Костик медленно, густо выдохнул дым и выбросил сигарету. И сказал негромко: - Пора.
Он дня три следил за этой квартирой и точно знал, что хозяина дома нет. Потому как Костик работает тщательно, аккуратно и чисто. Костик – вор интеллигентный, любит свободу, женщин и Крымское побережье с коньячком на закате солнца. А вот решетки, спертый воздух и кучу дебилов рядом с собой Костик не любит совсем.
Он подошел к двери, мягко вскрыл ее и зашел внутрь своей тигриной пружинистой походкой. Никого. Костик расслабился, расправил плечи и уже по наглее осмотрелся вокруг. Ковры, столики, вазы, плазмы, хрусталь – все, как всегда. Богато, примитивненько и кичливо – но таковы люди. И Костик привык. Ну-с, пора работать – время не ждет. « Быстрее, выше, сильнее» - вспомнился вдруг лозунг из недалекой юности, и он усмехнулся. А вот и сейф. Костик сейчас поколдует, пошепчет чего-то на ушко, как женщине – и сейф радостно-тихо щелкнет. И отъедет в сторону дверца – медленно, обнажая плотные пачки денег. И чем куча пачек толще, тем звонче тукнет Костино широкое и доброе сердце. И тусклый свет золотишка, блеснувшего приветливо, подбодрит его и порадует.
Он взялся за ручку сейфа.
- А-а! – Вдруг раздался звонкий вскрик, заставивший Костика похолодеть и съежиться. По спине и затылку промчался мороз, он судорожно сглотнул противный ком. И обернулся, готовый уже ко всему.
- Вы кто? – Опять взвизгнула девушка, обернутая полотенцем, в каплях воды, с расширенными от страха глазами.
- Э-э-э, - попытался улыбнуться Костик, - никто. Я …брат соседа вашего. Этаж попутал.
- Да ладно! Я звоню в полицию, - она попятилась.
- Не надо, - поспешно сказал Костя. – Правда. Не надо.
- Почему это? Не подходи!
Они с минуту смотрели друг на друга – и Костик отметил, что она чертовски красива. Особенно в полотенце и особенно испуганная.
- Какого черта ты делаешь в папиной квартире? Ну?
- Так, вот что, - оправился полностью Костик. – Внезапно приехавшая дочь. Мы не должны были встретиться здесь, понимаешь? Здесь не должно было быть ни-ко-го.
- А-а-а, я имею дело с обычным воришкой – ну слава богу. – Она вздернула голову, окатив Костика презрением. – Меня не зарежут, не изнасилуют и не изобьют. Хотя бы так. – Она успокоилась и смотрела на Костика уже оценивающе. – И почему же мне не набрать полицию?
- Хм, на твоем месте я бы этого не делал, - Костик стал прежним – уверенным, чуть флегматичным и четко соображающим. – Не надо, поверь, девочка. Я не хочу плохого – особенно для такой красивой, как ты. Но и в тюрьму я тоже не хочу – там не место для таких тонких натур, как я.
Он подошел вплотную и накрыл ее маленькую ладонь, в которой был зажат мобильник, своей.
- Ты отберешь телефон? Или убьешь меня? – С вызовом спросила она. И убрала руку за спину. – Ну-у-у?
- Отдай, - почти ласково прошептал он и прижал ее к стенке. Его руки легли ей на спину и зашарили в поисках несчастного телефона. Полотенце съехало вниз, оставив девушку голой.
- Сволочь! – Выкрикнула она, прикрыв острые груди. – Хам! Забирай – на! И иди к черту!
Она, уронив голову, вдруг заплакала. И Костику стало неловко.
- Ну-ну-ну – перестань, - он несмело ее обнял и прижал к себе.
- Сволочь, сволочь, сволочь, - она замолотила ручками по нему.
Костик взял ее личико и впился губами в рот. Она, повырывавшись, обмякла. Костик поднял ее на руки и понес к кровати.
Он стал целовать ее тело – жадно, до красных пятен на коже. Спускаясь до живота и обратно – под ее тихий шепот:
- Сволочь, сволочь, сволочь…
Проводя рукой по стройным упругим ножкам.
- Сволочь, сволочь, сволочь, - поскуливала она, запрокинув голову.
Костик раздвинул бедра и навис над ней.
- Сволочь, - последний раз обессиленно шепнула она, закусив губу и шумно выдохнув. – Да, да, да…Не останавливайся.
И хрупкими ручками, внезапно ставшими сильными, прижала Костика к себе. А когда он, отдав все силы, обмякнул, на него запрыгнули и по-хозяйски уселись сверху. И Костику за все грехи пришлось отдуваться снова – черноглазая бестия чуть не забила его до смерти, взлетая к верху и обрушиваясь вниз. И острые груди прыгали шариками перед замученным Костиком, и черные локоны бестии прилипали к вспотевшему лбу. И казалось Костику под раскаленным взглядом бездонных глаз – не уйти ему живым. И не знал ополоумевший Костик – радоваться ему или плакать.
Они курили в постели, не в силах встать.
- Я тебя еще не простила.
- Как? – ужаснулся Костик, опасаясь нового родео.
- Шучу, - засмеялась бестия. – Хотя…Ворвался в жилище, угрожал, изнасиловал. Прям не знаю, сколько мне причитается за моральный ущерб. – И кокетливо ползала губами по Костику, снизу заглядывая в глаза. Ему казалось, что он в съемке испано-немецкого сериала, бесстыже-откровенного и затянувшегося.
Костик почти не слушал, что она бормотала – измочаленный, съеденный, выжатый. А ведьма, захватившая его в плен, щебетала, строя новые пытки для бедного Костика, и он понял, что попал. Но сил, чтобы вырваться из цепких лап ведьмы, уже не было. Ему надо было уползать, пропасть, испариться – но Костик, будто свинцовый, лежал покорным барашком и клялся себе, что к женщинам пару месяцев ни ногой. Если повезет сегодня уйти живым – в чем Костик был не уверен вовсе.
А бестия уже вновь нависала, закрыв свет – и липкие локоны щекотали его лицо, и хотелось их скинуть, смахнуть, как червей, а бестия не унималась и что-то там хотела, а Костик бессовестно отлынивал и ссылался больным от резей в паху, и винил в этом ведьму, что прыгала на нем, как на бревне.
Ведьма обижалась секунд на десять, отворачивалась и снова сияла новой идеей и тормошила Костика. Костик проклял тот час, когда залез в эту хату, и звонко зарядил ведьме по ягодице. Это все, что способен сделать он перед тем, как притвориться трупом. И, может быть, когда ведьма уснет, Костик сможет выползти в подъезд, а там и до дороги, где зеленоглазые волшебники доставят его домой. Прочь от краж, ведьм, локонов и всей этой хрени. А ведьма уже и не обижалась – снова. И звала куда-то с собой, в туман грез, ласк и секса – последнее, что запомнил Костик перед тем, как провалиться в спасительный обморок...
