папа, папочка, дедушка, бабушка. По всему чувствовалось, что в их семье особая химия во взаимоотношениях. И сегодня эта химия подверглась опасности.
Но, вроде как, всё обошлось. Благодаря ему…
- А как тебя зовут? – вдруг осенило Сашу.
Девчонка с грустью нахмурилась и, глядя в даль, задумчиво и медленно сказала:
- Не прошло и месяца, как он решил поинтересоваться, как же её зовут…
Она тут же испугалась своей выходки-подколки, покраснела, улыбнулась и ответила:
- Наташа.
- Меня - Саша.
- Очень приятно, - рассмеялась она и, продолжая смущаться и краснеть, неловко протянула руку.
- Очень приятно, - кивнул Саша и слегка пожал протянутую ему Наташину руку.
Саша подозревал, что и сам наверняка краснеет.
Он не знал, как правильно знакомиться с девочками, сам никогда этого не делал, но чувствовал, что получилось довольно старомодно и смешно. Её смех подтверждал его догадки.
...
Они поднялись на перрон со стороны головы поезда.
И тут Саша абсолютно растерялся.
Он почувствовал разочарование, что расслабился от приятного времяпровождения с Наташей, и сейчас действительность ловит его врасплох.
Дальше середины платформы была группа – человек двадцать – фанатов Наташиной команды.
Сейчас она пойдет к ним. А он - нет. Ибо это глупо, неуместно, странно, ни к чему хорошему не приведёт. Чужие фанаты явно начнут прикалываться, выпендриваться перед своей девчонкой, дерзить ему, Саше… Драка неизбежна, если он пойдет с ней к ним.
Да и хочет ли она этого, чтобы он туда пошёл? У такой девчонки стопудово есть парень. Не может не быть! А он насочинял себе про свидание, как классно всё. Конечно, она ему благодарна. Очень благодарна. Но сейчас она скажет: «Спасибо тебе большое!», может, еще каких-то красивых комплиментов, какой он классный. И уйдет от него. И всё закончится.
Мавр сделал своё дело. Мавр может удалиться.
Бесконечная тоска навалилась на Сашу.
Наташа, сдвинув брови, пристально глядела в глаза Саши. Казалось, она изо всех сил хотела прочитать его мысли. И казалось, что ей это немного удаётся.
Он грустно и мужественно смотрел на неё, чуть наклонив голову, ожидая приговора, слов прощания.
- А это правда, что фанаты не ездят в первом вагоне? - осторожно спросила она. – Западло.
- Ну, когда на выезд, на матчи, все вместе, то не ездят. Когда как нормальные люди… Ну, в смысле, обычные, то ездят, - пожал он плечами.
- Но мы же сейчас с тобой едем как нормальные люди?
Саша продолжал также грустно смотреть на Наташу, чуть повернув голову набок.
Она смотрела на него.
И тоже повернула голову, как он.
Она никуда не уходила.
Она никуда от него не идёт!
Наконец, она первая оторвала взгляд, повернулась в сторону подходящей электрички:
- Вот и наш поезд.
Саша с трудом проглотил комок, застрявший в горле:
- Ты только не бегай перед поездом.
- Да не буду уже, - деланно рассерженно сказала она, как будто недовольная, что он её попрекает по чем зря за былые провинности, и добавила также хмуро. – Они так мерзко гудят!
Как будто именно это является самой важной причиной, почему она больше не будет бегать через рельсы перед идущим поездом.
Она осталась!
И продолжает свои шуточки.
Непонятная волна радости и воодушевления накрыла Сашу, переполняя неведомыми эмоциями.
...
Вагон был почти полон, но им удалось найти два места рядом.
- А ты где живешь? На «Динамо»? – спросил Саша.
- Угу. А ты?
- На Маяковке.
- Ух, ты, это круто!
- Недалеко. Я тебя провожу?..
- Угу…
На следующей остановке зашли ещё люди, дачники с инвентарем и без. Саша и Наташа переглянулись, кивнули друг другу и уступили места старшим.
