Браслет-1-12. Любовь и Лори

опять спрятала глаза. - Нравится. Только...
         - Что "только"? - Я взял её за руку, в которой она держала нож. Она слегка дрожала.
         Воцарилась неловкая пауза.
         - Только ты не даёшь мне довести торт до ума, вот что! - нашлась она наконец, мягко высвобождая руку. - Ты посмотри, что я наделала: всё рассыпалось!
         - Ну так и что? - улыбнулся я и, опять поймав ускользавшую руку, приложился к ней губами.
         Она вся затрепетала и оглянулась на комнату Лори:
         - Не надо..
         - Почему? - я продолжил "путешествие" вверх по руке.
         - Ты... смущаешь меня... - Она вдруг положила нож и села в кресло, склонившись к коленям и уткнув лицо в ладони.
         Я присел на подлокотник и, обняв её, попытался заглянуть в лицо:
         - Что с тобой?
         Она ничего не отвечала. Густые волосы её, раскинувшиеся по плечам и спине, приятно щекотали моё лицо. Я приблизил его к самому её уху и прошептал:
         - Настенька, я тебя люблю...
         Она подняла голову и приникла к моей груди:
         - Боже! Как хорошо!.. Я не знаю, что со мной... Всё горит!.. Такого ещё не бывало!..
         Она ещё крепче прижалась ко мне. Я повернул её лицо к себе и жадно впился в губы...

