предназначена для поражения живой силы врага и его пищевых ресурсов в глубоком тылу. Так записано в Техническом Задании.
Скелета нет. Ну, то есть – скелет наружный. Кутикула. В процессе роста личинка хоссы линяет – один раз. Второй наружный слой крепче кевлара. Ну, кроме головогруди – там, где расположены лёгкие. Головогрудь усилить никак не удавалось. Иначе не складывалось с этим – дыханием! Вот и брешь, так сказать, в теле. Пардон – туловище. Конечно, ещё места соединения. Между головой и голово-грудью, и грудью и брюшком… Далее – сочленения ножек. Если попасть в любое – членик перестаёт работать. Легко отламывается. Ну как – легко… Как стальной прут с карандаш толщиной.
Ну, и, конечно – глаза. Если выбить оба, хоть дробью – хосса хуже видит. Правда, в каждом глазе примерно по десять тысяч омматидий… Ну, как бы отдельных, работающих независимо друг от друга, глазков. Но даже если и выбить все – на её действия это почти не влияет. Потому что добычу или врага она находит благодаря обонянию. Да, обоняние – лучше, чем у собак! Мы и рассчитывали, что прятаться от врага такие диверсанты будут – в подземных норах и гнёздах.
Мозг… Мозг маленький – это, скорее, не мозг, а нервный ганглий. Подчелюстной. В него попасть, и, соответственно, уничтожить, трудно. Говорю же – жвала и хитиновый толстый череп…
Ещё боится воды – из-за того, что лёгкие как у человека, захлёбывается буквально за минуту. Ну, и, наконец, устойчивость к инсектицидам. У нас здесь пытались привить иммунность к ним – и вполне… Преуспели в этом вопросе. Лёгкие справляются (они ж – человеческие!). Правда, если хосса дышит инсектицидом слишком долго, гибнет её мозг – он-то… Старый. Ну, от насекомого! Поэтому быстро и наверняка – от хосс помогают только ОВ. Ну, боевые яды. И, кстати, я замечаю, что кто-то из вас пахнет капралактаном. Так вот. Этот химикат вызывает у хосс неприязнь. Однако! Не обольщайтесь.
Только в первый раз!
А ещё – если хосса заметит существо, даже будь то «надушено» до пупа, всё равно – накинется. Можно хоть полить себя сверху – так, чтобы вся одежда насквозь… Тогда, убив, хосса просто выждет – пока химикат испарится.
Колян вытащил из рюкзака пару колб, которые они подобрали в комнатах, и почти брезгливо поставил в угол, буркнув: «Они мне и самому не нравятся». Завхоз кивнул:
– Верно, толку не будет. Так, на чём я… Ах да – ещё… плохо слышит в привычном нам диапазоне. Зато отлично улавливает всякие ультразвуки, и вибрацию пола. Хм. Что ещё… Челюстные пластины позволяют разгрызать почти всё, что менее прочно, чем кевлар. Ну, то есть бетон там, или сталь – ей не по зубам. А вот кирпич и кость перегрызает. Хоть и медленно. Да и вообще – челюсти – самое прочное, что у хоссы есть. Её так и проектировали.
А, вот ещё что: если удастся выстрелить ей в рот – тоже умирает. От повреждений внутренних органов головогруди. Брюшко пробить можно… Бронебойным. Но даже с пробитым, может жить до пяти минут. И остаётся, так сказать, полностью функциональной – может убивать. Жало… Жало. – учёный заметно помрачнел, замолчал. Колян и Толик представили, что должны были испытывать зажаленные люди – учёные. Бойцы.
Владислав же всё, что могут сделать с даже вооружёнными и отлично подготовленными профессионалами такие диверсанты, видел. Но промолчал. Завхоз, словно испугавшись паузы, поспешил продолжить:
– Жало тоже прочнее кевлара. Яд – аналогичный осиному. Собственно, осиный и есть. Очень сильный, и его очень… Много. Парализует жертву так, что та не умирает, но и… Сопротивляться поеданию не может. – Коляна опять передёрнуло, Толик сплюнул. Сержант выдохнул:
– Ещё что-нибудь? Кстати – почему у них нет крыльев?
– Не удалось сделать их достаточно прочными и большими, чтоб не ломались под весом хоссы. А что вы хотите – под двести кэгэ! Вместо них сделали передние сяжки – как у муравьёв. С коготками для мелкой работы. А так – всё остальное как у обычных ос. Все повадки и образ жизни – ну, вы же видели Гнездо.
– Видели. Ладно, спускаемся. Первым – я. За мной – Григорий. Потом – Колян и Толик. Огонь открывать – только по моей команде. Ну, или в случае крайней необходимости, – тут же поправился сержант. Подростки кивнули. Учёный встал с пола. Похромал за сержантом к люку. Остановился, глянул вниз. Вздохнул – словно предстоит нырнуть в прорубь. А он – не морж…
Сержант включил на максимум китайский фонарь:
– Ну, если знаете какую молитву – самое время!..
Хосс, к счастью, нигде заметно не было.
Сам подвал вовсе подвал не напоминал. Скорее, пустующий громадный склад. Или подземную парковку.
