Страна Людей (пьеса)

Степанович: - Никоим образом. Дальше.
Марсианка: - Из корабля выходят люди - коллеги, друзья, земляки. Земляки – от слова земля.
Иван Степанович: - Я понимаю.
Марсианка: - Они выходят из корабля, выгружают оборудование, снаряжение. А над головами десятки кораблей – они тоже летят сюда. Нет, они не завоеватели, но и не гости – пришли сюда, чтобы построить большое поселение, уголок, приспособленный для жизни. И вот прямо на глазах, как в кино, появляются огромные прозрачные купола, гигантские ангары, которые закрывают собой участки земли, вернее Марса. Участки, которые теперь позволяют снять надоевшие скафандры. Построить в этом месте дома. Построить улицы и площади. А главное – разбить парки под прозрачным пластиком и стеклом. Это и есть моя миссия на планете Марс. Засадить все в округе прекрасными растениями – цветами, деревьями, кустарниками, которые будут отдавать кислород, помогая новым марсианам жить и дышать. Скоро дивные сады начнут приносить плоды. Первые марсианские урожаи станут кормить людей, давая им радость, пищу, чистый воздух. И маленькая красная планета, заброшенная во вселенной, превратится в цветущий сад. Этот зеленый живой ковер, раскатанный на целой планете, будет виден на расстояния в миллионы километров.

Долгая пауза.

Иван Степанович: - А дальше? Что потом?
Марсианка: - Потом… Потом звенит будильник, отфутболивая последние воспоминания сна в далекое детство. Пора на завод, к станку, к железному коню - спутнику жизни, источнику благополучия и смысла. А вечером домой. Так снова и снова – и каждый день похож на предыдущий.
Иван Степанович (мечтательно): - Да-да, я вас понимаю… Но где-то в вышине на одинокой орбите дожидается маленькая красная планета. Она готова принять тебя, она ждет семени, брошенного щедрой рукой, и тогда отдаст свой урожай, подарит жизнь, сделает счастливой!
Марсианка: - Доктор, я впала в детство? Заболела?
Иван Степанович: - Не представляете, насколько вы здоровы.
Марсианка: - Почему люди могут быть счастливы только во снах? Почему детство безвозвратно?
Иван Степанович: - Оно всегда рядом. Поблизости. Нужно только поднять голову, взглянуть на небо, тогда миллионы километров, отделяющих от мечты, покажутся короткой тропинкой. Мы просто разучились это делать.
Марсианка: - Теперь учимся заново?
Иван Степанович: - Не знаю... Все так изменилось… Не знаю, милая…
Марсианка: - Вы пропишите мне какие-нибудь таблетки?
Иван Степанович: - Нет.

Марсианка уходит. Доктор нервно ходит.

5.

Иван Степанович: - Машенька!

Входит Машенька.

Иван Степанович: - Сядь. Нужно кое в чем разобраться… Тут какое дело… Сны... Люди видят сны. Понимаешь?…
Машенька: - Нет.
Иван Степанович: - Они и раньше помнили их из далекого детства, не придавали значения, но теперь… А когда - если не теперь? Ты просыпаешься, хочешь что-то сделать. Что? – спросишь ты.
Машенька: - Угу.

Машенька начинает заполнять карточки болезней, лежащих  на столе. Он ходит по кабинету.