*****


         Чай, конечно, безнадёжно остыл. Пришлось ставить его на плиту заново. Настя сидела на диване, прикрывшись пледом и смотрела в одну точку, в полном оцепенении. На лице её застыло выражение блаженного покоя и она не сразу, и совсем невпопад, отвечала на мои вопросы.
         - Настенька, - уже в третий раз позвал я её, стоя с чайником в руке посреди комнаты. Первые два раза я звал из кухни, но ответа так и не дождался. - Спички-то где?
         - Что? - рассеянно подняла она глаза и томно улыбнулась. - Какие спички?..
         - Ну, чай поставить, газ зажечь!
         - Ах, это... - Она вяло махнула рукой. - На стене... Зажигалка...
         Короче, пришлось всё делать самому. Пока я возился на кухне, осваивая местную географию, Настя пришла в себя и оделась.
         - Мой хороший... - Она подошла сзади и, положив подбородок мне на плечо, обняла за талию. Голосок её был тих и ласков. - Ты чего это здесь делаешь?
         - Да вот, - развёл я руками, - пытаюсь трапезу возобновить. Аппетит что-то разыгрался. - Я лукаво скосил на неё глаза. - Надо же и торт всё-таки попробовать, коли дело дошло до сладкого...
         - Ах ты сладкоежка! - поняла она намёк и, щёлкнув меня легонько по носу, изящно выгнулась и подхватила поднос с чашками. - Пойдём!
         Торт оказался, конечно, выше всяких похвал. Хоть форма его и пострадала, вкус от этого хуже не стал. Я мычал от удовольствия, нахваливая кулинарное искусство хозяйки, и вдруг остановился:
         - Слушай! А как же Лори? Позвать бы надо. Обидится парень.
         - Переживёт! - отмахнулась Настя. - Пусть этот "парень" знает своё место! Стручок!
         - Да ладно тебе! - обнял я её за плечи. - Ты слишком серьёзно его воспринимаешь. Сама же говорила: "животное", "неразумное". На него и обижаться-то стыдно.
         Она пожала плечами:
         - Зови, мне-то что?
         Я подошёл к двери и прислушался. Там было тихо.
         - Лори! - Я тихонько постучал.
         Отозвался он не сразу. Видать, характер выдерживал. Я уж было собирался разворачивать оглобли, когда дверь скрипнула и в приоткрытую щель просунулось вначале ухо, потом пол-головы.
         - Лори слушает... - прошелестел он с независимым видом.
         - Мужик, хватит дуться! - Я протянул ему руку. - Нам не имеет смысла ссориться: теперь ты всё равно от меня не избавишься. - Я мельком взглянул на Настю. Она сидела, будто ничего и не слышала, и всё то же выражение безмятежного счастья блуждало по её лицу. Она рассеянно отщипывала кусочки от торта и отправляла в рот. - Лори, ну же! Это судьба, пойми! И не стоит ей противиться!
         Вторая половина "мужика" выдвинулась из-за дверного косяка и оба его глаза, в которых, как мне показалось, стояли слёзы, уставились на меня. Ни дать, ни взять - обиженный ребёнок!
         - Судьба, говоришь? - мрачно осведомился он.
         Я кивнул и нагнулся, чтобы его лапка достала мою.
         - Ну что мне с вами делать? - Он со вздохом положил свою прохладную конечность на мою ладонь. - Ладно, уломали! - И тут же строго спросил: - Не всё слопали?
         - Да ну, что ты! Вот он, считай, весь целый! - Я показал на торт.
         Он вскочил на кресло и недоверчиво оглядел стол:
         - Хм! Действительно, всё цело. А чем же вы тогда тут занимались?
         Мы с Настей переглянулись и она сильно покраснела.
         - Дык это... О тебе всё переживали! - выкрутился я, одновременно "мазанув" по его самолюбию. - Всё думали-горевали: как ты там, зря обидели...
         - Во-во! - самодовольно подхватил тот, восприняв грубую лесть за чистую монету. От его печали не осталось и следа: он уже за обе щеки "наворачивал" угощение, запихивая его большими кусками. - Слышу умные речи!
         Тут Настя, видя, что лакомство исчезает с катастрофической быстротой, не выдержала:
         - Может, ты и о других подумаешь?
         Лори даже поперхнулся:
         - Это ещё о каких-таких "других"?
         - А ты разве здесь один? Мы, вообще-то тоже не против будем, если ты и нам позволишь присоединиться.
         Лори сыто икнул и отвалился на спинку кресла:
         - Да ладно, чего уж там! Потребляйте! - И недобро зыркнул в мою сторону: - Конкуренты-нахлебники!
         Настя возмутилась:
         - Ну скажи, как можно с этаким нахалом спокойно разговаривать?
         Лори пропустил её замечание мимо ушей, а я сказал:
         - Клин клином вышибают. Если ребёнок испытывает недостаток в сладком, засыпь его конфетами и он сам на них вскорости смотреть не захочет.
         - Это кто здесь "ребёнок"? - обиделся Лори. - Это я по-твоему, ребёнок? Да ты знаешь, сколько мне лет?
         - Неужели тоже две тысячи? - съязвил я и тут же спохватился, покосившись на Настю: намёк на деда, да ещё в не слишком уважительной форме. Но та, возмущённая поведением "любимца", не обратила внимания на мои слова. Как, впрочем, и Лори.
         - Только земных - два, - стал он загибать свои игрушечные пальчики. - Да наших одиннадцать. Итого - тринадцать! О!
         - Чёртова дюжина! - усмехнулась Настя. - То-то я и смотрю: кого ты мне напоминаешь в последнее время? В тихом омуте...
         - Вот видишь? Видишь? - вскинулся Лори, ища у меня поддержки. - Она опять на меня бочку катит! А ты говоришь: "Не дуйся"! Моё самолюбие такого обращения выдержать не в состоянии! А посему, сударыня, попрошу меня более не беспокоить!
         Он тяжело сполз с кресла и, переваливаясь, поплелся к своей двери.
         - Ишь ты! - усмехнулась Настя. - "Сударь"!
         - Между прочим, - остановился Лори в дверях, - до его прихода сюда, - он показал пальцем на меня, - мы с тобой душа в душу жили. А теперь тебя будто подменили!
         И он с чувством захлопнул дверь.
         - Вот тут он прав: меня подменили. - Она хитро прищурилась, скосив на меня глаза. - У меня теперь есть ты... - Она подсела ко мне на диван и приникла к плечу. - Мне так хорошо...
         Я обнял её свободной рукой, так как в другой держал чашку с чаем, и наши губы сами нашли друг друга...

