ЗА КУЛИСАМИ Первой мировой III Америка. Пролог

станет частным центральным банком с правом печатать деньги и кредитовать. Только вот кредиты эти в действительности никогда не будут погашены, потому что доллар, задавив франк и фунт, станет главной валютой мира – резервной, но эластичной. Это, скорее, даже не валюта, а долговая расписка. Все страны станут должниками Соединённых Штатов, долг самих США вырастет выше крыши, но это не должно никого волновать, потому что даже через сто лет долги не будут погашены. Надо только успеть поменять зелёные бумажки на жёлтый металл…
Два с лишним года банкирский дом Моргана проталкивал в Капитолии закон о ФРС. Инициатор новой финансовой системы в нетерпении звонил из Италии:
– Скажите новому президенту, что я своё слово сдержал, предвыборную кампанию его оплатил, теперь пусть и он поторопится!
Старик Джи Пи Морган умер в Риме, в мае 1913-го, вскоре после того, как ему сообщили, что закон о ФРС одобрен нижней палатой Конгресса.
А в следующем году грянула Великая война. Лондон и Вашингтон сразу заявили о своём нейтралитете, но Британия почему-то вдруг передумала и 4 августа вступила в войну. А в то время это была самая сильная, самая могущественная империя – и мир решил, что с Германией будет покончено быстро. Другие страны потянулись за англичанами, вот и вышло мировое побоище.
Война требует затрат, нейтралитет выгоднее. Соединённые Штаты это понимали. А Лондон уже к осени 1914-го стал нуждаться в дополнительных ресурсах, прежде всего финансовых. Согласовывать общий курс США и Великобритании отправился Генри Дэвисон, старший партнёр Моргана-мл. (наследник тоже был Джи Пи, но с приставкой «мл.» после фамилии). В ноябре 1914 года Генри провёл в Лондоне первые переговоры о финансировании заказов союзников в Америке. Они прошли успешно, но англичане настаивали на долговременных крупных займах без высоких процентов.
То, что предложил Дэвисон наследнику банкирского дома, казалось простым до гениальности. Кредитную ставку нужно снизить, а срок – увеличить. Это будут не живые деньги, а облигации со сроком погашения десять, двадцать и даже тридцать лет. На сумму займа Америка строит на своих верфях корабли для англичан, посылает на острова вооружение, амуницию, бензин, продовольствие – всё, что нужно для боевых действий. В залог Британия отправляет на хранение в США свой золотой запас. А гарантии со стороны Америки – персонифицированные, лично Джи Пи Морган-младший.
– Если вы согласны, мистер Морган, то прямо сейчас можете прыгать на пароход и предлагать это англичанам!
– Вы сами сейчас прыгайте на пароход, – парировал мистер Морган-мл. – Это ваша идея. Вы моя правая рука. Если ваших личных гарантий будет недостаточно, я приеду.
Имени Генри Дэвисона хватило для гарантий, но именно Моргана-мл. в январе 1915-го назначили коммерческим представителем Британии в США. А в мае того же года банкирский дом Моргана стал торговым представителем всех стран Антанты. Исключительные полномочия позволяли ему размещать огромные заказы среди подконтрольных компаний. Летом объём военных закупок доходил до 10 миллионов долларов в день. Соединённые Штаты богатели на глазах. К концу 1915 года американский доллар стал дороже французского франка и английского фунта стерлингов.
С Британских островов шли в Америку военные крейсера с грузом жёлтого металла. А осенью 1916 года Федеральная резервная система США порекомендовала банкам отказаться от покупки государственных облигаций стран Антанты. Фунт стерлингов рухнул. Спасая подмоченный авторитет, Британия согласилась спрятать в Нью-Йорке свой золотой запас.
По примеру англичан, слитки жёлтого драгметалла отправили на «надёжное хранение» в Америку десятки других стран. Там золото мира и осело. Где оно сейчас, никто не знает, потому что ревизии в хранилищах не проводились никогда.
Государственные расходы Великобритании за годы войны оказались выше её расходов за 225 лет, предшествовавших 1914-му. Полностью рассчитаться по 30-летним американским облигациям страна сможет только в 1945 году. Как и после Первой мировой, Соединённые Штаты объявят себя главными победителями, спасшими мир от фашизма.
 
Автор (из-за кулис): Генри Дэвисон проживёт недолгую жизнь. Он ещё проявит себя как организатор и первый руководитель Американского Красного Креста. Дети его никогда не бедствовали. Достаточно сказать, что старший сын станет директором ЦРУ, младший – директором журнала «Тайм», а дочери сменят фамилии, выйдя замуж: одна станет Гейтс, другая – Чейни. Ох, непрост был этот Генри Дэвисон!
 
 
КАРТИНА 2-я. «Да, теперь там пустыня…»
Действующие лица:
Дженни Черчилль (1854–1921) – урожденная Дженнет Джером, дочь американского финансиста, супруга Рэндольфа Черчилля – младшего сына герцога Мальборо, мать «величайшего британца в истории».
Эдуард VII (1841–1910) – король Соединённого королевства Великобритании и Ирландии с 1901 года.
Уинстон Спенсер Черчилль (1874–1965) – «величайший британец в истории», премьер-министр Великобритании (в 1940–1945 и 1951–1955 гг.), лауреат Нобелевской премии по литературе (1953).
Дэвид Ллойд Джордж (1863–1945) – министр финансов (с 1908 г.), затем министр вооружений, военный министр, а с декабря 1916-го – премьер-министр Великобритании.
Эдвард Хауз (1858–1938) – американский политик, советник президента Вудро Вильсона; известен больше как «полковник Хауз».
Вудро Вильсон (1856–1924) – 28-й президент Соединённых Штатов Америки (с 1913 г.), лауреат Нобелевской премии мира 1919 года.
Место действия – Британская империя, Соединённые Штаты (Техас).
Время действия – конец XIX – начало ХХ века.
 