Иван Степанович: - То, о чем втайне мечтал когда-то давно, потом забыл, не до этого было... А до чего? – спросишь ты.
Машенька (басом): - Угу.
Иван Степанович: - Ну, как же? До того - чему научат, куда отправят или пошлют, заставят или поручат, прикажут, отдадут. Как вещь! И ты уже во всем согласен, ты привыкаешь. А тут удивительные сны, и снова, как в детстве ты на розовом облаке. Почему именно сны помогают вспомнить о мечте? Потому что принадлежат они только тебе, ты имеешь на них право, никто другой по злой воле туда не проникнет, если даже очень захочет. Может быть, сны – это последнее, что остается от детства? Можно стереть память, предать розовые мечты, забыть, запретить себе вспоминать, но тут как тут эти сны, а еще облако, где ты можешь, наконец, позволить себе все!... Что скажешь?
Машенька: - Вы… хорошо себя чувствуете?
Иван Степанович: - Чувствую? О! Да! Конечно! Еще как!... Итак, что мы имеем? Город словно проснулся от долгой спячки. Где эти люди были вчера? На что тратили жизнь? Что делали? Как же! По большей части трудились на заводе! Делали то, что им приказывали. Они были нормальными! Были обществом! Теперь разбрелись по своим снам и розовым облакам. Идиоты! – скажешь ты.
Машенька: - Угу…
Иван Степанович: - Конечно! Нездоровые люди! Им бы в больницу, но лекарств от такой болезни нет. Им бы на завод или в контору – но не хочется! И общество граждан послушных и организованных, объединенных законами и правилами (годами выстраданными, утвержденными, принятыми, проголосованными), превращается в кучку идиотов, которые позволяют себе делать только то, что хотят. Тем более, то, что им снится! Только полный идиот действует не по правилам здравого смысла, но по воле детского сна. Только неуравновешенный психопат или даже маньяк позволяет себе делать то, что хочет! Ты это имеешь ввиду?
Машенька: - Угу…
Иван Степанович: - Ты скажешь мне – поспешите, доктор! Срочно нужно противоядие! Торопись! Скажешь - пока ты, Иван Степанович, еще не окончательно спятил, не поддавайся соблазну - смотреть на солнце, видеть сны, любоваться картинами друга-художника или вместе с бродяжкой-лошадью сидеть на центральной площади прямо на земле, на грязной булыжной мостовой и слушать какую-то скрипачку, которая нот толком не знает, играет всякую белиберду! Скажешь – пора спаси наших горожан!... Может быть, ты права… Может быть… Спасибо, ты мне очень помогла.

Машенька храпит, положив голову на стол.

6.

Заседание в мэрии.

Иван Степанович: - …Итак, хочу подвести итог. На улицах нет мародеров и пьяных. Люди не ходят нагими, не стреляют, не гонятся за врагами, и врагов у них не осталось. Не объедаются. Редко подходят к телевизорам. Кстати, это отдельная тема, на которой хочу заострить особое внимание! Я обследовал многих больных. От этих передач и сериалов, от игр и игрищ, викторин и телешоу, особенно от новостей их теперь воротит. Если насильно человека привязать к кровати и посадить перед экраном (я не раз проводил такой эксперимент), человек начинает сходить с ума. У него вид несчастного, которому в рот влили раскаленное олово. Ведет он себя, словно глаза его взирают на мертвечину или самую распоследнюю мерзость. В желудке появляется ощущение, словно он проглотил жабу. Большую, липкую, пахнущую плесневелым болотом и покрытую бородавками. Жаба еще жива, лапами она больно толкается внутри, издавая мерзкие звуки, квакает, рыгает, просится наружу. Уши такого зрителя не в силах захлопнуться и избавить сознание от звуков, которые сравнить можно с пыткой. Как эти люди по доброй воле совсем недавно могли часами, годами просиживать перед чудо-телевизорами и делать лишь то, что им говорят? Не понимаю… Вот так.

Долгая пауза.