*****


         Утром меня разбудил возмущённый писк.
         - Безобразие! - вопил Лори из-за двери, которую Настя, незаметно для меня, опять ухитрилась запереть на щеколду. - Вы на часы-то хоть смотрите?! Уже десять, а они всё дрыхнут! Вы жрать-то собираетесь?! Или решили с голоду помирать? Тогда при чём здесь я? У меня совсем другие планы!
         Я осторожно высвободил руку, на которой сладко посапывала Настя, и подошёл к двери как был, в костюме Адама.
         - Успокойся, дружище! - сказал я ему. - Сейчас что-нибудь придумаем!
         - "Дружище"! - передразнил он недовольно, но уже тоном пониже. - Что-то не припоминаю, когда это ты мне другом стал? Открывай!!! - снова перешёл он на визг, да ещё и ногами в дверь стал колотить. - Иначе я за себя не отвечаю!
         - Во разбуянился! - покачал я головой. - Припекло, видать!
         Я прошёл на кухню, открыл холодильник и выгреб оттуда горсть каких-то леденцов. Подумав, добавил ещё с десяток. Не жалко. Теперь-то уж в любой момент можно многократно пополнить запасы.
         - Угощайся, - сказал я "страдальцу", открыв дверь ровно настолько, чтобы мог пройти кулёк с конфетами. Но Лори это не устраивало, он непременно хотел знать, что же творится у нас в комнате? Но я мягко надавил на пипку его любопытного носа и сказал, закрывая дверь на запор:
         - Потерпи чуток. Не время ещё.
         Настя открыла глаза, сладко потянулась и послала мне воздушный поцелуй.
         - Мой миленький!.. - Она обвила мою шею руками и приникла губами к уху: - Как мне спалось сегодня!.. - шепнула она. - Как никогда!..
         - Слышала? - спросил я.
         - Что именно? - промурлыкала она.
         - Лори интересуется, чем мы тут занимаемся?
         Она фыркнула и села, прислонившись спиной к ковру.
         - Ему-то что за дело? - Глаза её нехорошо сузились.
         - Проголодался, - ответил я, любуясь её прелестной грудью, обнажившейся от неловкого движения. Мои руки ещё помнили сладость прикосновений к нежному телу и снова потянулись повторить пройдённое.
         - Ненасытный ты мой! - шутливо шлёпнула она по моей руке. - Не смущай! Дай мне одеться. Так смотришь...
         - Как?
         - Вот-вот проглотишь! Отвернись!
         Но я и не подумал. Зрелище было настолько зачаровывающим, что отвести глаза просто сил не было.
         - У, проказник! - озорно сверкнула она глазами и, отбросив одеяло, стала торопливо одеваться.
         - Ну и чем же мы сегодня будем заниматься? - спросила она, покончив с туалетом. Простенькое платьице как-то особенно подчеркивало её природную красоту.
         - Есть одна мысля, - сказал я. - Но вначале давай удовлетворим страждущего. Да и я не против чего-нибудь перехватить.
         - Бу сделано! - взяла она под козырёк и, чмокнув меня в щеку, выпорхнула на кухню. - Выпусти пленника-то! - крикнула она уже оттуда.
         Наскоро ликвидировав следы ночного приключения, я подошёл к двери Лори и нарочито громко щёлкнул задвижкой: мол, путь свободен. За дверью стояла мёртвая тишина. Но звать я его не стал: не было охоты опять вступать с ним в полемику по какому-либо пустячному поводу.
         У меня внезапно возникло непреодолимое желание поближе познакомиться с содержимым книжного шкафа. А именно с той его частью, где стоял музыкальный комплекс.
         Я осторожно отворил дверцы шкафа и глазам моим предстали совершенные формы импортной аппаратуры. Изучив надписи на лицевых панелях, я отыскал кнопку сети. Когда мой палец прикоснулся к ней, то колонки, упрятанные где-то по бокам шкафа, басовито гупнули.
         Рядом с проигрывателем в ряд стояли пластинки. Ещё те, виниловые. Я наугад вытащил одну из них и прочитал: "П.И. Чайковский. Концерт для скрипки с оркестром". Название ничего мне не говорило. Само собой, я был в курсе, кто такой Чайковский, но никаких эмоций во мне это не возбуждало, кроме притянутого за уши со школьной скамьи дешёвого патриотизма. Я по собственному опыту знал, что музыку надо пропустить через себя, только тогда можно составить о ней определённое мнение - нравится или нет. А то, что там какой-то дядя сказал...
         Ну что ж, займёмся музликбезом. Чай, оно не в первый раз - самого себя заставлять вникать.
         Игла опустилась на пластинку и после некоторой паузы по комнате поплыли таинственные звуки