- Саша, что дома нового? - сменил тему Серега.
- Да ничего. Все нормально. Народ работает. Ходит по улицам и глубоко им плевать на то, что мы сейчас с тобой обязаны добыть информацию про этих гребаных арабов.
- Жена знает, что снова в Чечню поехал?
- Да я хотел сказать, что на учебу уезжаю. Но начальник Отдела Славиков посоветовал не скрывать от нее. Так что ей я сказал, а родителям наплел, что еду на учебу в Москву. Повышение квалификации. А ты сказал?
- Сказал, - Каргатов вздохнул. - Сейчас жалею. Лучше бы тоже соврал, что на учебу еду или в Норильск, на север. Сейчас переживает. Помочь мне не может, а только нервы мотает. Эх, погорячился я. - Сергей сокрушенно помотал головой.
- Все нормально, не переживай. Время здесь быстро летит. Там ждешь пятницы, потом выходные махом проходят. И снова ждешь пятницы. А сейчас ты знаешь, какой день недели?
- Нет, - Серега удивленно посмотрел на меня.
- И я тоже не знаю. Это нормально на войне. Ты ждешь лишь срока окончания командировки, возвращения домой, поэтому дни недели не имеют значения. Здесь нет выходных. И понедельник точно так же похож на среду, как на субботу или воскресенье. Я это понял еще в первую командировку. А вот когда останется дней пять, то они будут тянуться как суслик, тянущий паровоз в гору.
- Ну, мне еще далеко до конца командировки, поэтому и считать бесполезно.
Доехали до "дома" без приключений. Доложили начальнику о "находке". Он обрадовался. Матерого зверя поймали. Выспросил подробности и начал названивать на Ханкалу. Доложил, что совместно с особистами был добыт ценный экземпляр. Руководство похвалило, приказало подготовить подробный рапорт и доставить задержанного утром в Ханкалу. Там его передадут в прокуратуру и будет показательный суд. Тоже надо.
Каргатов его опознал? Вот пусть и пишет подробный рапорт, я же отправился спать.
Вот только поспать не дали. Ночью раздался шум, крик. Скатился на пол. Больно ударился головой о ножку топчана. Нашарил пистолет. Прислушался. Выстрелов и разрывов не слышно. А сердце бешено колотится, в горле пересохло. Смотрю на часы. Светящиеся стрелки "Командирских" часов показывают три тридцать семь. Кому не спится?
Спал по военному, в штанах и куртке; сунул ноги в ботинки, ремень на пояс, потом куртку застегну. Вышел в коридор. Тусклый свет от лампочки резанул по глазам. Закрыл рукой. Черт, что такое? Народ бегает такой же сонный и чумной. Начальник кричит, чтобы мы все одевались и двигали на "фильтр".
- Стой, шеф! - Я остановил своего начальника за рукав. - Объясни в чем дело?
- Твой задержанный сбежал! Вот в чем дело! - выпалил он мне в лицо.
- Он такой же мой, как и ваш, - парировал я. - А подробности?
- Не знаю, едем на место происшествия. Особисты уже там!
Мы с Каргатовым сели в "нашу" "шестерку" и поехали. Народу там уже было много. Шума много, толку мало. Не люблю в работе шум. Отвлекает и привлекает чужое внимание.
Мы бесцеремонно прошли сквозь толпу военных, милиционеров - как наших, так и чеченских.
На входе в подвал лежал тот самый боец, что нес службу по охране задержанных. Лежал на спине, прижав руки к горлу. На лице и в широко распахнутых глазах был запечатлен ужас.
Горло у солдата было перерезано широким махом. Кровь залила весь бушлат. Автомата не было. Поясной ремень перерезан, подсумка с запасными рожками тоже нет.
Запомнился почему-то окурок. Солдат только прикурил, и тут же его настигла смерть. Только самый кончик сигареты был обуглен. Потом сигарета выпала изо рта и была залита кровью. Черт его знает почему, но вот именно сигарета запала в память. Видимо, вспышка от спички, когда прикуривал, отвлекла внимание часового, он и не заметил опасности.