1-й зам: - Что вы предлагаете?
2-й зам: - Сейчас эти самые горожане, тысячи людей, целый населенный пункт, позволили себе выключить телевизор и остаться совершенно неуправляемыми!
1-й зам: - То есть, наедине с собой!
2-й зам: - А что хуже всего - со своими мыслями!
3-й зам: - Ничего преступнее быть не может! Только за это можно сажать их в тюрьму! Разве нормальный человек может не смотреть телевизор?
4-й зам: - Вывод простой - город стал прибежищем идиотов.
5-й зам: - Ситуация непредсказуемая, неуправляемая и опасная.
1-й зам: - Горожане отправились по преступной дорожке, полной неожиданностей и лишенной смысла.
2-й зам: - Еще оказалось, что у каждого эта дорожка своя. Раньше ровно в восемь утра трудолюбивые замечательные граждане строились ровными рядами у заводской проходной. Лица их были спокойными, заспанными, руки мозолистыми, а кошельки…
3-й зам: - Не пустыми.
2-й зам:  - Кто сказал, что пустыми? Вовсе нет. Два раза в месяц их строили в очереди к кассе, выдавали зарплату, потом по телевизору рассказывали, на что ее лучше потратить. Снова проходная, станок, очередь к заветному окошку. А теперь?...
3-й зам: -  Наши законопослушные горожане, позволяют себе просыпаться и, простите,… мечтать.
1-й зам: - Иван Степанович, это ваша терапия так подействовала на людей. Позабыв о главном, о работе, о смысле жизни, они предаются мечтаниям, позволяют самодеятельность.
Иван Степанович: - Как вам объяснить? Их словно раздели. Сняли вчерашние строгие костюмы, платья, отобрали привычную, накатанную жизнь, и они превратились в детей. Слава Богу, их желания не агрессивны, не преступны.
4-й зам: - Одно то, что такие желания появились - есть преступление вдвойне. Раньше организованное общество стройной колонной шагало по жизни, выполняло предписания, указания, шло на работу, с работы, опять на работу, трудилось на того, на кого скажут, и так далее. Раньше основным смыслом жизни было стремление заработать как можно больше и достойно потратить все до копейки. Людьми можно было управлять. Им придумывали правила – они выполняли…
Иван Степанович: -  Или обходили…
5-й зам: - Не важно - это такая игра. Главное, что все играли в одну игру - трудились на благо… и во имя… Теперь они позволяют разлечься на вашем розовом облаке и мечтать. Неизвестно, что хуже – стрелять из пистолета, грабить магазины, сидеть перед телевизором после работы, пить горькую или делать только то, что ты изволил себе возжелать. На все прошлые грехи имелись статьи, ты в любом случае подпадал под одну из них.
1-й зам: - Но, оставался гражданином, “членом”, был в “законе”. Теперь на эти детские фантазии даже статьи не найдется, разве что диагноз.
2-й зам: - Город идиотов!
Иван Степанович: - Почему же идиотов?...
1-й зам: - А как иначе? Давайте посмотрим: Один возомнил себя дирижером оркестра, ходит по городу, выискивает инструменты, людей, умеющих на них играть. Или хотя бы желающих. И такие находятся! Много таких бездельников! Полюбили открытое место на окраине города, на большой полянке устраивают репетиции.
2-й зам: - На глазах у военных – какой позор!
3-й зам: - Маэстро не знает нот.
Иван Степанович: -  Он быстро учится.
4-й зам: -  Музыканты впервые держат инструменты, найденные в местном клубе.
Иван Степанович: -  С каждым днем их мастерство совершенствуется.  Иногда срывают аплодисменты оттуда, из-за границы, из-за сетки.
5-й зам: - Солдатам надоело скучать – вот и веселятся.
1-й зам: - Другой мнит себя архитектором, тащит к центральной площади доски, строительный мусор, прочую мерзость. По ночам начал воровать кирпич, складывает все это на тротуаре.
Иван Степанович:  - А на плакате, над этой кучей, красуется рекламный щит: “Здесь будет построена Триумфальная арка по уникальному проекту”. Что же тут плохого?
2-й зам: - Проекту? Если Пизанская башня имеет хоть какие-то шансы простоять еще пару столетий, это сооружение абсолютно не имеет под собой основы. Конструкция опирается о воздух, держится на честном слове архитектора.
Иван Степанович: - Людям нравится, все аплодируют.
5-й зам: - А куча мусора продолжала расти.
1-й зам: - Еще один возжелал построить на маленькой речушке запруду. Он, видите ли, хочет подарить городу море. Взял  лопату, начал копать.
2-й зам: - Копать ему не одну тысячу лет.
3-й зам: - Не все так просто. Нашлись сумасшедшие, которые стали ему помогать, эта затея становится реальной.
4-й зам: -  Яма угрожающе увеличивается.
5-й зам: - Одна сумасшедшая, называет себя Марсианкой, перетаскала из магазинов семена растений, квартира ее превратилась в клумбу. Все берет в