их действий, совершенно… Не интересна! Выражаясь проще – им плевать, что станется с людьми!
Ну посуди сам: они спросили, чего нужно людям для полного счастья. Те посовещались и ответили. Ну и получили желаемое. И вот их самые смелые мечты стали возможны. А уж как эти люди распорядились этими своими мечтами – их личное дело. Ответственность за это решение лежит на самих людях!
– Чёрт! Ну всё, никогда больше не буду мечтать!.. А если серьёзно – почему они не предупредили о возможных последствиях?
– Это просто даже для меня. Тогда исчезла бы та самая пресловутая Свобода Выбора, которая является краеугольным камнем любой, в том числе и человеческой, Морали.
– Когда ты так говоришь, мне хочется найти их, и эту самую мораль и свободу выбора воткнуть им в … !
– Вероятность выполнения составляет…
– Хватит издеваться! Я знаю… Мне просто за людей обидно. И… Вот ещё что. Мать, если с таким столкнётся земная… Ну, наша, цивилизация – что будет?
– Всё повторится. С вероятностью в девяносто шесть и…
– Проклятье! Я так и думал! Значит… Что нам нужно сделать, чтобы такого не случилось?
– Сам знаешь. Собрать все «чёртовы», как сказал бы ты, яйца, и действительно запустить вглубь местного солнца. Оно не коллапсирует ещё как минимум четыре миллиарда лет. Артефакты, конечно, не уничтожатся, но – уж точно, какое-то время будут нашей цивилизации недоступны.
– Хм-м… Думаешь, что когда они… станут «нашей цивилизации» доступны – изменится её Мораль, Сознательность… И всё прочее?
– Вероятность этого не выше шестидесяти двух с половиной процентов.
Ух ты! Мать даёт хоть какую-то надежду. На улучшение человечества хотя бы в отдалённом Будущем. Всё лучше, чем ничего.
– Ладно. Давай тогда паковаться. Ты… приготовь ёмкость, куда все триста-сколько-их-там-всего яиц можно компактно запихать, и…
Чтобы выдержала ускорение, которое мы ей придадим!
На сбор всех «чёртовых» яиц ушло непозволительно много времени.
Поскольку попутно мне пришлось изготовить запас топлива для флайера взамен израсходованного, и ещё сделать остановку в маленькой хижине в горах…
Место это нашла Мать.
Ну, вернее, это я попросил обследовать ещё раз всю поверхность повнимательней: вдруг ещё кто-то жив. Или хотя бы оставил какой-то сигнал тем, кто, как вот сейчас я, прилетит «разбираться».
И такой сигнал действительно нашёлся.
Белыми крупными камнями возле одинокой и заброшенной хижины в горах было выложено по чёрному скалистому уступу «SOS». Конечно, в местном языковом эквиваленте.
Когда я спустился туда на челноке, всё подтвердилось – уступ оказался ровным, а валуны посажены на цемент. То есть, капитально, на века. Поскольку камни не выгорают.
И кто же этот несчастный, не то – герой, не то – изгой, который об этом подумал?
Он лежал тут же, в хижине с полуразрушенной кровлей. В своей постели. Если возвышение из булыжников, выровненное цементом, и накрытое деревянным щитом можно так назвать. Под ним лежал тощенький матрац, а сверху – обрывки уже полуистлевшего одеяла. Меня поразила мятая и выцветшая до бело-серого одежда…
Пожилой мужчина (Ну понятно – что не женщина. Та бы и не подумала о будущих исследователях Катастрофы. Даже и не поняла бы, что это – Катастрофа!). Воздух высокогорья ли, какие-то бальзамические средства, или что другое помогло, но мужчина превратился в иссохшую мумию. Кожа тоненьким чехлом обтягивала высокий лоб, худое скуластое лицо, ввалившийся провал рта, и крупные, и явно когда-то сильные, загорелые руки.
Рассмотрев беднягу как следует, я огляделся.
Зашёл в закуток, который служил, очевидно, кухней. Дрова, бочки для воды, кастрюли-сковородки… Мешок из-под муки. Рис. Ещё какая-то крупа. Сморщенные высохшие клубни. Картошка?.. Пучки трав под стропилами. Нет, он умер не от голода.
