– Мы их даже не видели – принцип работы с кадрами нашей горячо любимой корпорации. Чем меньше люди разных специальностей и профессий общаются между собой, тем лучше. Проще сохранять секреты и маленькие хитрости руководства. Ну и, само-собой, проще разбираться с профсоюзами. И их «дурацкими» требованиями.
– Понятно. – Лессер было прикусил язык, подумав, что зря он сболтнул про проблемы канала с профсоюзами, и ромэн может ухватиться за эту промашку, но того сейчас больше интересовало другое, – Значит, транспортник отбыл сразу, как только всё разгрузили?
– Да, насколько я знаю. Арендовать и держать долго без дела такой корабль дороговато даже для наших боссов. Хотя, конечно, они могли бы себе позволить и не такое. А наладчики и техники-монтажники, когда закончили, отбыли на небольшом катере. Пассажирском. Частном. Он пришёл по их вызову – они, когда всё отладили и собрали, послали сообщение. Их и было-то всего сорок восемь человек.
Доктор Лессер почуял, как ромэн вдруг напрягся:
– Скажите, доктор… Этот катер. Частный. Он… благополучно добрался до места назначения?
– Э-э… Да, насколько я знаю. Нет, я понял вашу мысль, Мартен – наши боссы, может, и циники, и сволочные скупердяи, но вовсе не убийцы! И затыкать рот поработавшим на них специалистам вовсе не собирались – иначе кто бы стал работать на них?! Нет, они поступают куда проще и циничней – предлагают подписать Контракт, где есть специальный пункт о неразглашении. И если кто-то сдуру проболтается о том, чем занимался, да с кем работал – затаскают по судам. И законно – законно! – лишат всего, что заработал. И сам, и предки и потомки до третьего колена.
– Ага. Уже легче. Правда, думаю, в нашем случае не приходится рассчитывать на суды, и воззвания к совести. Или, скажем, к Комитету по правам человека.
– Вот именно, Мартен. Вот именно. Потому что с точки зрения Закона, точнее, его теперешней редакции, вы – не люди.
Каюта выглядела нетронутой.
Только замок двери оказался взломан – как Сэвидж теперь понимал, это сделали мутанты-повстанцы, когда проводили тотальный обыск и зачистку Станции.
Стоя на пороге комнаты, он обвёл её глазами – словно впервые увидел…
Ну, в какой-то степени, это, конечно, так и есть – ведь его фактически вернули с того света. Ромэн сказал, что болевой шок, потеря крови и отсутствие медицинской помощи могли просто привести к тому, что он так и умер бы там, в камере. Через каких-то пару часов. А доктор Лессер – через три. Так что спасли их, можно сказать, от лютой смерти чёртовы мутанты. Вот и говори после этого, что они – не люди.
Нет, Сэвидж отлично понимал, что фактически его подопытные – люди. Но вот формально – нет. Они – просто продукт продвинутой и абсолютно «законной» генной инженерии и клонирования. Пусть и с наведёнными искусственно воспоминаниями и рефлексами. И даже с фрагментами вернувшейся, но чужой памяти: они – вовсе не Личности.
Индивидуальностями, личностями, гражданами, подпадающими под юрисдикцию Закона, эти искусственно смонтированные существа по определению быть не могут. Потому что законным гражданином, на которого распространяется действие Закона, дающего права, но и вменяющего обязанности, может явиться лишь организм, зачатый человеком-мужчиной. И рождённый на базе его семени, автоклавом. Таково определение. Вернее, оно таковым стало после того, как всех женщин, являющихся «носителями нестабильности в Обществе», постановили истребить. А до этого они всё-таки тоже рожали…
Граждан.
Но в их ситуации официальный Закон – не указ. Потому что как показали факты, личностями со всеми соответствующими мыслительными способностями, потребностями, желаниями и страстями, их «лабораторные экземпляры» всё-таки становятся. Хоть и спустя время.
Значительное время.
Месяц, два.
Впрочем, если подходить с этой позиции, человеческие младенцы тоже начинают себя определять как отдельные самостоятельные существа с собственными потребностями и желаниями, и отделять своё «я» от бессознательности «счастливой нирваны просто – бытия», лишь к двум-трём годам!..
Нет, глядя на простой письменный стол, встроенный в стену шкаф для одежды, и огромную двуспальную постель, доктор Сэвидж теперь отлично понимал.
Что и сам не слишком отличается от этих… Мутантов.
Как и меблировка его «каюты» не слишком отличается от оборудования клеток.
В Питомнике.
Доктора Лессера и Мартена Сэвидж нашёл на спасательном корабле.
