но…
Но вы – повторяю: свободны. Я… Предупрежу персонал, чтоб вам не наносили… Телесных повреждений. Делайте то, что делали всегда. Ваших профессиональных обязанностей с вас никто не снимает. Начало вашей очередной вахты – в восемь утра. Опоздаете – пеняйте на себя. Доктор, идёмте.
Грозно нахмуренные брови Пауэлла сказали Малькольму, что если он и правда – опоздает, его положение лишь усугубится.
Капитан у них – изобретательный и находчивый.
Найдёт способ, как сделать его положение… Ещё унизительней и хуже!
Но сейчас…
Нужно добраться до туалета, и по…ать! А то он чуть свою же постель не уделал!
Попытка встать окончилась плохо. И без движений ему было чертовски больно, а сейчас… Сволочь Пауэлл! Он мог ведь приказать чёртову докторишке намазать его чем-нибудь… Уж чёртову Наилю они наверняка намазали! И обкололи. А тут – вот, значит, как. Спасайся как можешь! И – терпи!
Чёрт!!! Больно-то как! Давай, давай, Шмутц! Ты можешь!
С огромным трудом он встал. Но идти, держась за стену, оказалось ещё больнее! И до туалета – как будто километр! Да что же это!..
Ну погодите же! Он им припомнит.
Он им всем припомнит! Закись азота ещё осталась! Хотя…
Вряд ли теперь на это стоит рассчитывать. Капитан – парень ушлый. Лишние баллоны попросту выкинет в космос, как ненужный балласт, остальные – к себе, под замок.
Так что придётся капитально подумать, прежде чем браться за месть…
Но в том, что она будет сладка, Малькольм не сомневался!
А пока нужно, вот именно – отлежаться.
И отдохнуть…
Встал по будильнику.
Сон не освежил, а боль, казалось, стала ещё сильней! И растеклась, словно жилкий огонь, по всему тазу! Перебравшись и на переднюю сторону торса… Вся нижняя часть – буквально горела синим пламенем!
Но деваться некуда. Нужно идти. На завтрак.
Потому что без еды он так и так долго не протянет. И сил не восстановит.
А силы ему понадобятся. Нужно покамест – затаиться. А уж потом спланировать. Месть! О, это сладкое слово!..
До столовой доковылял на автомате. Боль отдавала в мозг с каждым шагом, с каждым вздохом! Но он – добрался!
Как ни странно, его появление прошло словно незамеченным: никто из сидящих за столами и завтракавших мужчин словно бы и не заметил его появления!
Проковыляв к стойке у проёма из камбуза, он опёрся на стену. Затем превозмог боль: заставил себя подойти. И даже поднос с приготовленной коком пищей умудрился взять с поручней у раздаточной.
Однако тут «нормальные отношения» кончились.
Когда отошёл от раздаточной, к нему направились с разных сторон сразу несколько человек.
Первым оказался Сайрус Хоппер. Нарочито неторопливо загородив Малькольму проход к столикам, он некоторое время смотрел Шмутцу прямо в глаза. Малькольм ощутил, как сердце словно застыло, и будто провалилось куда-то в желудок. А ноги приросли к палубе. Но Сайрус бить его, как он было испугался, не стал. Вместо этого он сказал:
– Капитан запретил трогать тебя даже пальцем. Но делать вот так он не запрещал!
После чего Сайрус, нарочито зрелищно языком пособирал со щёк слюну, и плюнул прямо Малькольму в тарелку с кашей. После чего отошёл. Зато подошёл Капрал Карпов.
Этот ничего не сказал, но его смачный плевок попал в тарелку с тостами.
Остальную пищу, имевшуюся на подносе, «удобрили», неторопливо подходя по очереди, все остальные, кто находился в столовой. А набралось таких двадцать шесть человек. Спокойно после этого вернувшихся к прерванному приёму пищи.
Малькольм понял, что предан остракизму.
И есть в их обществе не сможет. А если сейчас, наплевав на остатки гордости, приступит к еде, унижения и насмешки станут только хуже и «круче»!..
А у себя в каюте есть нельзя. Вернее, можно – но только… Вот именно. Ей.
Этой капризной с-суке!.. Твари! Мерзавке, спровоцировавшей его на!..
Но сейчас не до неё. Ему предстоит дилемма выбора. А выбор невелик.
То есть, похоже, или его хотят изгнать из команды, или…
Или уж – с «Пронзающего»!