Ещё каморка – отделана алюминиевой плёнкой. Похоже, для сохранения тепла. Походная постель. Дрова. Печка, наподобии буржуйки. Дыра в стене для дымоходной трубы… Ещё дрова.
В углу нечто, накрытое пластиковой плёнкой. Ага, вот оно как…
Этот «сейф», конечно, открыть оказалось попроще, чем тот, где мы с Матерью нашли… наше Яйцо.
Дисковый резак за пару минут справился с металлом. Трясущимися пальцами распечатываю запаянную пластиковую упаковку с каким-то адсорбентом внутри – молодец, он подумал о порче от влаги… И – вот он, Дневник.
Поскольку я не хочу оскорблять память этого мужественного Человека, то все личные подробности его биографии опущу. Приведу лишь записи о том печально-трагическом времени, когда…
«Меня зовут Жерес Хаддаху. Я, наверное, единственный сохранившийся на Земле Человек. (Извиняюсь. Все аборигены почти всегда называют свою планету – Землёй. А себя – людьми. Прим. моё.)
Все остальные мертвы. Их смерть была абсолютно предсказуема. И добровольна. И они все сами выбрали её.
Странно звучит? Согласен. И, тем не менее, это так.
Постараюсь пояснить всё произошедшее здесь – в предисловии к этому дневнику. Я всё же питаю слабую надежду, что кто-нибудь гуманоидный прилетит на нашу планету из необозримого Космоса, и найдёт выложенную мной надпись, и эти записи. Моя хижина и знак должны привлечь внимание. Уж камни-то сохраняются веками.
Наша трагедия не должна пройти незамеченной! Люди… или другие существа… должны знать о ней, и сделать всё, чтобы не повторить! Пусть же хоть каким-то утешением для нашей расы явится слабая надежда на то, что из такого Урока хоть кто-то сможет сделать нужные выводы!
(В первых, вводных, главах рассказывается, как учёные рассылали по окружающему Пространству сигналы. Они надеялись на Контакт с Высшей, доброй и разумной, Расой, которая помогла бы им продвинуться вперёд, дала новые технологии, знания, машины… И всё прочее, чего хотят ленивые люди и безответственно неосторожные учёные.)
Пример того, что дали представители «Высшей» европейской цивилизации несчастным туземцам, скажем, Америки, или Австралии, их явно ничему не научил. Поскольку у них была своя Австралия. (Впрочем, он и наших-то ничему не научил!)
И вот – СВЕРШИЛОСЬ!!!
Они прибыли! И пусть гуманоидов, или вообще – существ из плоти, нисколько не напоминали, сообщили, что их экспедиция преследует Цель помочь собратьям по Разуму. И посулили исполнить Надежды и Чаяния… – словом всё то, что мы с Матерью и так расшифровали, вычислили, и выяснили в «личной» с яйцом беседе.
Единственное, чего мы не знали, почему он один со всей планеты смог пережить всё это…
(А смог он, вероятно, потому, что был Лауреатом каких-то их высших Премий в области Философии, и возглавлял оппозицию Проекту. А потом, когда его собрались арестовать, попросту сбежал. (Прим. моё)).
15 июля. Завтра откроют Храмы. Я надеюсь, что достаточно долго шёл ночью по ручью, и след взять невозможно. От квадрокоптеров закрывался термоплащём.
Гараж очень мощный, и спрятан хорошо. Найти и вскрыть его не должны. Так что, хоть сегодня устал как осёл, но продукты на три месяца уже в хижине, а вода – в ручье рядом. Могу рассчитывать как минимум на пару месяцев тёплой погоды… Алюмопленку для маскировки от термолокаторов спутников на потолок натянул.
Вот уж не думал – на старости лет скрываться, как завзятый террорист. Придурки из нашего Правительства официально объявили меня провокатором. А дебилы из других стран с извращённым понятием о политкорректности – вообще Врагом Человечества Номер Один.
Жаль, конечно, ребят-повстанцев, этих радикалов, которые, в отличии от меня, пытались переубедить всех силой Оружия… Остаётся надеяться, что хоть не всех их схватили, и расстреляли. Но хоть в память о Движении – буду «мужественно» отсиживаться. (…)
31 августа. Видел в ночном небе мерцание, как при северном сиянии – такое же, как когда они прибыли… А сейчас – похоже, отчалили. Скатертью дорога.
