serif]Хаттаф-бек был вполне доволен собой и сложившейся ситуацией.
Хозяин будет полностью удовлетворён. Все три новых жертвы молоды, красивы и здоровы. Жаль только, что золота опять будет не так много, как хотелось бы. Но толстых, высоченных, и старух чудище запретило доставлять. Оно… их не любит.
Что ж. Оно имеет право и возможность потакать своим вкусам.
Ещё раз осмотрев одурманенных пока пленниц, Хаттаф подумал, что можно в общем-то, таким же способом достать пару женщин и себе. Для развлечения и разнообра-зия. Хотя, конечно, тогда эта стерва Лавина взъярится и приревнует.
Нет, с этим придётся подождать. Незачем пока злить её. Ведь заменить сейчас такого уникального агента некем. Но со временем… Да, со временем ему несомненно будет приятно понаблюдать через щель, – если, конечно, Хозяин не будет против: что же монстр сделает с его злобной и хитрой подсадной уткой и любовницей, уже начинающей не на шутку раздражать своим напором. Можно подумать – она считает себя умнее Хаттафа, раз берёт на себя смелость давать ему советы… Хотя пока листья ханки – вполне подходящий рычаг управления его злобной, мстительной и расчётливой помощницей.
Нет, с её устранением он пока спешить не будет. Вот когда они расширят поле своей деятельности на другие города и страны, где помощь Лавины уже не будет столь нужна… Хотя, если вдуматься, и действовать грамотно, ресурсов Ферхема хватит ещё не на один месяц. И пока здесь всё спокойно.
Его люди работают чётко и оперативно. Поэтому среди так называемых «порядочных граждан» пока нет ни слухов, ни особых сплетен. Да и что такое для коренных жителей – пропажа нескольких шлюх… А для приезжих в город – и тем более!
Что же до криминальных низов, так называемого «дна», то что и как там происходит, и их жалкие домыслы и копошение официальную власть не волнует. Кто бы стал выслушивать и проверять подозрения – подозрения! – насчёт судьбы коллеги – от другой шлюхи?! Или её друга (проще – сутенёра), если он больше известен, как жалкий карманник? Может, полицмейстер? Очень смешно. Да и давно он под каблуком у Хаттафа. Визирь? Ему вообще нет дела до такой ерунды…
Нет, он ещё тогда, в самом начале, всё рассчитал правильно: проститутки – как раз такой материал, который можно смело изымать, и никто даже не почешется. Честно говоря, среди них и естественные потери весьма велики: разные несчастья, вроде болезней и несчастных случаев, вроде поножовщины, или удара кувшином по голове, словно сами сыплются на женщин столь рискованной профессии. Так что никто не удивляется, когда его, или не совсем его люди распускают слухи. Что вон та, скажем, уехала попытать счастья в Аргос, а эта – нашла содержателя, и больше не работает на улице. А вон та – убита в пьяной драке (неважно, что драку и «смерть» инсценировали агенты Хаттаф-бека), четвёртая – давно грозилась утопиться… Ну и так далее.
Да и выбирали они с Лавиной заведомо таких, кто родился не в Ферхеме, и у кого уж точно не имелось здесь родственников… Так что можно продолжать – воображение у него богатое. Ещё на несколько месяцев в Ферхеме шлюх точно хватит! Но!
Но – пора подумать о том, как бы дать понять шлюхам из других городков Турфана, или даже других стран, что тут можно неплохо подзаработать…
Да, наверное, на той неделе он пошлёт агентов пораспускать соответствующие слухи. Но уж тут Лавина точно не подойдёт. С её обезьяньей рожей – ей только привлекать… Ха-ха! Но в принципе, можно и не привлекая – просто украсть. Шлюх.
Перевозка одурманенных теми же листьями ханки… Или попросту – связанных, и с заткнутыми кляпами ртами, беспомощных женщин даже за сотню миль – не проблема.
Позванивая связкой ключей на поясе, он обошёл свои владения.
Кладовые: с одеждой, оружием, продуктами, разной дребеденью, заказанной монстром. (И не поймёшь его – иногда ему подай древесину самшита, а иногда – арбузов и дынь!) Проверил посты. Поднялся на необжитой пока третий этаж. Понаблюдал за площадью и кишащими на ней муравьями-людишками. Спустился в подвал.
Очень удачный дом. Хоть и непривычно высокий для Ферхема. Подземный ход землекопы пробили всего за сорок дней, и теперь нет риска, что перетаскиваемых во дворец пленниц, или его агентов, или его самого кто-нибудь заметит. Его владения надёжно и абсолютно тайно связаны с древними подземельями резиденции султанского «величества», которое, понимаешь ли, не желает «мараться» знанием деталей…
Двухсот-футовый туннель, проходящий на глубине пятнадцати футов, проложен прямо под центральной площадью, связывая ничем особым не выделяющийся особняк с цитаделью, куда даже враги не могли вломиться. И дом, в котором теперь так удачно расположилась основная база Хаттафа, достался ему буквально за гроши: в нём жили лишь домочадцы какого-то опального вельможи, про которого даже Боташ уже забыл, а тот возьми да и скончайся на чужбине. Их даже ликвидировать не пришлось – эти обнищавшие родовитые бездельники, непривычные, и не желающие «мараться» никаким «трудом», были рады возможности убраться из Турфана куда подальше, и с наличными в кармане.
