Злоумышленники подожгли башню, чтобы отвлечь внимание стражи, охранявшей короля. Но, несмотря на этот хитрый план, Филипп остался жив. Сарацин был схвачен, подвергнут пыткам и затем казнён.
Вместе с яростью, короля охватил страх. Он стал замкнутым и с недоверием смотрел на своё окружение. Филипп IV приказал личным слугам предоставлять ему все отчёты о полученных сведениях от пыток над тамплиерами и всеми, кто был с этим связан. Однажды королю представили информацию, полученную от одного чернокнижника, которого также пытали по делу тамплиеров. Тот признался, что изготовил яд по заказу незнакомца. Но затем добавил нечто странное: королю не стоит опасаться отравления или смерти от клинка. Вместо этого чернокнижник предсказал, что его убьёт «сошедший с неба огненный крест тамплиеров».
Это странное предсказание повисло в воздухе, как зловещее знамение. Более того, от чародея не удалось узнать ничего больше, поскольку тот мгновенно скончался после своих слов, оставив короля в смятении и ужасе перед тем, что могло ждать его впереди.
Когда Филипп IV узнал о пророчестве, страх овладел его разумом. В мгновение ока он запретил всю символику ордена тамплиеров. Красный кельтский крест с расширенными концами стал объектом ненависти; его изображение и демонстрация под страхом смерти были запрещены. Король ввел множество запретов, что лишь усугубляло его паранойю.
Париж был очищен от одноногих калек, которых народ величал сарацинскими демонами. Говорили, что эти существа издалека могут показаться людьми, но при ближайшем рассмотрении становилось очевидным, что это нечто иное. У них была способность убивать одним прикосновением, а иногда они маскировались под нищих или прокажённых, поджидая свою жертву, если та осмеливалась игнорировать меры предосторожности.
Среди знаменитых процессов Средневековья особенно выделяется суд над тамплиерами. Присяжные вынесли свой вердикт: великий магистр ордена Жак де Моле и двое его сподвижников были приговорены к смертной казни как повторно впавшие в ересь. Этот приговор был вынесен с согласия понтифика и по воле французского короля.
Жак де Моле взошёл на костёр на еврейском острове Сите, прямо напротив королевского дворца. Филипп IV наблюдал за сожжением великого магистра из окна своего дворца, как бы чувствуя, что сам становится частью этой трагедии. Историки утверждают, что проклятие магистра сбывалось с поразительной точностью: в течение года после казни магистра умер понтифик, а затем и сам король.
Можно бесконечно обсуждать эту легенду, развивая пленяющий миф о том, как небеса исполнили проклятие магистра. Однако, по сути, всё было куда проще: спустя месяц после казни понтифик был отравлен тайными сторонниками ордена, а смерть Филиппа IV стала результатом его собственных страхов и паранойи. Изведённый до предела своими переживаниями, он довёл себя до исступления, и его кончина выглядела вполне закономерно.
Средние века кажутся нам сложным временем, полным мистики и тайн. Но на самом деле люди тогда гибли от рук себе подобных, добро и зло переплетались так, что отличить одно от другого было порой невозможно. Вскоре после казни, через восемь месяцев, Филипп IV отправился на охоту в предместья Парижа, надеясь отвлечься от постоянных мрачных мыслей.
В тот день король чувствовал себя особенно плохо, но решил выехать на свежий воздух, чтобы развеять недомогания. Мысль о покушении не оставляла его, терзая душу и лишая сил. Лошадь несла его по пригорку, когда он вдруг остановился, ощущая, как холодок страха пробежал по его спине. Ему показалось, что само Провидение снизошло с небес, и его рассудок тревожно застонал в предчувствии надвигающейся опасности.
Король взглянул вдаль и увидел огненный крест — символ ордена тамплиеров. Вспомнив о страшном пророчестве, которое предвещало его погибель, Филипп IV не выдержал. Кровь, словно неведомая сила, разорвала стенки сосудов, заполнив его королевское тело. Он упал с лошади, лишившись сознания, его тело постепенно остывало, лишь грудь оставалась теплой, как будто последняя искорка жизни боролась с надвигающейся тьмой. Биение сердца короля едва слышалось, и с каждой минутой его сила угасала.
Несколько часов спустя, король Франции Филипп IV скончался, оставив за собой мир, который продолжал двигаться вперёд без его участия. Тем крестом, который так напугал короля до смертельного инсульта, была горящая мельница вдали. Лопасти, объятые огнём, танцевали в закатном свете, и в сознании короля возник образ огненного креста тамплиеров, спускающегося с небес. Этот ужас, охвативший его в ту роковую минуту, стал его губительным приговором.
Тени сгущались вокруг него, мир, некогда наполненный трепетом и властью, вдруг стал неумолимо мрачным. В последний миг Филипп IV осознал, что его страх был неотделим от самой смерти — он был не в силах распознать реальность среди своих кошмаров. И так, под жгучим взглядом умирающего солнца, он оставил этот мир, поглощённый в бездну собственных страхов и паранойи.
