Массон восседал на алмазном толчке в поражающей воображение туалетной комнате. Получеловек-полукорх, с обычной потребностью выделения продукта переработки. Со стороны могло показаться, что абсолютно невзрачный щуплый мужчина, настоящая «белая моль» просто присел на горшок. Находящуюся по соседству зеленовато-изумрудную ванну наполняла абсолютно прозрачная вода…
- Я вернулся, Хоккингс, - Гиперион неожиданно возник перед изумленным Массоном, - Творец ждет тебя. Придется проехаться. Водные процедуры тебе-то уж точно не понадобятся…И улыбнулся. Пять жрецов повисли на плечах титана.
- Нужно было его атомизировать еще миллионы лет назад, - Масон овладел собой, - тащите его на дворцовую площадь. Соберите корхов на казнь.
Улыбка так и не исчезла с красивого лица Гипериона, когда его пытались тащить коротышки корхи.
- Посмотри на экран Массон, - Гиперион кивнул на гигантский монитор в гостиной властителя. На экране разворачивала битва за Вселенную зеленых маячков. Тусклая звезда, армады демонов и ангелов… И вдруг, все изменилось…
Глава 13. Битва за Ладу. Завершение.
Есть упоение в бою,
И бездны мрачной на краю,
И в разъяренном океане,
Средь грозных волн и бурной тьмы,
И в аравийском урагане,
И в дуновении Чумы.
(А.С. Пушкин «Пир во время чумы»)
- Персон, старт, - скомандовал Олег, - и тут же спокойно добавил, - Эвакуация.
Изумрудным всепоглощающим огнем запылала зажженная созидателями сверхновая умирающей Вселенной зеленых маячков, испепеляя боевые демоны корхов. Флот покорителей и ангелы созидателей были уже далеко.
Из подземелий Аду выбирались миллионы маленьких трехпалых лысых айгуров с большими печальными глазами, показывая на залитое изумрудным светом небо возвращающейся Лады. Толпы айгуров, направляясь в Москвул, столицу Массона, обезоруживали растерянных обезумевших корхов, лишенных сил к сопротивлению.
- На площадь! Казнить! Немедля! - торопил жрецов Массон, судорожно пытаясь понять, что же пошло не так?
На пустынной площади в ожидании Массона и палачей с Гиперионом стояли трое обнаженных покорителей.
- Привет от мамы,- кивнула появившемуся на площади Массону девушка с распущенными волосами,- как говорят на папиной родной планете Земля.
Площадь наполнялась чирикающими маленькими существами. Их становилось все больше и больше. Айгуры плотно окружили небольшую группу из трех покорителей, властителя Массона, все еще улыбающегося Гипериона и пятерых недоумевающих жрецов. Массон менялся, корх с оскаленной пастью сменил «белую моль». Фиолетово-кровавые глаза Массона наполнялись дьявольским свечением. Айгуры в ужасе подались назад. Улыбка сползла с испуганного лица Гипериона; балансируя, он даже присел, чтобы не упасть, мучительно силясь сохранить равновесие…
…Поверженный Массон лежал на площади у своего дворца в Москвуле.
- Привет от мамы, - повторила Афродита, - твои штучки могли подействовать, разве что, на птичьего президента Прутина… Пора собираться домой. Творец ждет тебя. Икар и Прометей помогли встать на ноги поникшему Массону…
Айгуры перестали чирикать и как завороженные смотрели на небо возвращенной им Лады, со вспыхивающими на нем одна за другой изумрудными звездами.
- Я люблю тебя Гея, люблю зажигать вместе с тобой звезды, чтобы каждый вечер над крышами загоралась хотя бы одна звезда…, - Олег заглянул в глаза своей подруги.
- У нас есть еще немного времени до следующей звезды, - Гея, в предвкушении радости от близости с Олегом слегка сощурила свои раскосые глаза (генетическое наследие прародины планеты Сухару), - что-то я давно не слышала детского смеха.…
В океане разумной плазмы в полной решимости победить стоял напротив Творца Массон. Он снова наполнился ненавистью к отцу и к тем другим подобным ему людям, мелким, грязным, похотливым людишкам, так и не сумевшим преодолеть свою плоть. Вот он-то смог, потому что сильный.
- Снимай штанишки, маленький Хог, - видишь, хулигану снова есть дело до твоей маленькой попки. Поганый урод. Слизняк. И не смей дергаться, пока я не разрешу. И тем более лить свои крокодильи слезы… Они так и подавно ничего не стоят.
Да, ненависть к отцу, и ко всему человечеству, и вообще живому. Что там, ко всему сущему. Огромным выглядел Массон даже в безбрежном океане плазмы Творца.
- Битва будет тяжелой, - задумчиво глядя в сверкающие от ненависти глаза Массона, - размышлял Творец. Главное Хогги - это победить себя. Волны Океана нарастали. В них, чтобы поддержать Творца, уходили и растворялись вместе с миллионами высших Деметра и Эфир, Венера и Марс…В них уходил одинокий Гиперион… Шторм приближался.
Глава 14. Финал.
"Добром нужно отвечать на добро,
а на зло нужно отвечать справедливостью".
