расстреляли по две обоймы каждый. Повалили десятка три хрипящих коней и всадников. Мрак. Грохот поднялся такой, что даже из открытой степи посреди лязга оружия, топота копыт и стихающего воинственного гиканья, его стало слышно и от реки. Без того взбудораженные русские дружинники и викинги повыскакивали на берег с выхваченными мечами и замерли от неожиданной картины. Твёрдые резиновые пули стучали по печенежским лбам с тем же звуком, что и по конским. Слишком близко подскакавшие степняки сходу получали оглушающие, преимущественно головные травмы и тут же уносились прочь с диким воем. Многих действительно выбило из седел и они уползали по траве назад, в спасительный лес. Другие, остановившись на расстоянии, быстро натягивали и спускали луки. Просвистели первые стрелы.
- Ты посмотри-и! Метко бьют, уроды! Давай, сваливаем! – Прокричал Серёга и об его броник тут же сломалась новая стрела. – Уходи-им!..
Спецназовцы всех времён и народов, непобеждённые и с великолепной добычей, и ханом и князем, круто развернули свои могучие кикбайки и помчались вдоль днепровского берега на юг, навстречу ветру. С этого момента печенеги отбить своего хана не пытались, быстро отстав далеко позади. Да и дружинники Святослава, на фоне замерших резных голов своих драконов выстроившись вдоль берега реки редкой цепочкой, лишь недоумённо проводили глазами несущиеся мимо байки с улыбающимся князем и перекошенным ханом. Мало ли куда их полководцу на этот раз понадобилось прокатиться со своими новыми союзниками. И только иссохшие травы давно отмершего времени безуспешно пытались намотаться на колёса стремительных, всё сминающих кикбайков из третьего тысячелетия.
- Начинай переход! – Скомандовал Серафим. – Я за тобой!
- Погнали-и!.. И-и-и-и-эх-х!.. Э-эх-х! – Подражая печенегам, весело отозвался Бареев и включил свой темпоральный модуль, перейдя на режим автоматического возврата в исходную точку. Но он каким-то образом всё-таки зависал, видимо не ловил сигнал сетевой поддержки из тысячелетнего будущего.
Тогда оба сразу перешли на автономку и поочерёдно сдвинули свои микшеры времени вперёд ровно на 1052 года, 34 дня и двенадцать тридцать пополудни девятнадцатого апреля. Мгновенно выскочив на тёплое солнышко резко хлопнувшего их по ушам будущего, ставшего опять настоящим, оба кикбайка победно издали троекратный громкий звонок: сеанс окончен. Серёга даже завопил с бешеным американским восторгом: «Вау!», на это по-прежнему невозмутимый Серафим лишь равнодушно покосился и промолчал. Подумаешь, эка невидаль! Ну, прокатились в обеденный перерыв на тысчонку лет назад, развеялись маленько!..
Так или иначе миссия успешно завершена. Мир вновь преобразился демонстративно к лучшему. Времена сменились как бы по-настоящему. Tempora вроде как опять сделала себе mutantur. Что и было немедленно отражено в бортовых журналах, а по вай-фаю – и в электронном журнале прибытия серафимовской штаб-квартиры. Повсюду отразилось и сохранилось совершенно точное время прибытия. Разница со временем отбытия составила 38 минут и 24,53 секунды каждого индивидуального времени. Общий заряд батарей составил соответственно 55,7 процента в Серёгином и 52,3 процента – Серафимовском кикбайках. Всё же высокая и жёсткая трава десятого века забрала у них слишком много энергии! Могли бы и попасться орлы, промедли они дополнительных минут семь в мартовских идах 972 года. Вернуться-то, может быть, и вернулись… но в каком виде?! Патронов, кстати, тоже оставалось лишь по одной неполной обойме. Азарт, знаете ли. Завораживает. Не всяк, стрелять начавший, сможет быстро остановиться!
