Мы ощущаем своё прошлое гирей, прикованной к ноге — оно влачится сзади на длинной цепи, трамбуя тень и цеплясь за весь мусор, набросанный за ночь на асфальт всякой пьянью; но наше прошлое — не гиря, а бомба: фитиль на ней уже зажжён, и никому не известно, когда будет взрыв; а пока это накопившееся «богатство», как настоящая гиря, мешает, весело щебеча, брести вприпрыжку в «прекрасное далёко».
Эта бомба — неповторимая в своей одинаковости, наша личность.—
Если расколупать литую цепь и отбросить в палисадник непосильную тяжесть, то ходить, естественно, станет легче: возможно — помечтаем — появится каприз взмахнуть крыльями детских фантазий и воспарить дирижаблем над остозвездившей рутиной, но...
В полёт сорвёт уже не нас, а — неких ницшенианских сверхчеловеков без прошлого, без личности, без мозга в умах.
И желанная антигравитация будет вызвана не идеальной пустотой «свободных» существ, а тем что мать-Земля любовно отправит их прочь с себя крепким пинком.—
И не улететь этим сверхчеловекам далеко — прямо над двором собьют их, метко брошенными камнями, банальные бескрылые соседи!
Поэтому мы по-прежнему так и бродим ежедневно по одним и темже маршрутам: смотрим под ноги на окурки и поправляем цепь на ноге, чтоб не сползала... а бомба на конце цепи с каждым шагом становится всё тяжелее, и полезная способность полностью забывать за ночь весь прожитый день ничем нам не поможет...
Время — неуправляемая упорная мясорубка, превращающая в труху и яркие транспаранты, и железобетонные блоки.—
Ох, где - ты, наша былая самоуверенность?— сдуло её «ветром перемен»!
А ведь было когда-то другое шкодно́е время цепей с булавками и хипповских цветов на везде — время, когда, написав пару агрессивных стишков, вывернутым через задницу, языком, мнилось: уж мы-то гении свернём нахрен все тесные мещанские устои! но... свернули только шеи собственным возможным карьерам.
Легко было ломать правила смешной чужой жизни, в которой сами ещё не успели пожить — легко было ломать, потому что их ломала вся безумная страна.—
Теперь настал застой, все разрушения стабилизированы, а наши мозги медленно и незаметно превратились в пивные дрожжи.
Война Разума с тупостью — вечна; и она не связана ни с «перестройкой», ни с половым созреванием.—
Тупость — бессмертна; и также вечно нужно вытирать об неё ноги от грязи, которая из этой тупости валится...
Мы проиграли эту войну во времени: зелёные треугольники и чёрные квадратики отступили перед толоконными лбами, свиными рылами, нищетами и безработицами.—
Мы незаметны в толпе, и никому из нас нечем похвалится, кроме шрамов, которые превратили наши души в голливудских монстров.
Война не кончилась; но те, кто придут нам «на смену», также её проиграют.—
Нужно уничтожить «человечество» и создать нечто иное, что будет соответствовать лунным бликам на траве, покрытой льдом речке, мурлыкающей кошке и мерцающему над головами Млечному Пути.
Тупить что ли тоже начать всем на го́ре?
март ²°²²