И поскольку он ничем реально в таком состоянии ответить не может, остаётся только зарыдать в голос! А уж этого они от него никогда!..
Поставив поднос с нетронутой пищей на дежурный стол, он как мог быстро двинулся в коридор.
Добраться бы только до трюма!..
В трюме однако его ожидало очередное разочарование. Проклятый Пауэлл всё чётко продумал!
Челноки оказались заперты и заблокированы. Оба!
Но… Есть же ещё спасательные капсулы!!!
Почти бегом, уже рыдая в голос от невыносимой боли, и радуясь, что хоть здесь никого нет, он метнулся к ним. Так, первая, вторая… Вот! Одиннадцатая заправлена, и мигает зелёными огоньками – стало быть, готова! И пусть рассчитана она на двоих, он и один прекрасно справится с управлением!
Собственно, капсулы и строят с таким расчётом, чтоб кто угодно справился…
Опустив зад в кресло, он завыл и слёзы снова так и брызнули из глаз: боль – буквально адская!
Но ничего: он им… Покажет!
Ведь можно вылететь сейчас, а затем – вернуться! И – на полной скорости врезаться в борт корабля! Он даже знает, где: в области двигателей! Их ни заменить ни починить невозможно! Строятся на десятилетия! На заводе. Ха-ха: посмотрим, как вы, твари вонючие, доберётесь хоть куда-нибудь – без движков!
Руки сами произвели все нужные действия, почти наощупь: в глазах стояла мутная пелена слёз. Капсула дёрнулась, и вылетела в тамбур. Так, откачка воздуха – пара секунд… А вот и вожделённая свобода! Он – снаружи! Протереть глаза…
Теперь – разогнаться как следует. А для этого нужно отлететь подальше.
Развернуться. Затормозить.
Но…
Чёрт его задери!!!
Где же корабль?!
Ого: вон он!
И как это он так далеко… Ну, ничего: он догонит! Догонит!
Но через каких-то десять минут усилий и попыток догнать махину, он понял.
Что банально вычислили его. И подставили.
Из пяти двигателей его капсулы работает только один. А на нём не разовьёшь десять «же», которые сейчас выдают движки «Пронзающего»…
И, следовательно, ему остаётся лишь развернуться. И попытаться вернуться назад, к Земле. На что уйдёт, по расчётам бортового автопилота, пять недель.
Остаётся уповать лишь на то, что запасов кислорода на борту хватит.
Но если б и хватило – что дальше?!
Вот гады. Твари расчётливые. Они специально так всё подстроили!
Это всё этот вонючий чистоплюй капитанишка, Пауэлл, наверняка так всё и придумал и спланировал! Чтоб не «марать» свои чистенькие ручки!.. Его осуждением и казнью. И как хитро он всё это устроил!.. Словно бы сам Малькольм себя с корабля и!..
А ещё виновата эта б…дь! Она нарочно устроила этот с…ный кастинг! Чтоб его унизить. И спровоцировать! Да и докторишка у них – тот ещё гнус! Даже не подумал соблюсти клятву Гиппократа! И облегчить его муки! А уж про команду – и говорить нечего! Все – продажные твари! Продались Пауэллу. Или – за кусок …ды! Наверняка она пообещала дать каждому, кто плюнет ему в тарелку!..
Но себя Шмутц обвинять ни при каких обстоятельствах не собирался.
С чего бы это?!
Это они все – сволочи!..
И сами спровоцировали его на!..
23. Реванш Шмутца
Койка у Наили была стандартная.
Поэтому Ходжес, стоя над лежащей женщиной, долго думал, что делать, и как быть. Наиля, выжидательно смотревшая на него, наконец сказала:
– Что, милый, воображения не хватает?
– Хватает. Да вот совесть не позволяет лезть сюда и отпихивать тебя к стене.
– Тоже мне – проблема. Притащи сюда твою койку. А лучше – сразу запасную со склада. И нормальный матрац. Тем более – эту вторую койку так и так придётся оставить у меня. Чтоб все наши… Меня поохраняли.
– Вот-вот, и я о том же! – было заметно невооружённым глазом, что новоявленный старший техник сердится, – А тебе обязательно… Спать со всеми?
– П-ф! Экий ты странный. Во-первых, по моим расчётам через два-три дня никто со мной «спать» в том, – кивок, – смысле не сможет. Сам знаешь, почему. Ну а во-вторых, ревнивый мой возлюбленный – да. Переспать, так или иначе, со всеми – мне необходимо.
Я же
