неделю!
– А зато ваш чёртов Шмутц сможет – не раньше, чем через две!
– Или, скорее, через месяц! – техник рассмеялся было, но тут же прекратил, стоило Наиле еле слышно застонать, – Прости, пожалуйста. Забыл, что у меня на плече самое ценное сокровище нашей посудины. Оно же – хрустальная ваза.
– Уж вашему Шмутцу я показала – вазу!
– О, да! А больше всего ты показала мне! Вот уж не думал, что ты и правда – сможешь ему «выдать»! Да как!
– Ты знаешь, если б он ещё минут десять не очухивался, то у меня действительно пропал бы весь заряд. И настрой. (Так что спасибо, что догадался про нашатырный спирт!) А так – на адреналине!.. В состоянии, как это пишут в полицейских протоколах – аффекта!.. Да и нельзя было спускать ему с рук – такое!
– «Такое…» Блинн. Ну, если уж совсем честно, мы тут все про его «хобби» знали. Что он свою несчастную куклёшку обрабатывает так, что удивительно, что пластиплоть до стального каркаса не содрал, и она до сих пор – функционирует. Такие вещи на звездолёте не скроешь… Другое дело – удивительно, как это ему сверкнуло – стащить для такого – тебя! Не мог ведь не понимать, что с рук не сойдёт!
– Хм. А, может, он рассчитывал меня запугать? Чтоб молчала, и терпела?
– Большая ошибка с его стороны. Тебя, по-моему, не запугала бы и встреча с гризли! Ну, или с носорогом!
– Приятно. Что ты столь высокого мнения о моих морально-волевых…
– Погоди-ка. Открою чёртову дверь. Мы прибыли.
В медотсеке везде сиял надраенными зеркальными поверхностями сплошной хром, и ярко белел по стенам кафель: царство чистоты и стерильности. Ходжес подошёл к столу под колпаком с софитами, и аккуратно перевалил на него свою драгоценную ношу, животом вниз:
– Ну, с прибытием! Попробую поискать, кто тут сегодня…
Сегодня на вахте оказался доктор Людвиг. Который мирно спал на кушетке в ординаторской, свернувшись калачиком, и подложив под голову ладонь. На лице сияла мягкая улыбка – похоже, сон был приятный. Растолкал доктора Ходжес не без труда:
– Док! Да док же! Просыпайтесь уже! Я вам тут работёнку принёс!
Когда моргающий на ярком свету доктор вышел к Наиле, сон с него как рукой сняло:
– Что случилось?! Что с вами, миссис МакГоннегал?!
– Что-что… Стыдно признаться, доктор, но – выпороли меня! Причём – от души!
– Гос-споди помилуй! Вы… Не шутите?!
– Где уж тут шутить. Вон: вся задница – сплошной синяк! Иезекия! Помоги, пожалуйста, спустить эти чёртовы штаны, а то придётся и их разрезать. А это – уж слишком.
При виде безобразия, открывшегося его глазам, доктор Людвиг только широко распахнул их. И открыл было рот. Но профессионализм победил любопытство, и он ринулся к шкафам с медицинским оборудованием и препаратами:
– Минутку, миссис МакГоннегал! Сейчас я вам всё это дело обезболю!
– Да уж хотелось бы. А то сейчас, когда выветрился адреналин, мне больно… Очень!
– Да и немудрено! Такую обширную гематому я видал всего раза два в своей практике! Правда, это было – от удара о переборку в первом случае, и – при аварии реактора – во второй. А… э-э… Простите, что спрашиваю. Кто это вас – так?
– Не волнуйтесь, доктор, он своё получил! – Ходжес счёл необходимым внести ясность в ситуацию. – Но вот когда вам предстоит разбираться с его задницей, и предстоит ли вообще – будет решать капитан!
– Ах вот даже как… – доктор нахмурился было, но потом, похоже, кое-что вспомнил, – Неужели этот дебил ходячий решился…
– Вот именно, доктор. Настоящий дебил. Если б не усыпил всех закисью азота – точно получил бы от ребят по заслугам ещё не начав!
– Ах, вот оно в чём дело… А я-то как-то и не придал значения своей странной сонливости! Дай, думаю, полежу на кушетке часок – дел-то всё равно нет… А оно – вон оно как! Кстати – как вам-то, техник, удалось не заснуть?
– Да очень просто. Чинил-чинил я чёртов агрегат, а он не чинится! Нет, думаю, врёшь: не бывать такому, чтоб какая-то железяка насмеялась над профессиональными способностями и амбициями техника Ходжеса! Разберу гада до последнего винтика!..
