мужской голос.
— Вася, подойди.
— Чего?
— Да тут у нас проблема нарисовалась. Оказывается, хлеб кончился. Сбегай, пожалуйста. Тут недалеко и обедать тогда будем...
Девочка недоуменно помотала головой.
— Не поняла... Украсть что ли?
— Стоп... Какое там красть... Совсем уже... Ты там мои папиросы случайно не пробовала? Точно? Вообще-то купить.
— Это как, за деньги?
— А как ещё? Давай одевайся, я тебе прайсов дам.
Вася тяжело вздохнула.
— Фазер, ... а я ведь не умею покупать. Украсть могу. Только я давно этим не занималась... А если повинтят? Может, как-нибудь обойдемся?
Парень, не глядя, нашарил табуретку, посидел...
— Это что, выходит я прогнал? М-да... Не догоняю сразу, старею, наверное. Ты же... Ёлы-палы... — он хлопнул себя по коленкам. — Тогда... всё равно одевайся. Вместе сходим... Маугли. Только перестань кукситься. Прогуляюсь, заодно.
— А обед?
— Не убежит.
... В булочной подошли к полкам.
— Начнем, пожалуй. Какой хлеб мы обычно хаваем?
Вася ненадолго задумалась.
— Белый, правильно?
— Тогда бери щипцами батон и клади в мешочек. — Обернулся к кассирше. — Кстати, ... свежий?
Та пожала плечами.
— Утром привезли.
— Вот и ладно. Теперь давай ещё сухариков к чаю возьмём.
Девочка помялась.
— А можно мне ещё бублик?
— Конечно.
— Ух, ты... свеженький, мягонький, с маком. Чего?
— Наркоманка. А батончик с героином?
— Не врубилась, это что?
— Прикол старый, потом как-нибудь... Всё?
Подходя к кассе, девочка замедлила шаг.
— Что-то стремно, а чего дальше делать?
— Спокойно, я рядом. Юкс не посеяла? Молодец. Теперь клади всё перед кассиром... Вы её извините, из... деревни.
Кассирша вздохнула.
— Бывает, давай помогу.
Взяв сдачу, девочка удивленно посмотрела на парня.
— Это что, мне?
— Ну да, на мороженное.
... — Ну и как?
Вася, несущая авоську с хлебом, деловито откусила от бублика.
— Здорово. Мне понравилось. А давай я ещё чего-нибудь куплю. Пожалуйста...
— В другой раз. Кстати, ты бублик не весь зажевала? Мне не осталось?
— Ой... Вот немножко... Держи, мне не жалко.
— Спасибо. И учти, что ещё обед дома остался.
— Я помню, пошли быстрее, а то я жрать хочу...
... Поздний вечер, на улице дождь...
— Фазер, оторвись ты от гитары, в дверь звонят.
— Кто там? Подожди, я сейчас.
Щелкнул замок. На пороге стояла Джейн в мокром плаще с сумкой в руке и рюкзаком за спиной.
— Привет, дай пройти.
— Внезапно..., хоть бы позвонила.
— Сюрприз называется. Ну и долго я на пороге торчать буду?
Девочка, выйдя в коридор, всплеснула руками.
— Мама!
— Вася, соседей не пугай. А ты рюкзак помоги снять и сумку на кухню отнеси.
— А что там?
— К новоселью. Ну как вы без меня, Вася, он себя хорошо вёл?
— Ага. Я его даже храпеть отучила, почти.
— Ладно, поверила. Даже знать не хочу, что ты с ним делала. Живой и хорошо. Сейчас умоюсь, отмечать будем. Ты сумку разобрал?
— Почти, Вася, тут нам тортик принесли.
— Это мне!
— Обломись, мы тоже хотим. Вино... Лимонад... А что у нас в холодильнике?
Наконец, управившись со всем, сели за стол, выпили, закусили...
— А твой флэт?
Джейн пожала плечами.
— А что с ним? Ключи у меня, запасные у соседки, присмотрит. Вдруг Мэрелин Джонника выгонит... шучу. Вообще-то... Вася, вот ты вырастешь, замуж выйдешь... Будете здесь жить, а мы туда переедим.
— Ой, взаправду?
— Конечно. Да не переживай сильно, до этого ещё очень далеко. А вот и чайник закипел. Кто торт будет резать?
... После праздничного ужина вышли в зал.
— Всё... давайте пораньше спать ляжем. Я хоть высплюсь, а то с этим авралом весь режим... Мусе под хвост.
— Ха, три раза. Он у тебя когда-нибудь был?
— Лучше молчи и диван стели.
— Ну да... Вася, ты теперь здесь спать будешь.
