянулись:
― Давай расскажем, может он поможет?
― Короче, живут здесь дед с бабкой, и есть у них курочка Ряба, несёт она золотые яйца...
― Эту сказку я знаю, ― перебил Иван, ― но чувствую, без интерпретации тут не обошлось.
― Ага! Украл я её и хотел продать в соседнем лесу на сказочном базаре. А она говорящая оказалась. Ну и сдала меня дядьке Черномору и его тридцати трём спецназовцам. Вот меня и пристроили деревенских развлекать, пока тем не надоест.
― А сказку про курочку Рябу, ты конечно не читал?
Змей Горыныч потупил три пары глаз, склонил три головы и, кажется, чуть покраснел:
― Я читать не умею.
Потом глубоко и печально вздохнул, да так глубоко, что Ивану пришлось схватиться за ту самую цепь, чтобы не засосало, и виновато произнёс:
― Может поможешь, Вань?
― А ты воровать больше не будешь?
― Даю голову на отсечение, ― сказали три головы и загадочно посмотрели друг на друга.
― Ладно. Дед с бабкой тоже здесь, на площади?
― Не, старенькие совсем, дома сидят.
И Горыныч объяснил Ивану, как найти дом.
Если бы изба стариков не была сказочной, то её смело можно было бы назвать руинами.
Старики вышли на крыльцо.
― Здравствуйте, люди добрые. Я свободный строитель. Вам помощь не нужна?
― Масон, что ли? ― опасливо спросил дед.
Ваня понял, что реклама услуг ― это не его, и быстренько добавил:
― Да нет. Я могу вам дом поправить и во дворе убраться. А вы меня за это покормите.
―Ну что ж, мил человек, ― добродушно сказала бабка, ― коли так, заходи, как раз к обеду поспел.
Стол в избе действительно был накрыт.
В тарелках был налит суп из яиц и крапивы. Посередине стола стояла большая сковорода с яичницей глазуньей, а в стаканах красовался яичный напиток.
― Вкусно у вас, ― сказал Ваня, еле-еле впихнув в себя третье блюдо. ― Любите яйца?
― Пойдём, ― сказал дед, и молча, потащил Ивана во двор.
Дед открыл сарай, и всё стало понятно. Сарай доверху был набит золотой скорлупой.
― Несётся окаянная, как не из себя. Вот поэтому всё из яиц, а скорлупу сюда. Ты бери себе, сколько нужно, ― с надеждой заговорил дед, ― нам без надобности, а куда её девать ― ума не приложу...
― Да мне, в общем, тоже она ни к чему ― задумчиво проговорил Иван. ― Дед, давай так. Я всё, что обещал, сделаю. Со скорлупой что-нибудь придумаем. А вы с бабкой вместо платы отдадите мне Змей-Горыныча. Дед всплеснул руками:
― Да забирай ты его, ради бога. Из-за его концертов люди хозяйство побросали. Скотина хиреет, избы валятся. А так, можа народ за голову возьмётся.
На том и порешили. К яичному изобилию Ване пришлось привыкнуть. Работа спорилась. Вскоре дом стариков приобрёл достойный вид. Крышу Ваня обмазал яичным белком и посыпал тёртой золотой скорлупой. Крыша засияла как купол церкви. Старикам идея понравилась и по окончании работы, напихав Ивану, полный рюкзак варёных яиц, они распрощались, напутствуя молодца добрым словом.
Стемнело. Змей-Горыныч сидел на своём любимом месте, облокотясь на стену «Народного клуба».
― Ты же, дурья башка, сказал, что покупатель надёжный, ― возмущённо говорила левая голова правой.
― Да если бы эта дура золотая ему с три короба не наплела, он бы её купил. Ему пофиг где мы её взяли, ― оправдывалась правая.
― Заткнитесь обе. Могли спокойно свалить, если бы вы меня слушали. Бежали бы в одну сторону, а не кто куда. Ноги то общие. Да что с вас взять. Что бы я с вами ещё связалась, да не в жизнь.