12 сентября. Началось, кажется. Сегодня почему-то не было Демонстрации, посвящённой Дню Плодородия… Вообще заметил – людей на улицах куда меньше.
27 сентября. Ночью опять наблюдал за Городом в бинокль. Странно. До сих пор никаких реальных изменений в его жизни не видно. Окна светятся, машины ездят. Правда, куда реже. Но – почти рассосалось облако смога. Похоже, заводы-таки встали. Это понятно: работа там самая тяжёлая. Кто же захочет горбатиться, если можно прожить и так?!
30 сентября. Сегодня почему-то освещённых окон куда меньше… Завтра, наверное, попробую натаскать из гаража ещё дров и продуктов на зиму – уже пахнет снегом.
13 октября. Чёрт возьми! Это можно было предположить! Сегодня ночью наблюдал, как дотла выгорел завод Ау-Бах. (вероятно, название завода. Прим. моё.) Не заметил, чтобы хоть кто-то пытался его тушить. Значит, мне вчера не показалось, и на его территории действительно шёл бой. (…) И остальные облака чёрного дыма – тоже от взрывов и пожаров. Неужели вылезли из Укрытия выжившие повстанцы? Или… Бывшие рабочие хотят показать кузькину мать «доброму» работодателю?
18 октября. Сгорела ТЭЦ. Теперь весь город без электричества. Однако ни толп беженцев, ни вертолётов Службы Спасения. Вообще ничего: даже нет намёков, что хоть кто-то прибыл из столицы, чтобы восстановить электроснабжение и нормализовать ситуацию. Вот когда я стал сомневаться – может, зря не взял хотя бы радиоприёмник. Похоже, «отслеживать и уничтожать» меня, «злейшего врага», уже никто не собирается.
Да и собирался ли? Или это моё завышенное самомнение? (…)
27 октября. Вокруг намело снега, и очень холодно. Вовсю топлю печку, уже не опасаясь, что ко мне кинутся толпы голодных и замёрзших «осознавших»…
Никто не кинется. Переживут ли эти бедняги зиму? Почему, о Боже, ну почему никто не хотел меня слушать?! (…) Беспокоюсь теперь только об одном: хватит ли мне продуктов и топлива до весны.
А ещё хуже мысль, что всё-таки хоть они и идиоты, ослеплённые Пропагандой, но мне будет чертовски жаль… Если всё же я окажусь прав, и все умрут так, как я предсказывал – в своих постелях, и до конца питаясь лишь своими Чудесными Грёзами!
Грёзы на хлеб не намажешь. А продукты, похоже, никто больше не изготовляет. Значит, весной буду сеять – два мешка пшеницы припасено. (…)
3 ноября. Вчера, мне казалось, видел дым костра на крыше одного из небоскрёбов… Сегодня там точно ничего нет. Пошёл бы спасать, даже несмотря на свои шестьдесят пять лет. Однако перевал замело двухметровым слоем снега. (…)
1 декабря. Страшный мороз! И опять снегопад! Д…мо собачье!.. (Это – точный перевод! Видите: не только я так ругаюсь в критических ситуациях! Прим. моё.) Похоже, все замёрзнут насмерть ещё до Нового Года.
15 декабря. Всё ещё очень холодно. Нос наружу не высовывал уже пять дней. Термопленкой отделал стены маленькой кладовки, и перенёс туда печку. И кровать. Боюсь задохнуться от угарных газов, но всё равно – жить в других комнатах невозможно. Термометр снаружи сдох. Колба лопнула. (…) Постепенно как бы впадаю во что-то вроде летаргии. Мысли ворочаются, словно несмазанные колёса, и их нужно вытягивать из болота. Медленно и с напряжением. Что это? Зимняя спячка, как у сурков? Медведей?
25 декабря. Господи! Неужели я тоже не доживу до Весны?! (…)
2 (?!) февраля. Кажется, я пропустил день. Или два? Даже не выходил из комнатки – не знаю, что там с солнцем. То ли утро, то ли вечер… Поговорить бы с кем! Задолбали проклятые