- Гля! А ведь я предупреждал бойца, чтобы не доверял менту духовскому! - я сплюнул.
- Предупреждал, - подтвердил Серега.
Он тоже был хмур. А чего радоваться? Сценарий был понятен еще до того, как спустились в казематы. Мент зарезал бойца. А потом вместе с бандитом сбежал. И теперь надо искать и мента и бандита. И то, что начальник позвонил на Ханкалу и доложил о поимке преступника, числящегося в федеральном розыске, - упущение. И за это полагается взыскание. Здесь, на войне, взыскание не объявят, но длинные нотации обеспечены. Плюс надо писать план по поимке беглецов. Потом этот план выполнять, и отчитываться за проделанную работу. А это отрыв сил и средств от основной цели - банды арабов в Старых Атагах. Мрачная перспектива.
Теперь этот подвал казался еще более мрачным, чем несколько часов назад. Возле пустой камеры топтались Молодцов и Гаушкин. Им еще хреновей, чем нам. Тем более, что они уходили последними.
- Здорово!
- Виделись уже, - мрачно ответил Володя Гаушкин.
- Ментяра перерезал горло бойцу, а сам прихватил духа, солдатский автомат и растворился в темноте. Так?
- Так, - подтвердил Молодцов. - к гадалке не ходи, и так все ясно. Гля! Надо было и мента тряхануть!
- Или на крайний случай заменить его! - буркнул Серега.
- Э, да что говорить. Солдата уже не вернешь. Бандитов много в Чечне, еще поймаем. А вот его уже нет, - я в очередной раз сплюнул под ноги.
Жалко мальчишку. Расслабился, повернулся спиной к бандиту. Думал, что если чеченец сражается на нашей стороне, то он товарищ. Оказывается, что нет. Враг в нашей форме и не более того. Комок поднялся к горлу, слезы стояли в глазах, и дыхание остановилось. Нелепейшая смерть в девятнадцать лет. И не в бою, а вот так - ножом по горлу. И сигарета... Почему мне в память врезалась именно эта сигарета, пропитанная кровью? Белая бумага стала красной, а желтый в крапинку фильтр стал бурым.
Я тряхнул головой, отгоняя наваждение. Хотелось отомстить за солдатскую смерть. Душно в этом подвале, я рванул бушлат, а затем и куртку на груди. Душно мне. Вытер испарину со лба.
Посмотрел на Каргатова, тот тоже стоял расстегнутый и тяжело дышал. На ресницах блестели капельки влаги. То ли слезы, то ли пот. Мы поняли друг друга без слов.
- Ну, что у вас? - раздался за спиной голос начальника.
Мы вкратце доложили обстановку. Он и сам, как опытный, все понял. Отправили БТР к дому милиционера. Надежды было мало, что застанем его дома. Так, на всякий случай.
Обыск не много дал. Но были и интересные моменты. Самый первый сюрприз ожидал нас, когда захотели открыть дверь.
Благо, что все подобрались опытные мужики и привязали за ручку веревку, дернули. Тут же раздался взрыв. Граната Ф-1.
Дверь вынесло. Начинавшийся пожар потушили. В доме на чердаке нашли радиостанцию. В подвале пару килограммов взрывчатки разного вида. И пластид, и тротил и тол. Около десятка гранат. Сломанный, непригодный к стрельбе автомат. Патронов к нему около трех сотен. И большой нож по типу мачете. На его деревянной ручке были видны специально сделанные зарубки в количестве одиннадцати штук. После недолгих дебатов пришли к выводу, что каждая зарубка - чья-то жизнь. Много крови этот гад у нас попил. И вот так спокойно ушел из-под носа.