Автор (из-за кулис): В баре канадского города Торонто сидели трое, по виду – лесорубы. Они неторопливо потягивали виски с пивом, глядя на озеро за окном. Видно, что в жизни им немало пришлось потрудиться. «Однажды я на спор за час сосну свалил», – протянул один. Другой усмехнулся: «За час я в Техасе и две мог осилить!» Третий, отхлебнув из кружки, промолвил: «А когда мы с Джоном валили лес в Сахаре…» Собеседники скривились: «Сахара – это пустыня!» Тот покорно согласился: «Да, теперь там пустыня».
 
ЭТА ИСТОРИЯ началась с искры мгновенной страсти. А закончилась гигантским пожаром, дымный шлейф от которого не давал дышать жителям Техаса несколько дней. В эту историю вовлечены несколько человек, имена которых ныне известны, одних больше, других – в меньшей степени. Вольно или невольно они оказались «связанные одной целью, скованные одной цепью», одним сюжетом. Хотя в своё время каждый из них порой даже не догадывался, что является марионеткой – игрушкой, ниточки от которой обитают в руках другого человека. А этот другой находится  в полной власти третьего. И так по всей цепочке. Этот сюжет состоит из двух частей, на первый взгляд, не связанных между собой, но внимательный читатель увидит во второй части продолжение первой…
Первая часть сюжета началась 130 лет назад с искры мгновенной страсти у одной молодой красивой британки. О любовном романе леди Рэндольф Черчилль и принца Уэльского (будущего английского короля Эдуарда VII) написано, пожалуй, не меньше, чем о Жозефине Богарне и Наполеоне Бонапарте.
В апреле 1874 года 20-летняя американка Дженни Джером вышла замуж за молодого английского лорда Рэндольфа Черчилля, сына герцога Мальборо. Брак был счастливым и ярким. Муж, только что избранный депутатом, выступает в парламенте с пламенными речами, жена блистает на балах. Через семь с половиной месяцев у них родился пухленький рыжеволосый мальчик, будущий «величайший британец в истории».
По большому счёту, это был первый международный брак – американской красавицы с титулованным англичанином. Потом марьяжные отношения между Старым Светом и Новым станут частыми, «долларовые принцессы» пойдут нарасхват, принцип «деньги за титул» на свадебных столах получит самое главное место.
Молодые сняли новый дом. Посетить его считалось почётным. И однажды в гости к счастливой паре явились принц Уэльский с женой. Заметим в скобках, что принцев – на белом коне или без оного – на свете много, а титул «Уэльский» даётся исключительно престолонаследнику, будущему королю. Так что Дженни, она же леди Рэндольф Черчилль, в тот день была крайне озабочена:
– Ой, не знаю, как всё будет?!
Отчасти причина была в том, что принц Эдуард имел репутацию человека, мягко говоря, разгульного. Справедливости ради надо сказать, что любовниц своих он не выбрасывал, как старые перчатки, а старался как-то пристроить их. Однажды узнал, что его незамужнюю бывшую пассию «подобрал» брат Рэндольфа – так предложил Джорджу Черчиллю на выбор: дуэль либо женитьба на девушке.
– Так я же женат! – удивился брат Рэндольфа.
– А ты развелись! – потребовал принц Уэльский.
Короче, все Черчилли остались живы, но в опале. Прошло семь лет, и вдруг – такой почётный гость. К себе во дворец он приглашает по очереди каждую леди, причём сам составляет список и тщательно выбирает, кому с кем сидеть. А тут сам принял приглашение на ужин.
Дженни вызвала известного французского повара, который приготовил исключительный стол. Принц с супругой в знак уважения прибыли точно вовремя. Дженни склонилась перед ними в глубоком реверансе. Принцесса Уэльская обняла её и сказала: «Мне так хочется сыграть с вами Баха в четыре руки!» Дженни не успела ей ничего ответить, потому что её жаром обдал взгляд Эдуарда – быстрая, оценивающая, испепеляющая искра. Женщины так не смотрят... 
Ужин имел огромный успех. Благодаря ему леди и лорд Рэндольф Черчилли мгновенно восстановились в рядах самых высоких слоёв общества. Все стали искать их покровительства. У мужа пошёл карьерный рост, теснее стала его дружба с Натаном Ротшильдом. Принц Уэльский начал осыпать Дженни дорогими подарками. Искра первой встречи разгорелась в такой пожар, что вскоре она стала гостьей его знаменитых загородных вечеринок, не всегда в компании своего мужа. Начался её двухлетний роман с будущим королём Эдуардом VII. Берти – так он просил называть себя.
Когда лорд Рэндольф Черчилль умер, принц Уэльский не оставил Дженни. Хотя она всё чаще стала замечать, что он смотрит на неё – по-прежнему молодую и красивую – не так, как раньше, а как… женщина на женщину.
Берти было 59 лет, когда он наконец-то взошёл на престол. Он с головой ушёл в государственные дела. Стал тучным, и чтобы он не забыл дорогу к её дому, Дженни приказала построить специально для него лифт на четвёртый этаж. Тронутый такой заботой, Эдуард VII сказал:
– Я благословил ваш брак с лордом Черчиллем, когда все были против. Если бы не я, ваш сын не появился бы на свет. Я попросил сэра Ротшильда помочь вам