обвинил короля в посягательстве на духовную власть. Понтифик вызвал Филиппа на суд в Рим, подкрепив своё требование буллой Ausculta fili, в которой подчёркивал неоспоримое первенство папской власти над любой светской. Король Франции, по сути, был обвинён в том, что поставил под угрозу высшую власть Церкви, и понтифик ожидал его в Риме на собственный суд.
Филипп IV не собирался мириться с подобным вызовом. В ответ на буллу он собрал первые в истории Франции Генеральные штаты. Это событие было значительным — представители дворянства и городов безоговорочно поддержали политику короля. Даже французское духовенство, оказавшееся между молотом и наковальней, встало на сторону Филиппа, умоляя понтифика разрешить им не ехать в Рим на собор, который готовился против французского короля. Однако папа не уступил. Но и французские священники не подчинились — под королевским запретом они отказались отправляться в Рим.
Ответ Ватикана был жесток: римский понтифик отлучил Филиппа IV от церкви. Это было страшное наказание, равносильное публичному объявлению о служении дьяволу. В те времена отлучение означало не просто духовную изоляцию, но полное юридическое и социальное уничтожение. Того, кто оказался вне церкви, лишали всех прав и законной защиты, и ему грозили суровые наказания.
Но Филипп IV не собирался сдаваться. Он решает пойти на радикальные меры и отправляет в Рим отряд рыцарей, который проникает во дворец римского понтифика. Папу захватывают и несколько дней держат в полной изоляции. В конце концов ему подносят кубок с ядом. Понтифик умирает, так и не выйдя из своего заточения.
Однако даже смерть Бонифация VIII не решила всех проблем. Новый папа, Климент V, француз по национальности, был избран с помощью влияния Филиппа IV на конклаве кардиналов. Вскоре Климент V переносит резиденцию понтификов в Авиньон — город, который находился под полным контролем французской короны. Это стало триумфом Филиппа, который, казалось, подчинил себе сам папский престол. Однако это ещё не было концом борьбы.
В Риме оставались сторонники старого режима, те, кто не смирился с поражением и искал способы восстановить прежний баланс сил. Они знали, что орден тамплиеров — могущественная организация, обладающая огромным влиянием и богатством, — может стать их последним шансом. Итак, следующей целью в великой игре за власть становятся тамплиеры, которым суждено сыграть свою роковую роль в противостоянии между Филиппом IV и римским престолом.
В то время орден тамплиеров был поистине могущественной организацией, обладающей собственным войском рыцарей-монахов, внушительной казной и значительными возможностями. Их верность заключалась в подчинении только римскому понтифику, что наделяло их особым статусом в христианском мире. Однако после того как ставка римской курии была перенесена в Авиньон, а понтифик оказался под полным контролем французского короля Филиппа IV, у тамплиеров произошёл коренной пересмотр их отношения к папскому авторитету.
Понимая, что понтифик стал лишь марионеткой Филиппа, а вся католическая церковь оказалась униженной, тамплиеры пришли к выводу: священным долгом для них стало противостоять этому врагу и защитить достоинство понтификата. В этом контексте они восприняли своё верховенство как обязанность, которой нельзя было пренебречь. Римская церковь, в свою очередь, пообещала им значительные преференции в случае успешного свержения ненавистного короля.
Подготовка к мятежу начала набирать обороты. Верховный магистр ордена тамплиеров, Жак де Моле, вместе с группой рыцарей прибыл в Париж из Кипра — главной резиденции ордена. Эти рыцари должны были ожидать прибытия своих собратьев из других стран, чтобы объединить силы и в один момент разразиться восстанием. Планы тамплиеров были грандиозными: они намеревались захватить Филиппа IV в его резиденции и провозгласить его отступником, проклятым самой церковью.
Однако, как это часто бывает в великих играх власти, король оказался на шаг впереди своих врагов. Узнав о заговоре, Филипп IV действовал решительно. Всех тамплиеров, прибывших в Париж, арестовали по указу короля. Их имущество было конфисковано, а сам орден был объявлен незаконным.
Среди народа ходила легенда о том, что тамплиеры скрыли свои несметные богатства, и, следовательно, королю ничего не досталось. Эта версия находила отклик лишь в наивных умах. На самом деле Франция не была ключевым местом для ордена; их истинная опора находилась на острове Кипр, где размещалась ставка магистра и вся управляющая структура ордена. Хотя тамплиеры имели представительства по всей Западной Европе, Франция была лишь третьестепенной территорией для их операций.
Кроме того, после того как Филипп IV ввёл налоги для всех религиозных организаций, Франция, оказавшаяся под угрозой королевского вмешательства, стала менее привлекательной для хранения значительных финансовых средств. Долговременная политика и игры власти стали роковыми для ордена тамплиеров, которые, оказавшись в ловушке интриг и амбиций, подошли к своему концу в те бурные времена.
С тамплиерами во Франции расправились так, как поступили бы в любом другом королевстве с мятежниками и заговорщиками. Но как только пыль осела, а тревога стихла, историю ордена превратили в поэтичную легенду о невинных братьях во Христе, которых несправедливо уничтожил тиран. А что было бы, если бы тамплиеры все же осуществили свой замысел и свергли короля? Возможно, Франция постигла бы та же участь, что и катаров, уничтоженных по приказу римского понтифика. В таком случае тамплиеры стали бы огнем в руках церкви, разжигая костры с тысячами сторонников французского короля.