Когда они благополучно затормозили на парковке возле своей штаб-квартиры за городом, у хана Кури из левого предплечья всё же торчала стрела, дар из его милого прошлого. Но она вошла неглубоко, кость не задела и легко была извлечена, а рана продезинфицирована и наложена стерильная гемостатическая повязка. Куря к тому времени отплакался после обработки перцовкой и смотрел на всё вокруг, в том числе на поток разнообразных машин, несущийся по близкой трассе, с выражением неподдельного умиротворения. Вероятно, съёжившийся Курин мозг решил, что это и есть куриный «эффект Мирабиле», что он попал в рай и добрые ново-печенежские боги всё-таки смилостивятся над ним. Не станут отрезать ему голову, потом долго варить для шулюма и чистить его дурацкий череп, чтобы попозже сделать из него себе какую-нибудь чашу или ночную вазу, что, впрочем, для простого печенежского хана оказалось бы величайшим благом и честью, а может быть и большой жизненной удачей.
Пока суть да дело, покуда страсти не остыли, дотошный историк Бареев по всем следственным правилам и канонам решил провести горячее расследование, не сходя с места допросить пленённого предводителя печенегов, главного свидетеля и основного подозреваемого в историческом преступлении глобального значения. Через переводчика князя Святослава он произвёл энергичное дознание непосредственно по следам событий, состоявшихся и предполагаемых.
- Признавайся, хан, кто конкретно тебе русского князя заложил?! Наша история об этом умалчивает. Больно точно ты, скотина, организовал засаду и по времени и по месту, где именно нападать.
- Как кто?! Свенельд конечно, больше некому! Гонца прислал. Тот сообщил, когда князь пойдёт и где у него будет переволока на порогах. Свенельд сам хотел на Киеве встать. Соответственно и с потомством Святослава поступить. Дань мне платить, между прочим, как при Аскольде и Дире!– Гордо закончил Куря и начал было ещё что-то добавлять, как на него набросился рассвирепевший Святослав и завязалась потасовка, хорошо, что без оружия были оба. Когда неистовых бойцов всё же разняли, Серёга сердито спросил обоих:
- Так в чём проблема, господа?! Недопонял. Князь - твоя очередь говорить! Что тебе не в масть заехало?!
- Наследника моего, Володимера, этот гад, оказывается, собирался в Днепре утопить, собака! Жаль, меч вы не отдаёте мне! Я бы ему башку прямо здесь снёс!
- Да мне без разницы, кто будет платить, Свенельд или твой сын! – Усмехнулся Куря и опять схлопотал по и без того разукрашенной физиономии. Святослав не на шутку рассвирепел и упорно дорывался до ханской глотки, голову открутить Куре как курёнку.
- А Свенельда, как вернусь в Киев, конями разорву! – Не успокаиваясь, рычал князь. Потом вдруг стих, обмяк и тихо произнёс: - Я же с ним, как с братом был! Он ел с ладони у меня! Папой называл. – И Святослав смахнул скупую мужскую слезу.
-Не вернёшься, князь! Теперь не вернёшься! – Быстро успокоил его Серёга. – Для тебя наступила вторая жизнь. Радуйся. А сын твой Владимир давно довёл дело до конца и династию твою до такой степени упрочил, что потом далеко не с первого раза сковырнули! Ты сам в том времени давно мёртв, а из твоего черепа печенеги шулюм и свою водку устали трескать. Знал бы только, что с тобой Куря сделал!
Тут Бареев повернулся к по-прежнему обиженному хану:
- Эх, Куря-Куря! Тебе даже кличку не надо придумывать. Куря и есть Куря! Таким и в истории остался! Но ты всё равно признайся, Куря, почто ты нашего Славика распотрошил?! Захотел его доблестей дуриком срубить?! У нас есть песня именно про таких мудаков-каннибалов: «За что аборигены съели Кука?!».
- Да не собирались мы его есть! – Запротестовал Куря. – Разве что просто так с черепком побаловаться, не абы чем, а золотом оковать чашу из него сделанную. Во - как! Пусть гордится теперь, а не завидует!
- Ах ты, бусурман окаянный! – Опять рванулся к нему Святослав.
