что? - разозлилась Анна. - Не приехали сватать сама поеду знакомиться с новоявленными родственниками. Не понравятся, заберу Надьку к чертовой матери! Соседка с ней согласилась, что ехать надо и говорить со сватами тоже. Но свадьбу сыграть по-человечески обязательно нужно здесь, в деревне.
Как быстро растут дети! Женщины обнялись и заплакали, но обе знали, что все будет хорошо.
Увидел правду, и это навсегда
Предисловие:
Вот, чему я верен насмерть и что готов уничтожать любой ценой, не считаясь ни с чем.
Уважаемые читатели, это было на самом деле. Относитесь как хотите, но и вы сможете, прочитав, вспомнить что и вы краешком разума касались этого. И знаете, что это на самом деле.
Итак, если кто захочет быть первым в красноречии, пусть он в гневных местах говорит напряженным голосом, в спокойных — мягким; низкий голос придаст ему важности, колеблющийся — трогательности.
Цицерон М. Т. Оратор.
По Декарту, любое перемещение частичек материи может совершаться лишь в том случае, если движутся другие, соседние частицы. Декарт рассмотрел круговое движение и пришел к выводу, что если материя движется, например, вокруг неподвижных звезд, то образуются вихри, а из вихрей — планеты.
Мухин Л. М. В нашей галактике.
Он тряхнул головой. Не нужно думать о войне. И тут же вспомнил другие привычки, оставшиеся у него с войны: привычка к бессоннице, пробуждение при малейшем шорохе, потребность спать на открытом месте — это все после долгого пребывания в плену…
— Да, лучше думай о чем-нибудь другом, — сказал он вслух и понял, что разговаривает сам с собой. — Ну и как? В какую сторону пойдешь? — Он посмотрел в направлении города, в противоположную сторону, куда вела такая же дорога, и принял решение. Подхватив спальный мешок, повесил его на плечо и зашагал в город.
На дороге валялись повсюду животные, задавленные машинами. Сначала кошка, полосатая как тигр, — похоже, красивая была кошка — потом кокер-спаниель, кролик, белка… Это тоже осталось у него с войны — теперь он больше замечал мертвых, испытывая при этом не ужас, а любопытство — как они расстались с жизнью.
Моррел Д. Рэмбо. Первая кровь.
Закатное солнце делало небо янтарным покрывалом, мягким и светящимся. Огромный холм, за которое солнце уже закатилось, но оставило зарево и эту ровную, прекрасную облаков, чернел. Да, чёрное и янтарное, столько знакомое и почти родное сочетание. Почти родное… да, вырасти в свете, который породил твой враг, которого ты просил о мудрости, которого чтил и хотел понять, как нечто загадочное и древнее. Хотел понять правду и понял. Понял, лежа умирающим у старой дороги под прикрытием кустов, за малым не сломанная шея и адская боль в ушибленной пояснице почти парализовала тело, и всё больше ощущения тела заменялись на ощущения иные.
С чем бы это сравнить, с чем бы сравнить, чтобы понять, как понял я. Представим, что вокруг всё плотное и материальное становится прозрачным, а не видное прежде зарево и невероятные бесконечные просторы из зарева почти янтарного цвета и неясных, переменчивых облаков, стало видно лучше всего.
Теперь я понимал то, что раньше лишь предполагал.
Тело уже не ощущалось почти, глаза открыты настежь, но я не хотел закрывать их. Не хотел слепнуть, хотел видеть Это. Видеть и понимать, это — бесценный дар жизни. Знать и понимать. Эфемерно вещество, эфемерны его формы, а Это переживало сотни и сотни тех эпох, которые учёные высокопарно называют «время жизни вселенной». Из страха перед бесконечностью. Она всегда была и всегда будет, дурики!
И теперь, когда я был готов уйти Туда, я услышал то, что поменяло всё моё мировоззрение. Точнее, не услышал, озарения приходят как бы готовой мыслью, сами знаете. Так вот, я изучал вопрос, как бы трусливые людишки не вякали, словно по заложенной чем-то программе, «не лезь, куда не просят». А я попросил, — сам попросил, сам и лезу. Познание не должно быть с какими-то уберегаемыми по злому умыслу — а иного не бывает в таких случаях — запретами, кто думает иначе, дурак или строго заинтересованный!
И услышал я словно обращённую к кому-то другому «вспышку» по типу озарения. И ещё одну, явно от кого-то ещё. Или чего-то, что настойчиво подсказывала интуиция.