Они ехали, стоя рядом, держась за ручку на сиденье. Он чувствовал каждое её нечаянное прикосновение руки. Иногда она касалась его плечом и локтем, когда электричка тормозила. Он тоже это особенно чувствовал…
…
III
…
Слава Денисевич сидел на подоконнике в школьном коридоре и играл в телефоне в игрушки.
Десять утра. Вера Степанова уже час сдает экзамен. Вроде как, готова. Главное, чтобы не перегорела, не переволновалась. Ведь может. Будем надеяться, что соберётся.
Слава не замечал за собой напряженности или беспокойства, однако телефонная игрушка была беспощадна - он сейчас столько ошибается, столько раз проигрывает. Значит тревога с ним, он не может сосредоточиться, мысли гуляют.
Они познакомились полтора года назад. Точнее сказать, они начали «ходить вместе» полтора года назад, ибо виделись гораздо дольше. Он был старше её на год. Сначала они просто краснели друг другу на переменах, потом краснели и улыбались. Потом как-то само собой получилось, что вместе со школы и в школу…
Слава закончил десятый класс. Вера девятый, отдувалась в этом году с ОГЭ. Сейчас была на экзамене по русскому, а он в коридоре, для моральной поддержки.
Со стороны лестницы на второй этаж, где сидел Слава Денисевич, стали доносится звуки весёлой громкой болтовни.
- Да, тише вы, не орите! – пыталась утихомирить Наташка Смирнова своих шумных подруг – трое девчонок вышли в коридор, где сидел Слава. – Там ОГЭ сдают везде. Сейчас выйдут учителя и выгонят нас из школы за то, что мы шумим и мешаем!
- Так мы же и так из неё уходим, - рассмеялись Наташкины подружки.
Это было в стиле Смирновой – с серьезным видом рассказывать какую-нибудь смешную бессмыслицу и ерунду. Три девчонки переходят в другие школы и лицей, они идут в учительскую забирать документы - их уже невозможно выгнать из школы.
- Ну и что! – продолжала шипеть на своих подруг Смирнова. – Заставят пересдавать ОГЭ. Скажут - не отдадим документы, пока не пересдадите. Потому что шумите и мешаете ученикам сосредоточиться.
Подружки захихикали еще сильнее.
Воспоминания захлестнули Славу.
Смирнова. Одноклассница.
Главная пацанка школы уходит. «Проблема» покидает школу.
Такое прозвище, как ни странно, придумали учителя. «Смирнова – проблема». «Смирнова – главная проблема». Это подхватили школьники. И, пожалуй, Смирнова не была против такого «погоняла». Ибо если бы она была против, её бы так никто в школе не называл. Даже за глаза. Без вариантов.
Смирнова, конечно, это нечто особенное, гигантский клубок контрастов.
Невероятно, исключительно красивая. С прекрасным голосом – пела в школьном хоре до десятого класса. Самая быстрая в школе – занималась лёгкой атлетикой, имеются разряды. Глубокая троечница – до десятого класса. Кроме английского, который у неё из-за матери - учительницы английского языка в каком-то университете – был почти как родной. Кандидат в мастера спорта по боксу.
Шокирующий переворот во всём случился в начале девятого класса. В сентябре она предстала вызывающая, бесцеремонная, крутая, без комплексов. С удовольствием носила поло с надписью «Fights solve problems» - драки решают проблемы. Это была совсем другая Наташа Смирнова, не та, которую все знали полгода - три месяца назад, в восьмом классе, в общем-то спокойную, скорее даже тихоню, звезд с неба не хватавшую. Три месяца летних каникул Смирнова безвылазно провела в спортивных лагерях по боксу, где тренером был её отец, навыигрывала какие-то серьезные турниры, вымахала под метр восемьдесят, окрепла, стала широкой в плечах, загорела, набралась жаргона, за словом в карман не лезла. Во всём проявлялась мощь и уверенность.
На первом уроке физкультуры мало того, что пробежала быстрее всех - что было привычным - так ещё и пошла с мальчиками подтягиваться, и победила там всех кроме Костяна, - она подтянулась одиннадцать раз, он четырнадцать. Пообещала Костяну, что уделает его во второй четверти, если он не будет тренироваться.