Вот и провозился почти до двух часов. А тут слышу: странное что-то из трансляции доносится! Словно из рубки! Как будто что-то тяжёлое упало прямо на пол! А я прекрасно знаю, откуда получается такой звук: человек без сознания падает на палубу! И мне как-то сразу в голову ударило: авария! Наверное, там все попадали, и потеряли сознание! Выбегаю в коридор, хватаю «индивидуальный дыхательный»! Ну, если честно – только в «соответствии с Инструкцией»! Всё-таки, оказывается, их пишут умные и ушлые люди…
Добежал до рубки со второго уровня меньше, чем за минуту!
И точно: там все – вповалку!
И я понял, что грохот был от тела штурмана, которое просто шмякнулось с кресла на пол! Ну, я – в мониторы. А всё работает – нормально. Все системы в норме. Думаю: какого же …я все лежат?! И тут мне сверкнуло: усыпили их! А кто? И – зачем?!
Понятное дело – в первую очередь – ищу каюту нашей спасённой. И – удивительное дело! – даже при максимальной громкости не услышал ни храпа, ни сопения. Вообще – ничего! Сразу тогда я догнал – «зачем»!..
Пришлось прослушивать все каюты! На это ушло слишком много времени – вы уж простите, уважаемая Наиля! Но когда услышал, из чьей спальни идут удары кнутом и рычание – сразу обо всём догадался! И бежал сломя голову!
– Спасибо ещё раз, Иезекия. И перестаньте снова называть меня на «вы».
– А тогда и вы – перестаньте.
– Хорошо. Спасибо.
– Всегда пожалуйста. Ну, что там, док?
Доктор Людвиг, сосредоточенно набиравший в шприц через иглу из большой ампулы, фыркнул:
– Сейчас. Секунду. Блокаду сделаю по всей… э-э… площади! То есть – обколю по чуть-чуть, но – в паре десятков мест. Больно не будет уже через минуту-другую. Потерпите, миссис МакГоннегал?
– Конечно, доктор. Бежать-то мне от укольчиков какой-то там иглой после того, как меня… Смысла нет! Да и некуда.
– Ну, тогда ладно… – чувствовалось, что Ходжес явно смущён предстоящей процедурой, хотя и видел все «прелести» пациентки достаточно долго, – Оставлю вас с доктором вдвоём. Схожу пока – капитану наябедничаю. Ну, после того, как разбужу его!
– Иезекия!
– Да, Наиля?
Долгий взгляд теперь улыбающихся, пусть и сквозь слёзы, глаз, сказали технику всё и без слов. Но Наиля всё равно решила озвучить:
– Я этого никогда не забуду! Потому что…
Думаю, почуять инстинктивно, что нужно не спать, и куда в первую очередь бежать может только…
Влюблённый!
– Свинья ты, Наиля!.. Давно догадалась?
– Ха! Да с твоего первого взгляда!
– Ну и ладно. Правда, не думай, что это тебя хоть к чему-нибудь обязывает…
– А я и не думаю. Я уже всё, что надо, придумала!
– Да-а?! – похоже было, что техник не на шутку заинтригован, и сейчас захочет это дело выяснить поподробней, но женщина пресекла:
– Позже. А сейчас – действительно разбуди там их всех в рубке. Нечего им сачковать! Всё-таки посудина наша – старая, и за ней нужен присмотр!
Капитан Пауэлл пришёл в себя полностью примерно на второй минуте – как раз в тот момент, когда Ходжес дошёл в докладе до «проделки» Шмутца. Заметно было, как в его взгляде прорезалась сталь, а тело подобралось.
– Минуту, техник. Ещё раз, пожалуйста, с момента вашего прибытия в рубку!
Ходжес повторил рапорт. Говорить он старался чётко и эмоции не впутывать, но такие словечки, как «скотина», «мразь», «гнусный садист» там всё равно попадались.
По окончании доклада Пауэлл счёл нужным уточнить:
– Так значит сейчас этот… Младший техник… Всё ещё в своей каюте?
– Да, сэр.
– Привязан к своей же койке?
– Да, сэр.
– Хорошо, техник Ходжес. Старший техник Ходжес. Считаю ваши действия грамотными и правильными. В той части, где вы оказали помощь нашей подопечной, и отнесли её в лазарет. Что же касается удара по голове устроившего диверсию виновного, и помощь в самодеятельной несанкционированной расправе над ним – я эти действия понять могу, но оправдать самоуправство – нет. У нас тут – не Корсика с вендеттой. А – Флот!
Поэтому вам: во-первых – благодарность от лица командования кораблём. И во-вторых – три наряда вне очереди. Отбывать будете… Частично – на камбузе, а частично – в каюте потерпевшей. Беседуя с ней. Впрочем, думаю, на этот раз вам так страдать не придётся.
– Спасибо, сэр! Служу Космофлоту! И – так точно, сэр – есть, три наряда вне очереди!
– Отлично. А сейчас, вы, вахтенные, – капитан развернулся к уже сидящим на своих креслах разбуженным офицерам, – Продолжайте дежурство. Я – в медпункт.
В медпункте царила уже куда более