- Да и невкусный он был! – Отодвигаясь, невольно проговорился Куря, покраснев. – Жёсткий.
- Так всё-таки отведал княжеского мясца, скотина?! – Грустно подытожил Серёга.
- Да не я, говорю! Не я! Может быть кое-кто из моих вечно голодных проходимцев?!
- Не бреши, гад! Значит, поперёд тебя твои голодранцы захотели напитаться мощью и отвагой Святослава! Как ты думаешь, зачем?! Да затем, чтобы тебя самого опосля свергнуть и тоже сожрать. Может, вкуснее окажешься. Не таким жёстким.
- Да?! – Уныло призадумался Куря. – А что?! Я и не подумал. Эти могут…
- Эх, Куря-Куря! Как ты себя запустил, однако! Хуже тебя и вправду мог быть только предатель!
- Это да-а! – Пафосно подтвердил Святослав, злобно оглядывая Курю.
- Только он как-то чудно выглядел, тот гонец от Свенельда. – Внезапно добавил хан, что-то вспомнивший. – Примерно как вы сейчас. Да и разговаривал похоже, как вы. Еле-еле поняли его, в основном на пальцах. И появился без коня, словно бы ниоткуда. И так же точно пропал. Словно в туман.
- А-а-а, понятно! Я давно подозревал! – Изумлённо подал голос Серафим, до этого внимательно следивший за допросом и хранивший молчание. И они с Бареевым тревожно переглянулись. - Значит, кроме нас кто-то добавочно орудует во времени! А мы-то праздновали безоговорочную победу! В то время, как главная битва, оказывается, только-только начинается! Чёрная лента по-прежнему опережает нас. Когда и кому нанесёт свой финальный укус, остаётся неизвестным.
Глава 15. Саламандра возвращается
Гешка слонялся по улицам с самого утра. Деловито раскладывая еду по одним мисочкам и разливая водичку по другим, возле подъездов деловито сновали отдельные бабушки, порой даже полностью укомплектованные бригады божьих одуванчиков и весьма пожилых тётенек. Что примечательно, из дедушек, тем более, дяденек – никого! Даже еле ползающих. Порой сам на костылях ковыляет, а всё равно никому из братьев меньших не подаст. Наверно, потому что они абортов не делают, у них другой смертный грех, но его замаливать бесполезно, хоть чем. Можно только залить, чтобы не помнить. Остальной контингент вымирающего человечества - вот он, в наличии, пожалуйста - все-все, кто пока что не отдал богу душу, кто вдруг спохватился и бросился зарабатывать себе царствие небесное, хоть сколько-нибудь. Хотя бы спасать от голодной смерти бездомных кошек, собак, голубей, да и всех-всех, кто только попадётся под нелёгкую скорбящую руку обрываемого времени. Видел он там и свою хронически добрую соседку сверху бабушку Фаину Исаковну, оказывается она не только пропащих людишек спасает.
На самом деле подкармливать голодных и больных зверьков это всегда немалый труд, да и затраты на него выходят ого-го какие, до половины пенсии бывает. Хотя бы потому что и неприкаянная живность с некоторых пор поголовно пошла сильно взыскательная, абы чего не клюёт и не жрёт, тем более всякие сухие просроченные кити-кэты. Котлетки – те ладно, куда ни шло, но только чтобы тёпленькие, не из холодильника. Если бабули опаздывают к привычному часу – весь контингент требовательно и сердито мявкает, негодующе подтявкивает и осуждающе чирикает и угрюмо гулит. Были бы там и змеюки – так шипели бы, недовольно поглядывая на часики, да капюшоны раздувая. К толпе снующих голубей, кошек и собачат мимо Гешки пробежала опаздывающая одна соискательница царствия небесного в сползающем платочке на голове, стала выкладывать из сумки кастрюльки с супом и мясными остатками. Громко и виновата шептала, раскладывая и разливая по мисочкам пропитание младшим тварям божиим: «Грешна, милые, ой, грешна! Опоздала! Внучок заболел. Сейчас и вы у меня покушаете! Ох,