Конечно, можно было и просто конфисковать особняк… Но это вызвало бы ненужные пересуды на уровне ближайшего окружения султана. Справиться со всеми придворными сразу не может пока даже Хаттаф. То, что его оппозиция сильна, сомневаться не приходится.
Все эти ленивые бездельники, обжоры и шаркуны-лизоблюды веками пробивались к кормушке… Так просто их не сковырнёшь оттуда. Пусть они и ненавидят друг друга – но «выскочку» ненавидят куда сильней! Сплотились, гады. Давят на Боташа.
Ничего. Наступит и его час. Не вечно вам, твари застенные, плести за его спиной интриги.
Ещё немного – и он придумает способ унять слишком обнаглевших. Да и султан не будет против: его слухач рассказывал, что он уже сердится, когда кто-нибудь в очередной раз жалуется на него.
Хм. Начать самому, или подождать указаний Боташа?
Грозным оком сверкнув на охранников, он прошёл ко входу. Сам отпер массивную, окованную железными полосами дверь, ведущую в особую комнату. Запер её за собой. Взял один из светильников, приготовленных на полках вместе со всякой другой ерундой, могущей понадобиться в любой момент, зажёг его.
Распахнул новый, ещё пахнущий свежими досками люк, и спустился в подземный ход по длинной, обложенной каменными плитами, лестнице. Стены самого хода ещё воняли сырой землёй – запах не из приятных! Но, конечно, со временем он велит обложить и их какими-нибудь кирпичами. А то каждый раз одно и то же: не убережёшься, заденешь где-нибудь ненароком за глину полой роскошного парчового халата, и все кичливые расфуфыренные идиоты-придворные пялятся, злорадно усмехаясь в окладистые седые бороды и усы, на грязное пятно – мол, плебей, плебей и есть.
Да и Неграл с ними, пусть себе пялятся. Спросить-то ведь – не решаются…
Ну, ладно, ход достаточно широк – он пойдёт поаккуратней.Рановато уничтожать ещё и бригаду облицовщиков. Хватит пока исчезновения землекопов. Но со временем… Что ж. Если правду говорили старики его родного села – то чем больше призраков возле какого-либо места, тем сильней его защита от козней недругов.
Неторопливо пройдя все двести футов, и спустившись ещё на несколько ступенек, Хаттаф отпер ещё одну дверь, и предостерегающе поднял руку, буркнув: «Это я!»
Двое дюжих горцев, которым Хаттаф доверял всё же побольше, чем лучшим из городских сардаров, опустили оружие и вытянулись по струнке.
Хаттаф двинулся дальше. Ему предстояло пройти ещё с четверть мили ходов лабиринта под дворцом, спуститься на пару сотен ступеней вниз, и пройти секретный туннель, ведущий к надёжно укрытой в естественной полости скалы, сокровищнице.
Боташам повезло: такой надёжной и неприступной пещеры, с непоколебимыми и молчаливыми стенами, не было, наверное, больше ни у одного правителя.
Да, камни молчали. А они могли бы о многом рассказать… И не только о событиях последних месяцев, а и о всей истории создания и существования сокровищницы. Что там Хаттаф с его амбициозными целями и примитивными прямолинейными методами! Вот предки нынешнего султана явно не отличались миролюбием и порядочностью, и до сих пор неубранные – то ли по забывчивости, то ли – специально, в назидание, так сказать, остальным узникам, попадались в отдалённых камерах, закутках, и даже переходах-кори-дорах… Но это уже другая история.
Хаттаф ускорил шаг. Через несколько часов, когда вновь появится чудище, он сам отошлёт лишнюю охрану, заменив людей султана своими. О том, что происходит в полнолуние под сводами гигантской пещеры, не должен знать никто.
О таком он и сам предпочёл бы ничего не знать! Но поседевшие виски заострившегося и осунувшегося лица в зеркале всякий раз напоминали ему о новом хозяине. А воспоминания об ужасных, душераздирающих воплях несчастных пленниц, отданных монстру на потеху и заклание, не позволяли забыть, чем грозит ослушание.
При одной мысли, что всесильное и всепроникающее чудовище сделает, если хоть чем-то прогневить его, или не выполнить хоть малую толику из указаний, заставляли спину покрываться липким противным потом, а сердце – ускорять свой бег… О, эти дикие вопли несчастных…
Но что это с ним? Ему ничто не угрожает. Ведь несмотря на бессонные ночи, и невероятные трудности первых недель, он всё сделал, всё успел подготовить… И всегда будет делать то, что необходимо. То, что нужно. Нужно – Хозяину.
Всегда.
Только дурак, излишне отягощённый избытком совести, добровольно откажется от власти над людишками.
А он – не дурак. Он – не откажется от такой власти, какою бы ценой она ни доставалась. И плевать на цену – ведь расплачивается не он!.. А жалкие уколы этой, так называемой, совести, он уж как-
