Проспав больше суток, Самаэль пробудился и услышал стук колес. Даже не открыв глаза, он почувствовал, что его держат за руку и уже догадывался кто именно. С трудом подняв веки, раненный воин увидел перед собой прекрасные серые глаза и милую улыбку.
— Лиара, — прошептал Самаэль и улыбнулся в ответ, сжав пальцы, укрытые девичьей ладонью.
— Ничего не говори, тебе нужно беречь силы. На сей раз раны были намного ужаснее, чем после боя в Ольвине, — заботливо сказала девушка и свободной рукой притронулась ко лбу воителя. — Жар уже спадает. Недаром говорят, что в этих краях обитают лучшие воины и целители. Сам принц обрабатывал твои раны.
— Отчего же ты не зовешь меня господином?!
— Не хочу. Уверена ты догадываешься почему. Ты ничего не говорил, но от меня не скрылись твои перепуганные взгляды. Поразительно, что человек, не боящийся сражаться с богами-демонами и целыми армиями, стыдится посмотреть в глаза деве, которая ему нравится.
— Меня не страшили даже бездны Черной дыры, когда я шагнул в нее первым из всех живущих. Но рядом с тобой... мне страшно.
— Ты боишься меня?
— Я боюсь, что не смогу тебя защитить. Пусть я пытаюсь внушить своим врагам, что я неуязвимое создание высшего порядка, но я никогда не был таким слабым и уязвимым. Без Сердца любой бой может стать для меня последним. Мелиан знает это и однажды явится покончить со мной, ведь Третий брат слишком слаб для этого. Но Адрамелех самый могущественный из трех и мне не достанет сил сокрушить его.
— Люди не думают о том, что ждет их в будущем, а стараются жить настоящим. Пока ты здесь и в твоей груди бьется сердце, пусть даже и человеческое, я хочу быть рядом с тобой. Навсегда. Почему ты дрожишь?
— Мне никогда прежде не доводилось слышать таких слов. Во всех мирах во мне видели лишь стихию, обрушившуюся с небес. Но могу ли я дать тебе то, чего ты ищешь?
— Уверена, что можешь. Или я тебе не нравлюсь?
— Разве может мне не нравится девушка, красивейшая из всех, что я когда-либо видел?
— Наверняка ты говорил подобные слова тысячам другим дурочек, которые оказывались во власти твоих чар.
Лиара опустила голову на перевязанную грудь возлюбленного и закрыла глаза. Вдохнув запах волос девушки, Самаэль не нашел, что ответить, подумав, что такие чары ему неизвестны. И она первая, кто услышал из его уст подобные слова. Обняв Лиару за плечи, Самаэль вновь погрузился в целебный сон, но никто из богов-демонов уже не смел нарушать его покой. Во сне он видел лишь ее — ту, которую случайно нашел спустя миллиарды лет скитаний по самым отдаленным уголкам Вселенной. Шепот далеких звезд стих — светящиеся точки в бесконечном мраке больше не манили его, осознав, что их яркий свет меркнет перед сиянием ее серых глаз.
Ехавший рядом на боевом коне Хоук удивленно посмотрел на сестру и улыбнулся — против такого зятя старший брат не возражал.
***
Сотни горожан толпились на дворцовой площади, ожидая прибытия гостей. Вдоль длинной лестницы, ведущей ко входу в дворец Небесного короля, с двух сторон стояли гвардейцы в парадной форме, вооруженные длинноклинковыми дао. Когда прибывшие в столицу герои начали подъем, гвардейцы встали по стойке смирно и отдали воинское приветствие.
Возглавляли процессию принц Сяо Янь и Самаэль, позади них шли Хоук, Лиара, Лин Синь, и несколько особо отличившихся тайпинцев, переживших сражение. Наверху лестницы стоял король Сяоцзин-ди, а по левую руку сидела на ступеньке прекрасная принцесса Сяо Ву, младшая сестра Яня, держа на коленях гучжен. Когда герои приблизились и поклонились правителю Небесного королевства, принцесса принялась перебирать струны музыкального инструмента и запела балладу собственного сочинения, поразив почетных гостей дивным голосом:
Явился с западных краев отважный герой.
И бился он против легионов почти один,
Встал смельчак несокрушимою стеной.
Остановив неприятелей у подножия руин.
Раздался над равнинами безумный крик:
«Я — Самаэль! Сокрушить попробуйте меня!»
Шептали ламцы: «Это из Ольвина мясник!»
Бежали вперед, скорбную долю кляня.
