половину поля — дескать, произошло что-то существенное? Мы же, в очередной раз продув, злобно цедили: «Чё, блин, радуетесь-то? Если б не Маматов...» Обычно мы занимали вторые места, обыгрывая остальные три параллельных класса.
В восьмом классе Эдика стало видно всё реже и реже: он тренировался, собираясь перейти в спортшколу. Во дворе и вовсе прекратил играть: «барахтаться» с нами — только риск травму получить.
И вот, с волнением узнаем: на матче хоккейного первенства школы Маматов сыграть не сможет (уезжал на какие-то соревнования). Неужели у нас появился реальный шанс впервые в истории стать чемпионами?
Матч начался. М-да, без Эдика сборная «А»-класса — совсем не то! Я стоял, как лев, мои ребятки носились, как угорелые! И счёт всё рос и рос — в нашу пользу! Первые два периода закончился с разрывом в три шайбы! Почти победа! Прикатили все игроки — Шампунь, Куцый, Грузин, Срих и даже Макар... И все меня обнимать! Я пребывал в победном настроении. Если так продолжится и дальше, то мы не просто выиграем, а подотремся «А»-шниками, отомстив за все поражения прошлых лет. Вот ваша истинная цена без Маматова — ломаный грош!
Но... Что случилось со мной в третьем периоде, до сих пор не могу объяснить. Наваждение! Потому как посыпалось всё: любой точный бросок по моим воротам — гол! Бросок — гол! Бросок — гол! Разрыв в счёте стал неумолимо сокращаться. Ё-моё, когда конец матча?! А «А»-шники вошли в раж! Я умоляюще смотрел на них, будто просил: не надо мне забивать! Вы ж сами видите: со мной что-то произошло! Ведь мы же когда-то учились в одном классе! Смешно?
Счёт сравнялся. Ладно, ничья так ничья — хрен с ней! Победная шайба «А»-шников влетела в мои ворота вместе с финальным свистком. Они торжествовали. Всё, мы продули... Наши перемахнули через борт, накинули на себя куртки и, не глядя в мою сторону, стали снимать коньки. Мне переобуваться не надо: я играл в огромных отцовских валенках с самодельными наколенниками, ведь ни хоккейных щитков на ноги, ни широких вратарских клюшек купить тогда было невозможно. Подошел к раздавленным поражением одноклассникам и что-то вякнул. Шампунь поднял на меня полные слёз глаза, сказав всего одну фразу: «Из-за тебя проиграли!»
Шампунь, дорогой! Куцый! Срих! Пацаны! Я всю жизнь переживаю тот матч! Встретив меня, Эдик высокомерно изрёк: «Вот видишь, мои ребятки и без меня вас «сделали»!» Крыть было нечем. Впрочем победители всё же поведали Маматову, как по всем статьям уступали по ходу игры, как нежданно-негаданно в третьем периоде у меня пошла «лажа», хотя вначале был почти непробиваем.
Количество девятых классов, в сравнении с восьмыми, уменьшалось на один. Наиболее одиозным ученикам давали понять, что в девятый их не возьмут, предлагая загодя подыскать какое-нибудь ПТУ. Из нашего класса тогда как раз и «попросили на выход» Куцего с Шампунем. Уходили и те, кто выбирал для дальнейшего образования техникумы или творческие училища. В общем, один класс попадал под расформирование.
Все мы тогда тревожились: какой же класс расформируют? Решал по весне педсовет школы. По иронии судьбы, им оказался мой бывший «А»-класс, а некоторые его ученики вновь стали моими одноклассниками. Особенно я радовался «воссоединению» с Камилем, по кличке «Камбал», и Фархадом, по кличке «Ба́клый» - они впоследствии здорово усилили нашу сборную. А пока грядущий футбольный чемпионат становился прощальным для доживавшего последние недельки «А»-класса, к тому же уходил в спортшколу Маматов.
Матч между нашими классами был расписан последним: Леонард будто чувствовал, что он станет решающим. До этого мы с ними шли «ноздря в ноздрю», привычно обыграв три остальные класса. Но «А»-класс потерял очко, сыграв с кем-то вничью, ведь все три матча «А»-шники опять играли без Маматова. Словом, в последнем матче нас устроила бы и ничья. Эдик заранее попросил физрука застолбить дату и не менять ее, пообещав вырваться сыграть прощальный матч за родной класс.
Читатель, наверное, уже вздохнул: «Ну, конечно же, по законам жанра «В»-класс должен выиграть!» Позвольте, позвольте... Как говорится в игре «ну-ка, отыщи!», «тепло», но не «жарко». Выиграть «А»-класс с Эдиком Маматовым, похоже, было невозможно в принципе!
И вот долгожданный день матча настал! Начали они, как обычно, не спеша. К тому же Маматову суетиться, играя на таком низовом уровне, было не к лицу. Всему свое время, в том числе, и победным голам. Мы же стояли насмерть. Время шло, а голов не было — ни в мои, ни в «А»-шные ворота. Но вот Грузин каким-то чудом вчистую отобрал у Эдика мяч, вот Срих опередил его на перехвате, вот жёсткое игровое столкновение закончилось для Маматова обидным падением с поднятием целой тучи пыли (на таких стрёмных полях он играть уже отвык). Чувствовалось: Эдик начал нервничать. Свисток на перерыв — 0:0! Первый тайм выстояли!
Второй тайм продолжился по тому же сценарию. Эдик опять завалился, задрав ноги. Кто-то из болельщиков (а их пришло немало) подколол его: «Чё копыта-то развалил, вставай, давай!» Вскоре последовали навязчивые апелляции «звёзды» к судье и выпрашивание пенальти. Маматов раз что-то недовольно кинул Леонарду, судившему тот матч, второй, третий. Наконец Леонард не выдержал и громко выдал ему, перейдя на «вы»: «Я сейчас Вас выгоню с поля!»
Минуты таяли мучительно долго. Помня недавнюю зимнюю трагедию, мы боялись даже думать о почти нереальном: удержании счета и, как следствие, чемпионстве. Эдик начал орать на своих: ну а что ты хотел от дворовых «чайников»? Ты же вырос с ними и знаешь их, как облупленных!
Счёт по-прежнему 0:0. В нашу пользу. Конечно, случайный гол, или «дурачок», мог залететь в наши ворота в любой момент — многострадальная сборная России, к примеру, знает это «как Отче наш». Но мяч в тот день просто-таки лип к моим рукам! Однако «дурачок» мог залететь и в их ворота — на то он и «дурачок». Маматов стал мочить по нашим воротам со всей дури из любого положения, не видя более разумных игровых решений — в тот момент он ненавидел своих кривых одноклассников. Но прицел у него явно сбился.
Финальный свисток! Ничья, равносильная победе! Мы — чемпионы! Расстроенный вконец Эдик стал агрессивно «наезжать» на Сриха и Грузина, пришлось всей нашей команде сгрудиться рядом: «Ты чё, в натуре, Пеле хренов?! Промеж ушей захотел?» Только праздник «на нашей улице» подпортил. Впрочем, Маматов был настоящим спортсменом и взял себя в руки, прекрасно понимая, что «после драки кулаками не машут».
И вот, произошло знаковое для меня событие. Шампунь, как обычно скомандовав «быстро!», ждал тетради для списывания домашки. Я отрезал:
— Не дам!
— Чё-ё-ё?! — лицо классного авторитета вытянулось.
— А ты скажи «пожалуйста»!
Это был переломный момент. Шампунь напрягся, но, посоображав в какую сторону развивать ситуацию, вдруг расслабился и миролюбиво сказал:
— Дай списать домашку. Пожалуйста!