Та только хмыкнула.
— Прекрати... Что я маленькая, не врубаюсь... Вы же факаться будете.
— Васька!
— А что нет разве? Мусенька, иди ко мне... Всё, спокойной ночи. Хотя, как посмотреть, конечно... да молчу я... Можно только свет в зале не выключать? Спасибо...
... — Держи пепельницу. Слушай, а откуда она вообще взялась? На тусовке слышала, что из деревни какой-то... Или прогнали?
Выслушав, Джейн только тяжело вздохнула.
— Вот сказала бы про это, если бы мэном была. И что теперь с этим делать?
Парень потушил сигарету.
— Жить, наверное. А что ещё остаётся...
— У тебя всегда всё просто, а я ведь серьёзно. Слышишь? Это она ведь застонала? Что-то случилось?
— Боится спать одна. Первое время со мной только слипала. В руку вцепится, сама плачет, а утром... у меня синяки. Сначала прощенья просила... Да ладно. Я уже привыкать стал... Кстати, ты на что-то намекнуть хотела.
— Кстати да. Ты вот не думал наши отношения... узаконить?
— Ты на загс намекаешь?
— Догадливый. И я ребёнка хочу.
— Тебе, что Васи мало? Мне её вполне хватает...
— Дурак... Я тебя сейчас вот этой самой пепельницей приложу. И учти, что меня оправдают.
— Успокойся, я подумаю. Давай после отпуска...
— Смотри мне. — Джейн неожиданно расхохоталась. — Семейные скандалы уже начались... А что дальше будет... Ладно, давай спать что ли, а то... дочку разбудим. Да и соседей пожалеть надо. Да положь ты эту пепельницу куда-нибудь. Всё, я сплю...
... Утром, в спальню влетела Вася.
— Предки, вставайте! Не фиг спать, тут это...
Парень, приподнявшись, помотал головой.
— Что случилось? Ты бы хоть оделась...
Девочка махнула рукой.
— Потом! Я... похавать приготовила! Прикинь, чума...
— Не понял, что ты сделала?
— Колбасу пожарила и эту... яичницу. И эти... как они называются... гренки. Вот... Сама!
Джейн села на кровать, прикрывшись одеялом.
— Не врубилась, а чем это из кухни вкусным пахнет?
— Завтраком. Вася постаралась.
— Тогда встаем, конечно. Васенька, выйди, пожалуйста. Папа хоть... э-э-э... оденется. И ты, кстати, тоже.
— Да ладно. Мы тогда сами с Мусей всё схаваем. Ой, там же чайник ещё. Давайте быстрее...
… Кто молился за нас, тот давно среди нас,
Так что некому, братцы, молиться за нас.
Нам никогда не увидеть рассвета над водами Ганга…
... — Здравствуй, брат. — Джейн подошла к священнику. — Давно не виделись.
— Здравствуй, сестрёнка. Привет... А ты у нас значит Бэбик? Редко, однако, заходите. Как у вас дела, как там тусовка?
— Мог бы, и появиться, Афганец...
— Прекращай. С чем пришли-то?
Парень вздохнул.
— Да тут... — показал на Васю. — Её покрестить надо.
Та недовольно мотнула головой.
— Фазер... ты опять начинаешь? Задолбал ведь...
Священник подошёл к ней.
— Минутку... А почему ты не хочешь?
Девочка хмыкнула.
— А на ... зачем? Ну, смотри, даже если он есть ... кто я для него? Вот такая, какая я. Как там у вас ... нечистая. Пыталась я вашу Библию читать. Грешница я и всё. Думаете, если покрещусь, то чистенькой стану ...
Священник присел перед ней.
— Сколько же тебе лет?
— Не знаю. А сколько дашь, столько и мои будут. И вообще ... они разве тебе не сказали, кем я была ... Рассказать?
— Вася, не надо ...
— Почему? Если чувак не в теме...
Священник вздохнул.
— Девочка, посмотри на меня. Думаешь, я праведник? На мне крови столько...
— Тебе легче, у тебя выбор был. У меня нет... Ладно, предположим..., ну типа, чтобы отстали. И чего делать надо? Как там у вас это называется? Исповедь? Тебе? И что рассказать? Как я воровала, чтобы хоть что-то похавать... как меня насиловали, сколько мужиков я обслужила, ... чтобы просто выжить. Хочешь? Или спроси, от чего мне до сих пор настолько страшно, что я во сне кричу и сплю со светом. От чего я очухаться не могу. Тебе проще. Ты взрослый, лишь на войне был... А я откуда вернулась?
Священник вздохнул.
— Нет, не хочу.
