Научно-гипотетический рассказ
Предисловие,
в котором нет никакой конкретики
Если мы сразу огорошим читателя тем, о чём пойдёт речь, его поверхностная оценка может оказаться предвзятой и преждевременной. Мы растворим её в глубинах веков!
Так как, начнём мы издалека, причём настолько издалека, что и вообразить себе невозможно!
В нашей жизни есть множество знакомых и привычных вещей или действий, и мы даже не задумываемся, откуда и когда они появились — нам кажется, они были всегда. Но при взгляде со стороны, некоторые из них, иногда предстают в другом свете и выглядят, мягко говоря, странно!
Дальнейшее повествование — не что иное, как уникальная реконструкция событий, которые должны были происходить десятки тысяч лет назад, когда люди жили в пещерах, носили одежду из шкур, охотились на мамонтов и... по-своему, любили.
Высокоморальным людям или сластолюбцам, можно сказать одно и то же: расслабьтесь! Здесь не будет смакования интимных подробностей, пошлости, а также сцен прелюбодейства и разврата; лишь необходимые для раскрытия сюжета интимные детали будут представлены в сугубо пуританском формате.
Опустить эти подробности не представляется возможным, так как работа носит научный характер.
Итак, вперёд — в прошлое! Настолько далёкое, что о том времени почти ничего не известно!
Глава первая,
в которой странник становится изобретателем удовольствий
Если долго смотреть на горы, начинает казаться, что это боги, хранящие тайны веков, застывшие в каменном сне. Их вершины, словно короны, сияющие в лучах заката, их склоны подобны мантиям, шелестящим под ветром. Горные хребты, как руки, обнимающие небо.
Если долго смотреть на горы, сердце замирает, восхищаясь их величием и мощью, и тогда приходит понимание, что перед тобой сама история Земли, запечатлённая в камне...
Обо всём этом размышлял Затейник, сидя на большом осколке скалы, к которому он был намертво привязан верёвками. Он ожидал своей казни...
На площади Жёлтых Пещер собирался народ. Как обычно, перед началом собрания, стоял такой галдёж, что ничего не было слышно; приходилось ещё больше повышать голос, чтобы перекричать остальных. В общем, площадь гудела как осиное гнездо. Если прислушаться, сквозь этот шум и гам различались обрывочные фразы:
— Кто мне скажет, чего нас собрали?
— Опять заранее не сообщили!
— Снова что-то стряслось?
— Слышали? Лазутчика поймали!
— Огромный, втроём не могли справиться!
— Враки! Это мамонт был, сейчас делить будем!
— Сам ты мамонт! Медведя притащили!
— А вы не знаете, так не встревайте! Медведя мы позавчера делили.
— Так мы съели уже!
— А у нас ещё больше половины!
— Вам бы только пузо набить!
— Шикарные бусы! Это жёлудь?
— Сказали, удовольствия будем пробовать!
— А я слышал, чужеземца казнить будут!
— Пять ракушек отдала, а мяса с ладонь отрезали!
— Тихо! Вождь!
— Вождь идёт!
Сначала раздался глухой размеренный стук посоха, по которому любой житель мог безошибочно определить приближение Вождя. В такие моменты площадь затихала, были слышны только удары посоха и отголоски эха, разносящегося далеко в горы. Выход Вождя к народу был подобен своеобразному ритуалу. Когда он появлялся из полумрака своей пещеры, немного задерживаясь на выходе, стук посоха прекращался и наступала торжественная тишина. Вождь делал шаг наружу в утреннее солнце, сопровождая свой выход ударом посоха. Тогда его могучая фигура вспыхивала в лучах света и всем казалось, что он возникает на пороге пещеры из ниоткуда, подобно божеству.
Вождь на мгновение зажмурился, почесал засвербивший от солнечных лучей нос и размеренным шагом с достоинством вышел на ораторское место. Это место находилось на небольшом выступе в скале, нависающей над площадью. Оно было устроено природой так, что только Вождь мог выйти туда по узкой тропинке, прямо из своей пещеры и называлось в народе «Зубом Дракона». Этот выступ находился выше уровня площади был отлично виден всем участникам собрания.
Вождь снова остановился, строго посмотрел на собравшихся, будто проверяя, нет ли отсутствующих, и наконец произнёс:
— Дети древности, братья и сёстры! Сегодня мы собрались здесь, чтобы обсудить важные вопросы нашего племени. Сегодня хороший день для новых начинаний!
Его голос, глубокий и мощный, как рёв медведя, отдавался раскатистым эхом гор. Он любил начинать речь именно этими словами; они добавляли торжественности и значимости в выступление.
— Сегодня у нас на повестке дня — два вопроса! Один простой, другой посложнее! Начнём с простого! Вчера наши часовые обезвредили лазутчика. Он ходил, высматривал и вынюхивал что-то на нашей территории. Нам надо решить, что с ним делать? Приведите его!
Два внушительных воина вывели на площадь щуплого низкорослого человека. Его руки были связаны лиановыми верёвками. Вождь видел пленника впервые и представлял его совсем по-другому.