(Конфуций)
…Старик, перейдя мост на Отважке-реке, обернулся и посмотрел на залитые солнцем дома, оставшегося за его спиной города. Ему показалось, что где-то в окне пятого этажа «стахановского» дома другой седой, только коротко стриженный старик помахал ему рукой. Но может и не ему, а проходящим мимо по проспекту из суда молодому человеку и девушке…
Где-то на небосклоне возникло странное улыбающееся облако. Облако словно зацепилось за небосклон и теперь вращалось вокруг собственной оси по часовой стрелке. Старик, опиравшийся на посох, услышал голос:
- Ты прав, Творец, остальное за ними, людьми. Мы-то хоть и разумные, но всего лишь параметры их измерений.
- Да, пребудут твои мудрость и величие в вечности, Хронос. У тебя так много переплетений. Что разобраться даже тебе будет непросто.
- Они, люди, называют это «пространственно-временной континиум». Так что у тебя их не меньше.
- Но можно назвать это нашими старыми добрыми партнерскими отношениями, - согласился Творец, - в сфере распутывания проблем, которые успешно научились создавать люди.
- Боги тоже. А мы? Работа ведь только началась. Что для Космоса с его разнообразием Вселенных каких-нибудь десяток миллиардов лет. Распутаем в конце концов. Наверное. Вместе друг с другом, - отозвался Хронос.
- И вместе с людьми, - согласился Творец,- Вот только с чего все это началось?
- Всегда остаются загадки. Бриза твоим волнам, - вращение облака ускорилось, и оно стало терять очертания, растворяясь в небесной синеве.
- Русла течению твоих ручьев, - кивнул Творец, возвращаясь к понтонному мосту, ведущему в город.
…Неуклюже виляя между проезжающими автомобилями, он все же перебежал эту чертову проезжую дорогу и нагнал девочку в вязанной шапочке, коричневом пальто с меховой опушкой и со скрипичным футляром в руке.
- Вы только не бойтесь, пожалуйста, ради Бога, но только вот вас увидел и вспомнил, что давно не слышал Томазо Альбинони, - он говорил, еще не отдышавшись и немного волнуясь, - Ведь если кто-то играет на скрипке, значит должен быть и тот, кто будет слушать. Вообще рядом должен быть друг.
- Ты приходи, - сказала серьезно и совсем не испуганно девочка со скрипкой, - Сегодня в нашей музыкалке концерт. А я играю его адажио. А потом расскажешь, как тебе понравилось.
…Другая девочка посреди осеннего золота в Соловьиной роще виртуозно обыгрывала на скрипке Летнюю грозу Антонио Вивальди. Собравшаяся вокруг нее толпа слушала скрипку, затаив дыхание, даже не догадываясь о том, что девочка еще совсем недавно оставалась слепой от рождения, а эта золотая осень - первая в ее жизни.
…Танюшка с накрученной чалмой полотенца, тотчас выскочила из ванной, когда услышала колокольчик дверного звонка, на ходу застегивая голубенький халатик.
- Игорь Павлович? Как? Это вы? - удивилась Танюшка. - Проходите. Да вы не один? - Танюшка смутилась и немного покраснела.
- Танюшка, мы решили тебе долг вернуть, - и протянул два десюрика в левой руке. - А это тебе в благодарность, - и вывернул из-за спины правую – с пятью белыми розами в букете. - А это, Павлик,- и слегка взъерошил волосы мальчугану лет восьми, стоявшему рядом.
- Ой, да будет вам. Танюшка взяла цветы и мелочь. А я вас сейчас чаем угощу с пирогом. Сама пекла. Вазу надо найти… Вот только полотенце размотаю и причешусь.
- А тебе и так идет. Как Шахерезада,- брякнул Павлик.
- Шахерезада, Семирамида, - съехидничала Танюшка, - Сам-то ты кто?- Али-Баба.
И все весело рассмеялись.
…- Не ребята, сегодня никуда не поедем. Жень, слышь? Такой ливень! Весь асфальт в лужах. Зачем рисковать. Эдик перебрал, ему не за руль, а проспаться нужно, - сказала Марина, и добавила, - пойдем к тебе, Паша?
- С тобой, Буланова, хоть на край света, - Паша растянулся в своей неподражаемой улыбке, - Все. Раз Маришка сказала. Разбежались.
…Он открыл глаза, вытер слезы и попытался встать. И это получилось, хотя и с большим трудом. Попытался сфокусировать зрение. Увидев ее, улыбающуюся среди заполнивших реанимацию изумленных людей в белых халатах и прошептал:
- «ЛИНА».
- Такого не бывает. За мою сорокалетнюю практику ни разу. С таким поражением головного мозга! Он вообще жить не должен, - сухонький доктор лет семидесяти поправил очки, словно убеждаясь в том, что они на месте.
- А он живет, - произнесла не высокая женщина с по-детски вздернутым носиком на лице в обрамлении завитушек каштановых волос, стоявшая рядом с ним, - Когда медицина становится бессильной, приходится уповать только на ТВОРЦА…, - и немного подумав, добавила - И на ЛЮБОВЬ, конечно.
...- В общем, щи в зеленой кастрюле, а картошка с котлетами на сковородке под крышкой. Разогрей, когда вернешься из школы. Да, возьми из банки малосольных огурцов. В этом году огурцов, просто прорва, - сказала мама, выходя за дверь, и они вместе с отцом стали спускаться вниз по лестнице.
[justify]Олег, особенно не торопился, ведь до начала занятий было еще часа полтора. Но тут зазвонил телефон и чей-то
