Ранним солнечным утром меня на носилках дюжина рабов проносила по улицам богатого белоснежного города. Это была обычная утренняя прогулка. Я сидел на мягких подушках и разбрасывал в толпу пригоршни золотых монет, лежавших предо мною на большом золотом блюде. Увидев невдалеке привязанного ослика, я, приказав рабам остановиться, сошел с носилок и собственноручно кормил его морковками. Народ был доволен, ослик – тоже, я был счастлив!
Прибыв во дворец, я соблаговолил завтракать. Подали вино, фрукты и немного салата из павлиньих языков. Милостиво разрешив придворным наблюдать, я вкушал и смотрел в окно на ближайшие барханы, закрывавшие горизонт, на бесконечные караваны верблюдов, груженных золотом и драгоценными камнями, которые следовали в мой город. И опять был счастлив!
Собственно, счастлив я был всегда. И в моём понятии это было само собой разумевшимся. А как иначе? Человек создан для счастья. Человеку же нельзя быть несчастным на белом свете? Белый свет для меня заканчивался за последним барханом, видимым из окна моего дворца. Я старался сделать счастливыми всех на белом свете! Мудро правил городом, не подписав ни одного указа. Честно говоря, я и читать-писать-то не умел. А зачем? Для этого есть учёныё мужи, которым я позволял сутками сидеть в моей богатейшей в мире библиотеке. Богатством, стекавшимся в город, распоряжались мои казначеи. Дворцом управлял мой главный придворный. Мудрецы-астрологи предсказывали мне долгие годы счастливого правления. Всюду было богатство и благоденствие!
- Солнцеподобный желает призвать одну из жён для отдыха? – передо мной стоял спальничий.
- Зачем? Мы желаем отдыхать одни!
Я откровенно не понимал: как это женщина будет мне помогать отдыхать? Разденут меня слуги, постель приготовят – тоже! Женщины нужны чтобы готовить еду, шить одежду и услаждать меня песнями, танцами и игрой на музыкальных инструментах! Но я милостиво простил спальничему его невежество. Недаром же меня называют всемилостивый, наимудрейший, справедливейший? Мне же самому было нужно так мало! Я готов был одарить любого нуждающегося! Но у меня никто не нуждался! Я готов был рассудить любую несправедливость! Но всё вокруг было справедливо! Ни разу в жизни пред моими светлыми очами не предстал бедный, нуждающийся или обиженный. Все были довольны под моим правлением. Умиротворённый такими мыслями, я уснул.
Проснулся поздним вечером от какого-то шума. Солнце уже скрылось за горизонтом. Слуг поблизости с моим ложем не оказалось, но по доброте своей я не приказал их разыскать и наказать. Я же добрый! Поднимаясь на крепостную стену, я решил, что даже не буду наказывать тех, кто своими криками посмел разбудить меня! На стене я нашёл лишь одного-единственного стражника, но это меня не заботило. Какие-то люди в звериных шкурах лезли на городские стены по приставным лестницам.
- Зачем они лезут? – я обратился к стражнику. – Разве нельзя войти через ворота? Чего они хотят?
- О, наш господин, - стражник от страха лязгал зубами, - они хотят захватить золото и драгоценности!
- Зачем брать? – я искренне недоумевал, - Разве нельзя попросить? Я бы и так дал, сколько им нужно.
В это время один из нападавших, уже забравшийся на стену, обнажив кривой ятаган, бросился ко мне. Я не чувствовал никакой опасности! Я даже не понимал его действий! С глупой улыбкой я ещё успел увидеть, как при свете луны сверкнуло хорошо заточенное лезвие…
Так бесславно закончил свою жизнь Рашид ибн Гамаль-Аль-Гарун.
Возвращение из погружения было не в пример быстрее и привычнее. Вот и ещё одна моя жизнь. Ещё одна моя смерть. Появление инфантильного идиота – наследователя великого рода – явление вполне жизненное. И смерть его, бездарная, как и жизнь – тоже неудивительна. За окном по Волге проплывали самоходки, катера и круизные лайнеры. Меня смущало лишь одно: опять насилие! До чего же мы - люди любим убивать себе подобных!
