«Никакого выбора нет. Вы рождаетесь – вас не спрашивают, вы умираете – вас не спрашивают. О каком выборе и свободе вы говорите? У вас есть единственная свобода – пакостничать. Или не пакостничать. Свобода безгранична – она и в космосе свобода, и в мире малых величин. Придумайте новое слово, означающее то, что вы называете свободой именно сейчас» (Резо Габриадзе). Не новое, но всё же единственное слово, которое ассоциируется у меня и со свободой, и со счастьем, это – одиночество. Тишина и покой. Когда меня не разрывают на части, не отвлекают разговорами, не пристают. Когда не надо под кого-то подстраиваться, убеждая себя, что это и есть любовь. Когда все надежды, все чаяния не спотыкаются о быт. Быт не в тягость, когда в радость, и это никак не связано с общественно-полезным трудом. Раз я здесь, хочу, наконец, жить в своё удовольствие, довольствуясь собой. Во мне достаточно разного дерьма, много и иного, с которым мне ещё предстоит иметь дело. Потому, ради бога, не мешайте мне жить, и, возможно, пакостничать. Определённо, если выбор стоит между «пакостничать» и «не пакостничать», мир давно выбрал глагол без «не». В этом я солидарна с большинством.
Иногда вместе веселее, когда совсем невесело. В те самые 90-е, немного припозднившись в гостях, возвращались малой толпой. И вдруг нарисовался какой-то живчик. Построил нас, женщин, у забора, и начал пинать по очереди. Мы покорно стояли и ждали своей очереди. Спиной к нему? По почкам. Передом встать – титек жалко, да и печень, может и фейс пострадать. Тогда боком? Никто и не думал убегать, или как-то дать отпор. Нас же много, а он один. Явно нетрезв, да и ростом чуть ниже нас. Так не меня одну бьют, а всех, не я одна пострадаю, а все. Когда очередь дошла до меня, оказалось, и не больно вовсе. Я в шубе на размер больше – пнул по шубе. Но обидно, ибо он бабу, рядом стоящую, пропустил. Будет что рассказать коллегам по телевизору, мол, всех бьют, и мне досталось. Кстати, как-то вызвали после этого милицию, а они нас почему-то виноватыми хотели сделать. Зачем напрягаться, если живчика след простыл. Он, наверное, тоже был доволен. Все бьют, и он побил, неважно, что пустоголовых баб, всё равно зачёт.
«Моя цель очень проста. Я хочу понимать вселенную, почему она устроена так, как устроена, и зачем мы здесь» (Стивен Хокинг). Сперва нужно познать себя, как продукт, часть этой вселенной. Уж очень простая цель у Хокинга, проще некуда. Сколько там миллиардов было попыток, а цель сия так и не достигнута. «Мы всего лишь развитые потомки обезьян на маленькой планете с ничем не примечательной звездой. Но у нас есть шансы постичь Вселенную. Это и делает нас особенными. Мне кажется, компьютерные вирусы стоит рассматривать, как форму жизни. Это многое говорит о природе человека: единственная форма жизни, которую мы создали к настоящему моменту, несёт только разрушения. Мы создаем жизнь по образу и подобию своему».
Ну, что, особи особенные, надо бы шевелить мозгами, а вдруг изо всех именно тебе удастся разгадать тайну мироздания, после которой, боюсь, расхочется жить… Сильно подозреваю, что разгадка очень проста, до смешного проста. Она в нашей голове. Но мы или редко её включаем, или сильно всё усложняем. Вот настрочила столько лишних слов, напустила туману, а хотела только известить публику (неважно, это один человек или сотня), что лёд треснул, я уже на дне. И что удивительно, очень даже комфортно себя там чувствую. Наверное, потому что это моё собственное дно. Если там наверху можно жить, не тужить и без головы, что вместо всадников без головы придумали воинов без головы, в подводном царстве без государства одна голова всему глава. Я намерена пробить головой это самое дно. А вдруг достигну тех пределов, откуда корни…
Всё очень просто, всё рядом. Не нужно быть гением, чтобы отгадать, найти что-то, чего все ищут и найти не могут. Если кто и спрятал намеренно, то оно должно лежать на самом видном месте. По секрету всему свету могу похвастаться, что у меня уже есть положительный опыт в этом деле. Все гадают, строят теории, спорят, а причина всего этого слишком банальна, материальна, никто и не думал это скрывать, да и не предполагали, что все начнут строить иные теории вокруг этого. Они просто вслух не говорят, а я вот в самом начале поняла, и тоже молчу. Ведь я тоже когда-то была поэтом, а поэт, как правило, зрит в корень. В корень зла…
Пока вынуждена писать обо всём, только не о том. Извлекая что-то из прошлого, сочетая это с нынешним, чтобы попытаться построить воздушные мосты к отнюдь не прекрасному будущему. Все застыли, а я строю планы, гадаю на дерьме – а каким оно будет это будущее. Не хочу стоять боком и ждать своей очереди на пинок, покорно и безмолвно. Я – не все. Если бы все с воодушевлением строили планы, будучи уверенными, что завтра точно будет лучше, чем вчера, я бы впала в депрессию. Это и есть – «я – не все». А вы о чём подумали? Из пустого в порожнее, из прошлого в будущее, будто в этом есть смысл. Смысл в том, что смысла нет. «Цель поэзии – сама поэзия» - пусть это будет прозой поэта. Всё важное в деталях, между строк или не здесь. Ведь распинают, на этот раз могут попасть не только в шубу. А мне надо с корнями разобраться, а то начнут выкорчёвывать раньше времени, перевернут с ног на голову, и поминай, как звали. Выкорчёвывать - выжечь каленым железом, удалить, изжить, уничтожить, ликвиднуть, вырвать с корнем, истребить, ликвидировать, изничтожить, искоренить, подрубить под корень. Мне бы нащупать корни, чтоб вывернуть всё наизнанку.
Вот настрочила столько лишних слов, напустила туману, а хотела только известить публику (неважно, это один человек или сотня), что лёд треснул, я уже на дне. И что удивительно, очень даже комфортно себя там чувствую. Наверное, потому что это моё собственное дно. Если там наверху можно жить, не тужить и без головы, что вместо всадников без головы придумали воинов без головы, в подводном царстве без государства одна голова всему глава. Я намерена пробить головой это самое дно. А вдруг достигну тех пределов, откуда корни…