— Что-то не очень похож он на лазутчика! — мрачно изрёк Вождь. — Но наш закон суров: никто не выходит живым с территории Жёлтых Пещер! Вражеский лазутчик всегда предаётся смерти! Но сначала должен быть Справедливый Суд! Если тебе есть, что сказать; говори, лазутчик! Последнее слово тебе предоставляется!
— Я не лазутчик, я странник! — возразил пленник и замолчал, пытаясь сообразить, что говорить в таком случае. Вождь выждал некоторое время, и не дождавшись ответа, подытожил:
— Ну что же! Значит, будем казнить странника! Суд окончен. Приговор вынесен! Казнь состоится в конце собрания. А этого странного странника привяжите пока здесь на площади; чтобы был под присмотром.
— Лазутчику смерть! — загудела толпа. — Странника казнить!
Узника привязали к большому камню, для верности накинули петлю на шею и подтянули верёвки. Он сел на камень и с невозмутимым видом, даже с интересом, стал наблюдать за продолжением собрания.
— Второй вопрос таков: у нас есть проблема! Она проста и всем известна! Людям скучно! Нет развлечений, а значит, нет правильного отдыха. Народ постоянно в напряжении, и не знает, как расслабиться. Вот что беспокоит нас — жителей Жёлтых Пещер! Нам срочно нужны развлечения и удовольствия! Есть мнения, как нам удовольствия эти получать и где найти их? Нужна программа развлечений и ответственное лицо. Есть желающие высказаться?
Все молчали.
— Кто выскажется, товарищи неандертальцы? — Вождь вопросительно посмотрел на жителей. Ответа не последовало, тогда Вождь указал посохом в сторону мужчин. — Ты, Акилла? Или ты, Цервус? А может быть ты, Бизон?
Когда Вождь начинал на кого-то указывать посохом, все сжимались, опускали глаза и молчали. Но сейчас, эту напряжённую тишину нарушил бодрый голос. Это был голос узника. Несмотря на своё незавидное положение, он не только не потерял присутствие духа, но и, казалось, находился в хорошем настроении.
— Я могу придумывать! — громко заявил он.
Из толпы раздались возгласы:
— Лазутчик хочет придумывать? Кто дал ему слово?
— Он не лазутчик, он странный!
— Это ты странный, а он странник! В разных странах побывал, значит!
— Казнить же его будут. Если его казнят, как он нам придумает что-то?
— Да ничего он не придумает! Вон какой щуплый!
— Не дай бог, хворь нам занесёт!
Вождь поднял руку, и разговоры тотчас стихли.
— Кто ты такой? Будь перед нами честен, как перед богами? — громогласно потребовал Вождь.
— Я странствую по миру и, чем могу, помогаю людям. Ещё я хорошо придумываю всякие вещи! Хотел остановиться у вас на ночлег. А потом дальше путь держать собирался. А меня эти ваши мордовороты с копьями схватили! Я никому не причиню никакого вреда и не сделаю ничего плохого!
Выкрики из толпы продолжились:
— Врёт, сразу видно!
— Лазутчик, ясное дело! Так они все и говорят!
— Не смеши людей, что ты там можешь придумать?
— И как тебе у нас? — неожиданно спросил Вождь. — Люди, у нас вон какие! Злые, как голодные волки!
— Люди разные у вас! И добрые, и злые, но все хорошие. Мне у вас понравилось, хотя, приняли меня не очень! — пленник скромно кивнул на верёвки. — А придумывать я, правда, умею и люблю! И придумаю! Но вы мне должны дать гарантии! Гарантии Вождя!
Толпа загудела:
— Гарантии ему подавай!
— Гарантии Вождя! Он больной!
— Точно, колючек объелся!
— А ну, тихо! — гаркнул Вождь. — Что вы за люди такие? Вы же не дриопитеки! Человек помощь предлагает! Ты хоть понимаешь, что, требуя гарантии Вождя, ты ходишь по острию камня? И откуда ты знаешь про них? Я не раздаю гарантии попусту, тем более не даю их чужеземцу! Хочешь, никак не проявив себя, уже поставить нам условие? Ты, наверное, хочешь умирать долго и мучительно?
— Я хочу поставить не одно условие, а три! И вы на них согласитесь!
Толпа сохраняла молчание, но слышался испуганный шёпот:
— Перечит Вождю!
— Сейчас Вождь назначит пытку!
— Что он делает?
— Он уже мертвец!
— Это в ваших интересах, — продолжал чужеземец, — а проблема, которую вы только что описали, будет разрастаться, как дерево на берегу ручья и приведёт к перенапряжению жителей. И тогда за этим последует агрессивность и народные волнения.
Потом незнакомец уверенно добавил, глядя на Вождя:
— Извините, великий Вождь, за прямоту, но это может привести даже к бунту! Я много путешествовал и многое повидал. А также, я много думаю обо всём.
— И какие же твои условия? — строго спросил Вождь.
«Шустрый какой! — думал он. — Похоже, лучшей кандидатуры не сыскать!»
Чем больше говорил незнакомец, тем больше Вождь склонялся к мысли, что придётся