— Тогда... помолчи лучше. Пожалуйста.
... Отойдя в сторону, Вася внезапно остановилась перед иконами. Осторожно провела по ним пальцем.
— Вы кто?
Дотронулась до изображения Богородицы.
— А ты? Правда, ты меня знаешь, а откуда? Не надо, не плачь...
— Вася, что ты делаешь?
Она отмахнулась.
— Не мешайте мне. Я разговариваю... Да знаю я кто она. Матерь Божия.
— Откуда?
— Она мне сама сказала. Всё, отвалите от нас...
Села на пол, покивала, словно соглашаясь с невидимым собеседником...
— Брат, что происходит?
Священник только выдохнул.
— Господи, первый раз подобное вижу. Она... с иконой разговаривает. Хорошо хоть служба закончилась.
— Скажи, что мне делать, как быть? Ты уверена? Ладно, я это сделаю. Правильно ведь будет и легче...
Встав, Вася подошла к остальным. Посопела, потом, подняв голову, виновато посмотрела на священника.
— Афганец, прости меня. Наговорила тут тебе... не по делу. Знаешь... Я, наверное, тебя... вас послушаюсь. Потому что Она меня об этом попросила. Сказала, что... плакать обо мне не будет. Предки, а вы не ругайтесь... я же не со зла. Эй, вы чего? Лучше скажите, что дальше делать надо...
— Вот и решилось. Одной проблемой меньше... вроде бы...
— Хорошо... только кто крёстным будет?
— Ну, кто ещё... сам знаешь.
— Джонни? Пипл... вот кто бы со стороны это всё увидел и послушал. Меня же сана лишат, он же опять обкуренный придёт...
— Брат, мог бы уже привыкнуть. И вообще... Джонник в последнее время изменился. То ли Мэрелин повлияла, то ли... Да всё ништяк будет. Короче, просто скажи когда.
... — Джейн, ну то есть мама. А спросить можно? А почему ты Афганца братом называла?
— Да потому Вася, что он мой старший брат. И отца, и мать заменил...
— Я поняла. А как он батюшкой-то стал?
— Ну... Когда родители... погибли, мы к тете переехали. Всё полегче, не одни. Он в семинарии учился, даже закончить успел и повестка... В десант сам выбрал, а потом... Точно не знаю. Вроде как взвод его в засаду попал. Его только на вторые сутки подобрали, думали, что мёртвого. Мы с тётей даже похоронку успели получить... Я тем временем школу закончила, потом "художку"...
— А фазер?
— Да мы с ним же из одного класса, Джонник из параллельного... Вместе с уроков сбегали... Слушай..., а как ты с... Богородицей разговаривала?
Вася пожала плечами.
— Без понятия. Само собой получилось. А знаешь в чём креза? Я её видела... Понимаешь? Только... На, как вы это называете, иконе неточность есть. Она... Шрамы у неё на лице и на поясе нож. Глаза узкие и говорит с акцентом...
— Да уж... Только брату не рассказывай, а то у него крыша съедет от подобного... Эй, куда рванул, нас подожди!
... — Вот и всё, Васенька. Теперь ты...
— Я знаю, всё знаю.
— Давай, тебе в сухое переодеться надо...
— Потом.
Девочка в промокшей белой рубахе, отмахнувшись, подошла к иконам, опустилась на колени, не обращая внимания на недоумённо смотрящих на неё людей.
— Вот... видишь как оно. И я врубилась сейчас, прикинь... Он же меня любит... Меня! — Девочка запрокинула голову. По её лицу текли слёзы. — А я дура была, ты уж прости меня...
" Серебро Господа моего, Серебро Господа;
Разве я знаю слова, чтобы сказать о тебе?
Серебро Господа моего, Серебро Господа —
Выше звезд, выше слов, вровень с нашей тоской... "
— Афганец, ты что?
— Господи... я же понял, кого она напоминает?
— И кого?
— Первых христиан. Посмотри... она же... умрёт за Веру...
— Да ну... А, по-моему, просто юродивая. Чувак, только без обид, ладно?
— Джонник, ты лучше молчи. Вот, скажи спасибо, что мы в церкви. Я тебе на улице объясню...
Джейн с Мэрелен, подойдя, подняли девочку с пола.
— Всё хорошо, пойдём... — Джейн обернулась. — Джонни, готовься... Ой, как я тебя, с удовольствием, попинаю. За твои загоны... Мэрелен?
— А я добавлю...
Девочка тем временем, виновато улыбнулась.
— Простите меня...
... — Все же это видели. Блаженная она. Точно вам говорю...
— Сподобил же Господь увидеть подобное...
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.