Так их Ваня и застал. Правая голова отвернулась вправо, левая влево, а средняя гордо смотрела в небо, так как отворачиваться было некуда. Увидев такую картину, Иван усмехнулся:
― Гляжу, жарко тут у вас. Ладно, не ссорьтесь. Я вам весточку хорошую принёс.
― Ой, Ваня. Не забыл бедного дракончика.
Иван достал из кармана ключ, который дали ему старики, и освободил Горыныча от цепи.
― Свободен ты теперь, кончилось твоё заключение.
Ивану показалось, что Горыныч всхлипнул.
― Знаешь, Ванюша, я доброту помню. Буду верен тебе до конца своих дней. Приказывай, что хочешь, всё исполню.
― Горыныч, я пока сам справляюсь, да и дел у тебя поди накопилось, пока ты здесь сидел. Так что пойдём каждый своей дорогой. Согласен?
― Согласен. Тогда от души спасибо.
Они обнялись и разошлись в разные стороны.
Иван вышел за околицу. Огромная луна придавала ещё большей таинственности Ивановым приключениям. Не успел он сделать и двух шагов, как услышал:
― Стой, куда прёшь! Раздавить меня захотел, чёрт ногастый.
Иван начал озираться, застыв в нелепой позе с поднятой ногой. И тут лунный луч высветил маленького, лохматого, как показалось сначала, зверька.
― А, это ты, ёжик, не головы не ножек.
― Сам ты ― не весь Иван-Царевич.
― О, так ты меня узнал?
― А что ж не узнать? Сапог этот, внедорожник, кафтан весь в репьях, да и шапки нет, небось на болоте потерял, а туда только Иваны-Царевичи и ходят.
«Где-то это уже было...» ― подумал Иван-Царевич.
― Наслышан, наслышан, что ты Горынычу и старикам помог, да и вообще деревню к жизни вернул. Поможет ли это Горынычу? Не знаю. Ладно, у него аж три головы, пусть думает. ― Философски изрёк Ёж. ― Эх, Ваня, добрый ты, помогу тебе за это. Ты ведь хочешь зазнобу свою с болота вывезти. Так?
― Да, только не на чем, ― ответил Иван.
― Ну, это не беда, ― загадочно произнёс Ёжик и повернувшись, позвал куда-то в темноту, ― Лошадка-а!..
Резко опустился туман, и из него появилась лошадиная голова:
― Не шуми, тут я.
― Слушай, тут такое дело, человеку помочь надо, ― и ёжик показал на Царевича.
― Надо ― поможем, ― ответила Лошадь и медленно растворилась в тумане.
Ёжик повернулся к Ивану:
― Есть одна проблемка ― повозки нет...
― Есть, ― вспомнил Ваня про тракторный прицеп, ― правда тяжеловатая.
Иван замолчал, как бы не решаясь спросить:
― Слушай, Ёжик, а вы ведь с Лошадкой мультяшные, а не сказочные. Как вы тогда тут оказались?
― Знаешь, Ваня, здесь очень тонкая грань. Ведь те, кто придумывает мультики, делают это под влиянием прочитанных сказок, или чего-то ещё, как в нашем мультике. Поэтому не мудрено мультяшкам оказаться в сказке, а сказочным героям в мультиках. А насчёт Лошадки не сомневайся, она любую повозку сдюжит, в этом случае она сказочная.
«Ни фига себе какие ёжики умные бывают», ― с удивлением подумал Иван-Царевич.
Долго сказка сказывается, да быстро дело делается. На том и порешили. Утром в путь, на болота, Алёнушку выручать.
Леший, Алёнушка и Кикимора сидели на сундуке с приготовленным приданым. Перед ними вальяжно расплескавшись по поверхности болота, подперев голову рукой, вещал Водяной:
― Послушай, девица. Куда ты собралась? Это же очередной Иван-Царевич. Сколько их уже здесь перебывало. Я ведь по твоей просьбе ни одного не утопил, а некоторых ― стоило!
― А этот ― другой, ―