Весь «пол» закрывал дощатый настил – похоже, чтоб можно было свободно ходить и возить всякие агрегаты. Таких, кстати, наблюдалось у одной из стен с несколько десятков. На крашеных и хромированных корпусах и деталях ни следа ржавчины…
– Списанная техника. – сразу пояснил завхоз. – Не тащить же её на Станцию… И не сдавать в металлолом. А здесь – сухо, хоть и холодно. Не испортится никогда. – сержант понимающе кивнул.
Ряды квадратных толстых свай уходили направо, налево, и вперёд-назад на добрых двести шагов. Сверху, на высоте трёх метров, на сваях лежали толстенные стальные двутавры – такими перекрывали раньше длинные пролёты мостов.
Но расстояние между сваями не превышало пяти метров – ещё бы! Над ними – девять Уровней… Холод, и правда, стоял похлеще, чем зимой: по прикидкам Коляна, не выше минус десяти-двенадцати. Хорошо хоть – не дуло. Толик очевидно подумал о том же:
– Слава Богу, что здесь нет ветра. И сугробов по пояс… И метелей не бывает.
Сержант смотрел на дело реалистичней:
– Это не сильно нам поможет. Тут не меньше минус десяти. Замёрзнем без спецодежды за считанные часы. Пальцы, а потом и руки-ноги попросту отмёрзнут. Почернеют. И отвалятся. – Толика снова передёрнуло, – Так что предлагаю не тянуть! Воздуховод… Где?
– Вон там! – завхоз указал рукой, – Вон же его короб идёт под потолком!
Они так же, цепочкой, двинулись вдоль короба к указанной стене. Все опасливо оглядывались, и даже шагать старались потише.
Прошли мимо трёх лестниц и одного пандуса, спускающихся сверху. Их верхние отверстия наглухо перекрывали бронедвери. Завхоз пояснял:
– В запасную операторскую. В продуктовый склад. В пульт управления. Пандус – в гараж. Да, – отвечая на повернувшиеся к нему головы, – у нас есть и гараж. Для снегоходов, на случай крайней необходимости. И там же стоят и три джипа «Тойота-лэндкруи-зер». Они появились у нас после похода каких-то придурков на таких же по Антарктиде.
– И как же они выбираются на поверхность?
– Да по этому пандусу и выбираются. Он продолжается сквозь все Уровни, по периметру Гнезда. Вот только незадача: с началом атаки… Ну, то есть, когда хоссы прорвались, первое, что сделал дежурный персонал – заблокировал все входы-выходы, и запер выездную аппарель. Это уж ваши ребята, – он кивнул сержанту, – потом вручную открывали выходы: кажется, номера один и три…
– Да. – тот сглотнул, – Так и было.
– А что… было потом?
– Потом… Потом мы обследовали три верхних яруса Блока один. Никого не нашли. А на четвёртом нашли уже нас… Первый отряд. Второй, который я отводил к Станции – накрыли уже там…
– А какое у вас было оружие?
– Обычное. Штурмовое. Для использования в… условиях населённых пунктов. АК- сорок семь, ну, которые старые и более мощные – калибра 7, 62. С глушителями. «Каштаны» – для ближнего боя. Пистолеты ГШ. Гранат никто, правда, применить не успел. Огнемётов – тоже.
– Нет, я не об этом. Какие именно боеприпасы применялись? – Григорий выглядел профессионально компетентным. Похоже, в оружии разбирался!
– Бронебойные пули. Против как раз – жёсткого туловища.
– Хм-м… Недейственно. Вон – даже у молодых людей – грамотней. Картечь – она сразу поражает большую площадь. И пули с разрывной головкой – те, разделяясь внутри, могут нанести куда больше повреждений. Бронебойная же – просто проходит насквозь. Лучше бы у вас были пули со смещённым центром тяжести! Те куда эффективней. Сразу разносят в клочья все внутренние органы!
– Они же запрещены Женевской конвенцией. У нас не производятся.
– Ха! Это вы мне рассказываете?! Ещё раз ха-ха! Просто, значит, кто-то умный… Или ленивый – не захотел связываться: оформлять все эти Разрешения-Допуски-Заявки…
Сержант промолчал, но видно было, что серое вещество внутри его черепной коробки заработало на полную катушку.
Наконец они подошли к стене. Если можно назвать стеной полуледяную-полуземляную грубо отработанную поверхность, которую даже не потрудились выровнять – хаотично выделяющиеся грани льда, и участки глины напоминали айсберг. Если бы были айсберги с глиной…
Здесь и начинался короб из нержавейки на раме из уголков, проходящий под потолком к центру пещеры-подвала, и с зарешечёнными небольшими отверстиями через каждые десять метров. У стены короб плавно поворачивал кверху, уходя сквозь бетонный потолок куда-то в неведомые и опасные пространства верхних уровней Блока два.
– Чёрт. Это нам понадобится лестница. И ножницы по металлу – чтоб долезть, значит, и прорезать…
– Ну, лестницу-то найдём без проблем. Тут есть дежурная мастерская – монтёры-ремонтники используют при профилактике. – завхоз, отойдя, из небольшой низкой ниши в стене вытащил за