Под прикрытием тайпинских стрел,
Разил имперцев, незваных чужаков.
Вот он в пехотный строй вихрем влетел,
Одним взмахом вскрыв сотни животов.
Дрожали, видя его лик, легионы Лама.
Но и в сердце героя расцвела тревога.
Пали в том бою проклятые воины Храма,
Когда пришла долгожданная подмога.
Плану подлого Агареса пришел конец,
Бежал император, оставив позади людей.
Заплатил чужой кровью за царский венец.
Не сыскать на всем свете души темней.
Так восславим того, кто спас наш народ!
Приветствовать его вышел сам Сяоцзин-ди.
Пусть каждый доброе имя громко воспоет!
Пока он с нами, победы ждут нас впереди!
Когда песня подошла к концу и музыка стихла, Самаэль приложил кулак к ладони и низко поклонился сперва королю, а затем и принцессе, лицо которой показалось ему подозрительно знакомым.
— Благодарю вас за теплый прием. Услышать ваше чудное пение, принцесса, для меня лучшая награда — иной я не смею просить.
— Добрые жители Тансана, приветствуйте своего спасителя! Благодаря доблести этого достойнейшего мужа, устояли защитники наших границ, — громко проговорил правитель и взял с поднесенной дочерью багровой подушки золотую цепь, которую поднял над головой Самаэля. — Вместе мы прогоним ламцев с западных границ и нанесем сокрушительный удар в их самое сердце, отомстив за тех, кто пал на берегах Ушихао у Аваракского холма. С Танхао, Лунцзи и всех мелких селений в столицу стекаются все, кто способен держать в руках оружие. Собрав войска, мы атакуем северян. Встанешь ли вновь с нами, чужестранец?
— Мои враги прячутся за копьями Агареса — я встану.
— Возрадуйтесь, люди! Непобедимый герой будет сражаться плечом к плечу с вами, как и мой сын, ваш принц, Сяо Янь, — провозгласил король и поклонился Самаэлю. — Поведай нам кто и откуда пришел, и тогда мы назовем тебя своим братом и отдадим жизни за тебя.
— Я тот, чье имя было известно вашим предкам, но ныне оно предано забвению. Семь веков назад я стоял здесь перед ликом императора Самаэля, в честь которого меня и назвали в новой жизни. Вместе с великим правителем и тремя богами мы очистили мир от скверны Бельфегора, но зло вернулось, приняв новый облик. Сяоцзин-ди поступил мудро, отвергнув лживые учения последователей несуществующего ныне бога Эльбериэля. Ибо теперь здесь есть лишь три темных повелителя, чьи имена прекрасно известны — Адрамелех, Асмодей и Астарот. Моя цель — уничтожить их.
— Так уничтожим же их вместе и искореним зло.
— О нет, король, вы неверно истолковали мои слова. За все зло в этом мире, равно как и за добро, несут ответственность люди — боги, светлые или темные, воплощаются из человеческих мыслей. Даже после уничтожения богов-демонов, зла станет ненамного меньше, ведь люди останутся — они есть первоисточник зла и добра. Можно сколько угодно винить реальных или вымышленных небожителей в собственных прегрешениях, но высшие силы могут лишь дальше подтолкнуть по той тропе, на которую уже ступила ваша нога.
***
После утомляющей церемонии и последовавшего за ним не менее унылого пира, Самаэль решил пойти отдыхать. Войдя в предоставленную ему опочивальню в королевском дворце, где его прихода дожидались пара служанок и горячая вода, Самаэль поморщился и строго произнес:
— Ваша помощь не потребуется, благодарю вас за службу.
Девушки переглянулись и спешно покинули помещение. Когда дверь за ними захлопнулась, Самаэль растворил доспехи и исподнее. Тело опустилось в воду, и воитель откинул голову назад, почти достав распущенными волосами до пола. Каждая новая рана заживала медленнее предыдущей, хотя в прошлом не существовало оружия, способного причинить какой-либо вред его плоти. Полторы тысячи лет на этой планете не прошли для него даром и Извечный все сильнее походил на простого смертного — человека, хотя еще мог помериться силами с богами.
[justify]Самаэль погружался в сон, пытаясь вспомнить сколько веков назад последний раз нежился в ванне. Должно быть это было здесь же, в этом городе. Тогда в его честь сложили куда более прекрасную песню, по крайней мере ему так казалось, ведь ни единой строчки вспомнить он не мог, как и лица того, кто ее пел. Или может это было в другом месте? На одном из тысяч