...
Не прошло и двух недель нового учебного года, как одноклассник Вадик на перемене повздорил с гадким пацанчиком годом младше – они потолкались, поругались, пообзывались. Вадик выписал пендаля малому. Возможно, зря. Ибо всё было бы не так страшно, если бы этот гадкий малой не был братом десятиклассника Антохи. Ещё более гадкого, самого мерзкого типа в школе, с кем даже одиннадцатиклассники не хотели связываться.
Антоха вызвал Вадика на разборки, отвечать за то, как он поступил с братом. Сбор за школой, за трансформаторной будкой.
Все знали, что Антоха пойдет не один, с дружками. За Вадика пошли стоять Костян, Паша и Слава.
Как оказалось, аж пять десятиклассников пришли на разборки с девятиклассником.
Хотелось, чтобы все побыстрее закончилось – получить своё и разойтись.
На большое удивление подошла Наташка Смирнова. Откуда узнала – неясно, ей не говорили.
Не хотелось, чтобы она здесь была, ничего хорошего она не увидит…
Наташка была очень злая и решительная, и как только увидела старшеклассников, неожиданно начала жёстко и дерзко рулить процессом:
- Антоха, а ты что «впятером» пришел? Почему не десять человек привел?
- Ты что, бессмертная? – Антон, впрочем, как и все присутствующие, был ошарашен таким началом разборок.
- Ты лучше о своей смерти думай. Memento mori, - парировала Наташка.
- Ты куда лезешь? – Антон не мог подобрать слова от неожиданной наглости девчонки младше.
- У тебя есть вопросы? Выйдите «по разам», по-нормальному, а то что ты, засцал? Толпой ходишь.
Всё. Это было за гранью. Это было лишнее, слишком - столько и такого наговорить. Ни Костя, ни Вадик, ни Паша, ни Слава не хотели подобного разворота событий. Что дальше после таких слов? Очень неприятно всё может быть, долго неприятно.
- Ты офигела? Борзоты наелась? – Антон направился к Наташке, вдобавок крайне обидно и непотребно обозвав её трёхэтажным матом.
- А вот за такие слова нужно отвечать, - бесстрашно и зло сказала очень недовольная Наташка, разжигая ещё сильнее. – Ну, пойдем «раз на раз»!
Она аккуратно попятилась, разведя руки в стороны, чуть согнув в локтях, как будто приглашая.
Антон принял приглашение - он сделал выпад то ли толкнуть её, то ли схватить. С полушагом назад она быстро отбила его руки. А потом пробила красивейшую «двоечку», как по учебнику по боксу. Раз-два. Левый прямой, правый прямой. И снова отработанным движением шаг назад и чуть в сторону, на случай если «двоечка» не пройдет.
«Двоечка» прошла.
Антоха едва удержался на ногах, которые начали гнуться под ним, словно соломенные прутики, словно ноги забыли, как держать туловище прямо.
Тут же новая шикарная «двоечка» от Наташки, которая окончательно сбила Антоху на землю.
Не задерживаясь возле поверженного противника, после своих ударов Наташка мгновенно отскочила назад, – заблаговременно-предупредительно, не дожидаясь чего-либо откуда-либо со стороны, - развернулась лицом к остальным десятиклассникам и приняла боксерскую стойку. Она готова была продолжать с любым другим. Не оставаясь на одном месте - скорее это было похоже на танец, - движения её ног были техничными и отработанными, - причем невозможно было предугадать, то ли она снова рванет вперед, то ли влево сместится, то ли вправо. Или бросится наутек - и вряд ли это было бы осудительным…
Всё закончилось.
Пересвет с Челубеем – этого оказалось достаточно. Разве что, в отличие от четырнадцатого века, сейчас Пересвет не получил ни царапины.
Все были в шоке – и те, и другие. Десятиклассники не захотели драться – тем более они и не собирались, думая, что всё пройдет совсем по