Сказания о проклятии верховного магистра Жака де Моле в момент его сожжения стали красивым преданием, которое передавалось из века в век. Эти мифы были сочинены теми же историками, которые писали историю под диктовку церкви, и нашли свое воплощение в литературном произведении Мориса Дрюона, в его романе "Проклятые короли". Для того чтобы возвеличить расправу над тамплиерами и продемонстрировать ее несправедливость, была создана легенда, наполненная скорбью и восхождением к небу. Она рассказывала о проклятии, наложенном верховным магистром Жаком де Моле на французского короля и понтифика в момент его казни.
— Не пройдет и года, как я призову вас на Суд Божий! — воскликнул он, когда языки пламени охватили его тело. Эти слова были обращены к королю Филиппу и французскому понтифику, и, как гласит история, проклятие Жака де Моле начало сбываться. Всего через месяц умирает понтифик, а через восемь месяцев приходит в мир иной и король Филипп IV. Общество отмечало оккультный след в этих смертях. Так было ли это возмездием неба за погибшего магистра тамплиеров, или в этих загадочных судьбах крылась иная форма мести?
За кулисами истории разворачивались события, так и не попавшие на широкую сцену жизни. Многое, что происходило тогда в высших кругах французского королевства, осталось в тени. Сподвижники тамплиеров вели долгие переговоры с королем Филиппом IV об освобождении своего верховного магистра Жака де Моле. Чтобы искоренить сочувствие общества к тамплиерам, нужно было создать еретический фон, показывающий, что французский король пленил не просто мятежников, а еретиков с непристойными манерами и обычаями.
Таким образом, в тени интриг и манипуляций история вновь переписывалась, а истинное лицо событий оставалось затерянным в потоке времени.
Для того чтобы добиться признаний от пленённых тамплиеров, к узникам применялись пытки. Чем больше магистр ордена тамплиеров Жак де Моле сознавался под жестокими истязаниями в различных непристойностях и ереси, тем выше становилась цена его выкупа. Верховный магистр, терзаемый мучительными болями, то отказывался от своих слов, то вновь под пытками признавался в преступлениях против христианской веры.
Особую роль в этой истории сыграла одна из самых изощрённых форм пыток, известная как железная маска. Спустя века французский писатель Александр Дюма создаст роман с таким названием, где тайному пленнику в заточении наденут металлическую маску. Литературная линия была искусно выдумана автором на основе знаний о средневековых пытках, при которых пленникам надевали железную маску, доводя их до безумия невыносимыми страданиями.
Существует множество версий о якобы существовавшем узнике, который действительно носил железную маску во времена Людовика XIV, однако эти истории не имеют под собой никаких фактических оснований и представляют собой лишь фарс. На самом деле, железная маска как орудие пытки появилась во Франции в XII веке. Этот зловещий шлем, состоящий из двух половин с прорезями для глаз и рта, надевали на голову узника и заклёпывали, не позволяя ему снять его.
В этом адском устройстве пленник проводил долгие дни, лишённые сна и покоя. Металлическое основание сдавливало голову до боли, вызывая зуд и появление фурункулов. Человек испытывал нестерпимую, длящуюся боль, которая вела к безумию. Французы, известные своей изобретательностью в области пыток и казней, изобрели железную маску, которая заставляла говорить даже самых упорных узников. Позже, спустя четыре века, они создали гильотину — адскую машину, без усталости отрубающую головы приговорённым.
Так в тёмных уголках истории, среди тяжёлых железных оков и мук, проходила жизнь тех, кто стал жертвами властей, принуждаемых к признанию, или же просто не поддававшихся обману в условиях своего заключения.
Король Франции Филипп IV находился на грани решения освободить верховного магистра ордена тамплиеров Жака де Моле, за которого его соплеменники предлагали значительный выкуп. Однако колебания короля лишь усугубляли его положение. Чем дольше он упорствовал, тем мрачнее становились события, развивавшиеся вокруг него. Пока тамплиеры томились в тюрьмах, их братья на свободе вели тайную войну против короля, готовя темные замыслы.
В окружении Филиппа IV начали неожиданно умирать его верные подданные, слуги, которые принимали участие в разгроме ордена. Ситуация напоминала сцену из кошмара — король заподозрил, что его слуги травят ядом. Ярость охватила его, когда в марте 1313 года тайные враги убили его главного помощника, преданного советника и хранителя королевской печати — канцлера Франции Гийома де Ногарэ. Именно Ногарэ, под присягой верности, ранее по приказу короля пленил римского понтифика Бонифация VIII и устроил его гибель.
Потрясённый смертью Ногарэ, Филипп IV призвал свою судебную власть арестовать всех алхимиков Парижа, требуя под пытками выяснить, кому они готовили яды. Вскоре выяснилось, что Париж был опутан не только алхимиками, но и сетью колдунов, астрологов и чернокнижников. Магов и ворожеев хватали и бросали в темные подземелья тюремных казематов, где их пытали, ломая кости и прижигая раскалённым железом живую плоть.
Скоро пришла очередь и самого короля. В его резиденцию был подослан убийца-сарацин, который, пробираясь в покои монарха с кинжалом, был встречен неожиданным зрелищем: пламя охватило одну из башен королевского замка.
