раздалось урчание мотора и скрип отворяемых ворот. Скоро машина уехала, и всё стихло. Я хотел было ещё вздремнуть, но сон не шёл. Распахнув дверь, ведущую во внутренний дворик, я с наслаждением вдохнул прохладный утренний воздух, пахнущий хвоей и морем.Возле цветочной лужицы валялась свёрнутая трубкой газета, которая сама развернулась, когда я её поднял.
Это была местная "Комсомольская правда", датированная 15 мая, вчерашняя. На первой полосе красовалась фотография Виктора, а подпись внизу отсылала читателя на шестую и седьмую полосы - срединный разворот. В статье рассказывалось о трагедии, произошедшей в этом городе 45 лет тому назад. Тогда, 16 мая 1972 года на маленький ведомственный детский сад упал потерпевший крушение самолёт Ан-24. Корреспондент, описывающий трагедию, постарался максимально точно передать все детали события. Здесь были и свидетельства очевидцев, и фотографии из архива, подробно рассказывалось и о действиях властей после трагедии, и о различных версиях, приведших к катастрофе, в том числе и самых неправдоподобных.
Прочитанное меня потрясло. Я едва дождался пробуждения внучки. Наскоро позавтракав, мы вышли из дома. Теперь я знал, куда иду, и стремился туда изо всех сил. Вероника что-то спрашивала, я отвечал невпопад и упорно пробирался сквозь толпу беззаботных отдыхающих, крепко сжимая руку внучки. Остановился лишь тогда, когда она спросила, запыхавшись: "Деда, куда мы так несёмся?" Словечко было новым в её словарном запасе, и я удивился. "Где ты услышала это слово", - спросил я её, придя в себя и оглядываясь. "Это из мультика, - беспечно ответила она и безо всякого перехода воскликнула: Ой, смотри, какие цветочки!" Мы стояли напротив цветочного магазина с кокетливым названием "Розамунда". Я решил, что не мешало бы купить несколько цветков, и попросил у продавщицы розы. Но она в ответ развела руками: "Уже раскупили. Как только открылся магазин. Виктор Дмитрич едва успел привезти. Сегодня такой день, знаете..." Да, теперь я знал. Но на всякий случай спросил: "А Виктор Дмитрич - это кто?" "Совладелец магазина, - охотно пояснила продавщица. - Ой, вы знаете, он ведь был свидетелем той катастрофы! Сам случайно уцелел, а должен был погибнуть вместе с другими детьми". Да, и это я знал из газеты. Виктор был тем самым мальчиком, которому повезло в этот день 45 лет тому назад простудиться и остаться дома. И он же был хозяином гостевого дома, где мы остановились. А ещё он пару дней назад давал интервью и "со слезами на глазах" рассказывал, что накануне авиакатастрофы видел пророческий сон - падающую с неба звезду, и что некоторые из родителей погибших детей невзлюбили его за то, что ему повезло. А сегодня утром привез в свой магазин цветы на продажу. Интересно, почём нынче были розы - ходовой товар в такой день? Но спрашивать об этом я не стал.
Купив букет любимых Вероникой ромашек и выйдя из магазина, я решительно повернул в сторону, обратную от того места, к которому полчаса назад так стремился. Зачем мне видеть эту часовню, возведенную через много лет после трагедии, в лихие девяностые? Вдруг она окажется такой же безобразной, как русалка Ундина на Светлогорском променаде или такой же аляповатой, как морская раковина, обрамляющая прекрасную Нимфу Брехта? Да и маленькой Веронике ни к чему все эти лишние переживания. Как бы вообще эта негативная информация не явилась для неё причиной стресса.
Мы вернулись в гостевой дом, и я тут же принялся собираться. Мне хотелось как можно быстрее покинуть этот дом. Огорчённой Веронике я объяснил, что все достопримечательности мы уже осмотрели, и больше тут делать нечего, так как погода опять испортилась и на ближайшие дни прогноз неутешительный. Когда мы садились в такси, дождь только набирал силу, но порывы ветра усиливались, и со стороны моря доносился грозный шум разбушевавшихся волн. Я приложил все усилия, чтобы не встречаться с хозяином и не объяснять ему причину нашего поспешного отъезда. Даже то, что ещё два дня проживания были оплачены, и этих денег мне не вернут, не слишком меня огорчало. Веронике я пообещал, что мы приедем сюда еще в августе, когда море будет тёплым.
Так и вышло. Но случилось это только через четыре года. Внучка повзрослела, и я решился рассказать ей об авиакатастрофе и посетить упомянутую выше часовню. К счастью, былые мои опасения оказались напрасными. Это скромное и одновременно изящное белое здание с остроконечной голубой крышей было сооружено на народные пожертвования спустя 22 года после трагедии. В нём не было ничего помпезного или экстравагантного. При входе - табличка с надписью: "Храм-памятник в честь иконы Богоматери "Всех скорбящих Радость" построен на месте трагической гибели детского сада 6 мая 1972 года". Внутри - небольшой иконостас и фотографии погибших детей. Вероника возложила к подножию часовни букет своих любимых ромашек. Цветы мы купили уже совсем в другом магазине. На месте ли "Розамунда", я так и не узнал, и ее хозяина не встретил.
На этот раз я снял номер в самом центре Светлогорска, в той самой гостинице, двор которой украшен скульптурами по мотивам сказок Гофмана. Мы вдоволь купались и загорали, ходили на концерты органной музыки, съездили на экскурсию в Отрадное и в замок Шаакен, познакомились с замечательными людьми. И, с сожалением покидая этот прекрасный город, я уже думал, что, может быть, напрасно тогда, четыре года назад, так поспешно бежал из него.