Лессер следил за тем, как два УП огромными манипуляторами закрепляют к консолям палубы и переборкам трюма автоклав для клонирования, и бак автодоктора – физраствор оказался слит, и аккуратно упакован по канистрам, громоздившимся тут же, на палубе. Скобы для крепления, очевидно, нашлись на складе Станции. Ромэн по списку проверял то, что затаскивали в трюм несколько вспотевших, и остро пахнущих чем-то звериным, мутантов, указывая, куда что укладывать, как сейчас человеку-гиене, сказавшему:
– Консервы мясные, говядина, в жестяных ёмкостях по литру. – ящик был весьма немалых размеров, и сколочен из старинных тоненьких деревянных планочек – похоже, что-то действительно ценное. Предназначенное только для людей. И излишне «роскошное» для мутантов. И точно. Ромэн показал голосом удовлетворение:
– Отлично. Настоящее мясо. Попробуем. Тащи этот ящик на палубу «Ц», и пристрой туда, где стоят ящики со сгущённым молоком и галетами. Это у правой боковой переборки, шагах в десяти от входа. – человек-гиена кивнул, и направился по трапу вниз.
В люк вошёл человек-богомол. В передних лапах-руках он тащил восемь канистр:
– Ещё физраствор, Мартен.
– Отлично. Сгружай вон туда. – ромэн махнул рукой в направлении уже до половины стены высящегося штабеля из прямоугольных ёмкостей, – Но не сверху. Пристраивай сбоку: не хватало ещё, чтоб они подавили друг друга при ускорении.
– Не подавят, Мартен. – это влез доктор Лессер, – Они так изготовлены, что можно и нужно класть их друг на друга. Вон, видите, на маркировке сбоку – так и нарисовано: пять контейнеров в штабеле.
– Отлично. Парисс, пристрой тогда и эти контейнеры друг на друга. Но в высоту всё же – не больше, чем четыре штуки. Старт будет, как я думаю… Жёстким.
Повернувшийся во время разговора к входному люку Лессер заметил Сэвиджа:
– О-о! Добрый день, доктор Сэвидж! С воскрешением!
Сэвидж криво ухмыльнулся на шутку. А может, и не шутку:
– Спасибо, доктор. И вас – с тем же. Добрый день. Парисс, здравствуйте. Добрый день, Мартен. Вы, как я понял, сейчас командуете всем этим бардаком?
– Ну, пытаюсь, поскольку уж начал… И вспомнил пока больше всех. Из прошлой, так сказать, жизни. Даже вон: читать умею. На трёх языках. Спасибо донору-вору.
– Так ваш – вор?!
– Ну, не совсем, конечно. Правильней назвать его специалистом по расхищению вещей с запретных территорий заражённой Зоны одного из земных портов. Сталкером, если использовать это древнее слово. Но то, что он специалист чертовски широкого, если можно так сказать, профиля, мне чертовски помогло. И помогает.
– Что ж, отлично. Но… Что мне делать, чтоб помочь вам?
– Ну – как что? Поскольку ноги у вас, думаю, пока серьёзной нагрузки не выдержат, ознакомьтесь-ка вы с размещением того, что мы уже успели понатаскать на три палубы трюма, и принимайте командование. То есть – следите, чтобы то, что ребята таскают, попадало к такому же добру. И, главное – было равномерно, в смысле массы, распределено. И всё обязательно записывайте – так, чтоб можно было потом легко найти. Прошу: вот реестр. – Мартен передал в руки Сэвиджа угрожающего вида кипу растрёпанных рукописных листов старинной бумаги. – А мне как раз нужно отправиться в центральную аппаратную Станции.
Кантор нашёл там какой-то неприятный сюрприз.
Что там за сюрприз, (обнаружилась протечка хладогента из второго контура реактора Станции, теперь заделанная!) Сэвидж узнал только спустя пять часов, когда в погрузке был объявлен перерыв. На ужин. А всё это время он распоряжался, сопровождая принесённое добро до места складирования, вороша шуршащие листы, ругаясь на отвратительный почерк ромэна, и указывая заносившим различные запасы и оборудование мутантам, куда и чего размещать, и каким именно образом складировать и крепить, чтоб не повредить при старте.
Они грузили всё, что могло пригодиться в полёте, и всё, что могло пригодиться, если б удалось найти подходящую кислородную планету, и высадиться на ней.
[left]Пища: в концентратах, в консервах, и порошках. Продуктов естественного, так сказать, вида, почти не имелось в запасах даже для людской половины обитателей Станции: только кое-какие крупы да мешки с картошкой. Как помнил Сэвидж, только она реально помогала от цинги, поэтому для её размещения пришлось заставить УП перетащить в трюм спасательного корабля три портативных холодильных камеры с встроенными хладоагрегатами. И подключить к сети питания спасательного корабля, которую уже вывели на полную мощность, запустив его реактор: благо, инструкция для «неподготовленных», или, как определил это понятие – совсем уж тупых