Рядом с нами крутились чеченские милиционеры, они цокали, качали головами, клялись аллахом, что ничего не знали. И вообще этот бандит всегда держался от них в стороне. Какой-то, мол, он странный был.
- Ага, странный! Странно, что вас вообще одели в милицейскую форму и дали оружие! - не выдержал Каргатов.
- Спокойно, Серега, спокойно! - я вывел его на улицу. - Дыши, Сережа, дыши!
А у самого чесались руки, чтобы расстрелять от всей своей широкой души этих оборотней. Веером от бедра из автомата, пока патроны не кончатся, и затвор сухо не щелкнет. Ведь не был я таким кровожадным в первую командировку. Хотя и принимал участие в засадах и сам в засады попадал. Но тогда враг был врагом, а не оборотнем. Доверять нельзя, нож в спину всадят. Даже не в спину, а по горлу.
- Надо отомстить. Надо обязательно отомстить! - шептал Серега, подставляя грудь ночному зимнему ветру.
- Надо с Атагами разобраться, Сережа, а потом уже и мстить можно.
Нельзя, чтобы он увлекся идеей мести, из этого, как правило, ничего доброго не выходит.
- Во время допросов этих оборотней, - он кивнул головой на дом, - можно и прощупать кого-нибудь по поводу вербовки. Как пить дать, там пара-тройка пособников есть.
- Ну, вот видишь, ты уже начал разумно мыслить, - я хлопнул его по плечу. - А когда с Атагами разберемся, то обещаю, займемся и местью. Не казни себя так, Сережа. Что ты мог сделать?
- Мог настоять, чтобы сменили милиционера на посту.
- На основании чего? Ты же опер. Нужны факты, а не предположения. Твои домыслы к делу не подшить. Мне тоже его морда не понравилась, а дальше что?
- Пока будем искать факты, они мальчишек будут резать, - зло ответил Серега.
- Во-первых, этот покойный мальчишка сам виноват. Вместо того чтобы нести службу, бегал курить. А это запрещено. Во-вторых, хочешь крови - автомат есть, иди расстреляй всех чеченских ментов, что в доме. Ну? Хватит сопли жевать, работать надо!
- Что делать? - не понял Серега.
- Работать! - как можно жестче ответил я ему. - А для начала я бы выспался. Но не получится!
- Допрашивать начнем?
- Именно, по горячему. Нас четверо, двое особистов. Шесть человек. Ментов человек двадцать. На каждого чуть больше трех человек. На каждого по часу-полтора. К обеду управимся. К тому времени подъедет начальство, прокуратура, так что спать нам с тобой сегодня не придется. Кофе есть?
- Чего? - Серега был еще в плену своих эмоций.
- Кофе, чтобы не спать. Вливаешь в кружку стопку водки, конька все равно нет, а потом допрашиваешь. Догоняешь?
- Кофе есть! - Серега уже настроился по-боевому. Ему хотелось поскорее начать допрашивать чеченских милиционеров. Наверное, полагал, что удастся достать этого оборотня.
- Сережа, ты не забывай, что самое главное - добыть разведанные по Атагам. Прощупывай, вербуй. Обещай золотые горы, нам надо задачу выполнить, все, что реально выполнить из твоих обещаний - сделаем.
- Я понял, Саша, - он кивнул головой. - Сделаем их! Давай!
В коридоре столкнулись с нашим шефом.
- Ну, что думаете? - спросил он.
- Допрашивать надо, колоть. Всем вместе, включая особистов. Если кто нащупает кого-то причастного к этому побегу, то наваливаемся всей толпой, и колем до самой задницы. И самое главное - выуживаем информацию по Атагам, ищем кандидатов на вербовку.
- Правильно говоришь. Времени мало осталось! Уже пять часов! - шеф посмотрел на часы. - За работу!
Мы собрали всех чеченских милиционеров. Они себя очень неуютно чувствовали под взглядами и прицелами военных. То, что думали солдаты и офицеры, ясно читалось на лицах.
Некоторые
|