«Носитель умирает, Единица № 689491 готовится к смене носителя через период активности вне носителя в 99880890901 единицы времени для нейтрализации Деяния текущего носителя». Я понял что это период в 21345 лет. И понял, что за носители и Единицы. Души. Оказывается, душа — это не твоё «я», а отдельная от тебя сущность, которую ты носишь, как паразита, а тот делает вообще свои дела. Причём, одни дела или Деяния нуждаются в теле-носителе, другие — нет. Религия врала!
«Это способствует Деянию Единицы № 3757 для Деяния по нейтрализации Деяния возможных прогрессоров миров № 5768612 и № 4575829-567. Приступаем».
Я всё понял от и до. Мы не одиноки во Вселенной, а эта бесплотная поганая мразь по чьему-то указу — казалось, что это машины или что-то типа рабочих муравьёв, — не даёт мирам развиваться, уничтожая всех, кто сам или отдалёнными последствиями своих действий помогает прогрессу. А после исполнения задачи — как окурок или одноразовые тарелки, в мусорник!
И я увидел перед внутренним взором — и это исходило от них, чем бы они ни были, хотя уже понятна их суЧность, ненавижу их! — я увидел войны, насилие. От них шло это, они губили миллиарды миров и ломали столько судеб. Каждая изнасилованная женщина или мужчина, ребёнок, каждый убитый равнодушием и злобой — их жертва, и кровь всех несчастных, страдающих, на их руках. Зло извне — вот, что они такое. Узнать бы, кто их сделал, не сами же себя так…
«Он нас видит» молнией со страшной болью сверкнуло в сознании. Но не было больше страха во мне, ненависть сожгла его. Они не поняли, что я изменился в этот момент, необратимо и сделал свой выбор навсегда!
— Да, я вижу вас и знаю, что вы такое, и клянусь вам бороться с вами до вашей смерти раз и навсегда, окончательной! — рычал я мысленно и хрипел «наяву», глаза «заволокло багровой тьмой», и ненависть горела во мне. Но не жгла меня, а я вновь обрёл подвижность, воля возвращала мне жизнь.
И тут я вспомнил то, чему учили на биологии про отличие живого от неживого: наследственность-изменчивость-метаболизм, и всё такое. Но теперь я понял, что невольно — «душа» просто отдавала «носителю» импульс-приказ, как на кнопку пульта нажимают, — они исключили важный признак, и в одном некогда культовом телесериале была нечаянно сказана правда. «Я живой, а это машина, но, если машине дать волю к жизни, её надо будет считать живой!» — так сказали, и они правы. Вот правда или, как говорил Горький в пьесе «На дне», «Человек — вот правда!».
Теперь я Понял это с большой буквы, я понял, что такое жизни и буду жить все эпохи, какие смогу.
Я встал со страшной болью в пояснице, с ненавистью глядя на янтарный закат. Ваш долг растёт за каждую секунду моей боли и горя, думал я.
— Чем бы вы ни были, кто бы вас не создал, знайте, я ваш враг навеки, я не дам вам жизни и заберу всё, что вы отнимали миллионы лет, я верну нам жизнь, всем живым! Я живой, и воля делает меня живым! Меня вы не выбросите, и следующих тоже! Клянусь вам навеки! — хрипел я с бульканьем, стоя еле-еле, но не падал. Воля держала и держит жизнь в калеке, пережившем скрытый туберкулёз, рак, годы ада наяву из-за последствий химии и облучения, бесплодие, микроинсульт, жизнь-преисподнюю, три комы и две клинических смерти. Но теперь я научился — благодаря силе воли, которая перешибла попытки души оставить меня умирать, и оторванный кусок этой самой души, благодаря которому я обрёл некоторые способности, — Видеть с большой буквы. Да, Видеть и обычный мир, и Тот. Я вижу их, и они реальны. Увы, реальны. Но теперь я ненавижу их и знаю, почему жизнь, словно колесо, что сделало её бессмысленным бегом на месте. Они!
Сказки, что ненависть — плохо, распространили они же, чтоб все были по-овечьи покорными и не боролись с настоящим врагом. Но я не такой, навсегда!
Я с трудом дошёл до больницы и был спасён, хотя врачи думали, вот-вот помру. Спасло то, что моя цельная кровь и органы не годятся для переливания и пересадки уже никому — как и любые другие мне! Две стороны одной медали. Спасли, и ненависть моя не угаснет к врагам никогда. Никто не рождён быть рабом и быть убитым, никто и никогда, нигде и навсегда рождён быть свободным, живым!
