"sans-serif"]Антир не слышал, что рассказывал отец о свойствах египетского амулета, рылся в своих мыслях, пытаясь понять, что представляет собой любовь, что это вообще?
Он вспомнил последнюю встречу с Марцией, перед тем, как покинуть Херсонес. И передернул плечами от озноба: когда видел ее обнаженную, будто умывшуюся страстью, – тянуло к ней, как лягушку в пасть змее. Стоило отвернуться, удрать от нее – забывал Марцию, как страшный сон. Что это, любовь?! Фемиста часто говорила, что любовь – роскошь, доступная не всем. Она отличается от обычных сексуальных отношений. Чем отличается – понятия не имел Антир, а допытываться у Фемисты ему претила мужская гордость, а точнее – самовлюбленность.
Сколько всего разного передумал, чтобы навеки отвязаться от жрицы богини Девы, но. Их связывала некая тайна: желанная для Марции, позорная для Антира. Больше всего на свете он боялся, что эта тайна станет известна отцу, и всем, кто окружал юного царя-короля. Именно оглашение этой тайны не позволяло ему прервать любовные отношения с Марцией. Она же этим пользовалась сполна.
Антир никогда не забывал тот день, когда впервые Марция подняла на него руку. Знала, куёлда, что он не пожалуется Дию, никому не скажет.
Ему тогда исполнилось пятнадцать лет. Когда Марция хотела снять с него гривну, юноша воспротивился. У него, в Караниу к этому времени была тайная связь с некой жрицей Любви, кто создавала из Антира восхитительного по силе и выдержке любовника, ласкового и благодарного. Она боготворила его, и часто защищала от Марции, пичкая Антира советами. Вот подсказала, чтобы не снимал заговоренную гривну: сильный, защитный амулет. Он-де мешает плотоядной ведьме овладеть своей жертвой.
Так Марция, чтобы добиться своего, впервые напоила Антира снотворным, и, спящего, связала. Грамотно, крепко связала, завернув ему руки за спину. Когда он проснулся, - а она терпеливо дожидалась,- отлупила его по щекам еще сонного, да так мастерски, что у него кровь хлынула из носа.
Не зная, как спастись от Марции, - а помочь Антиру не смогла бы и таинственная его жрица Любви, - ничего лучшего он не придумал, как кинуться в объятия другой женщине. Клин клином вышибают. Юный Антир полагал, что другая «змеюка» смоет с его тела бешенство Марции, поможет ее забыть или, по крайней мере, научит не бояться женщин. Увы, ни Лаодика, подруга богини Девы, ни Олимпия, никто не одолел его неприятие изнеженных красоток.
Если в двенадцать лет Антир еще не понимал, зачем ему жрица Любви, умолял отца спасти от женщин, то к своему двадцатилетию он не воспринимал то, что называлось «любовью души и тела».
…Антир торопливо направлялся в гардеробную арены, когда его за руку остановила жрица Фемиста, быстро сдвигая пальчиками трубочку шелковистой бумаги на ладонь короля, прошептала:
- Просили тебе передать, Антир-сай…- тут же исчезла, как бесплотный дух.
Антир развернул бумагу, состроив ироничную мину. Другого не ожидал - любовное послание: «Буду ждать на нашем месте, как всегда». Потеряй он эту записку, никто бы не догадался, кому она адресована и от кого. Никто в обители Караниу не догадывался – у Антира здесь живет та самая таинственная жрица Любви. Отец, Дий, и тот был в неведении, по крайней мере, так считал Антир. Записку он бросил в бассейн, мимо которого проходил. До встречи с любовницей оставалась уйма времени, а впереди – показательные бои алаунов, которые Антир посвящал памяти матери.
