Потом, после последней рюмки, мужчины дружно мыли на кухне посуду, а я стелила постель на диване. Разумеется для Деда Мороза. Где-то же ему нужно было спать.
А утром он исчез. Если бы не коньки, висящие на крючке в прихожей, можно было подумать, что никакого Деда Мороза не было.
Мы с Мишей привычно завтракали на кухне. Пили молча кофе. Я торопливо, так как спешила на работу, а муж степенно, у него выходные до самого Рождества.
- Хороший мужик, душевный. Хорошо посидели. – сказал Миша, вздохнув. – Ты черкни, чего надо подкупить к вечеру. Я в магазин сбегаю.
- Много ли нам двоим надо, если только кто нагрянет неожиданно. Кажется, у нас все есть, хватит до самого Рождества, а может, даже до двадцать третьего февраля.
Мы оба рассмеялись.
- Хотел спросить, - Миша подозрительно прищурился. – А коньки откуда? Морозов забыл, так они вроде женские...
- Купила,- бухнула я. - Буду учиться кататься, давно хотела. А как увидела их не могла устоять. Типа подарок к Новому году!
- Ясненько, - сказал Миша, удовлетворенный моим неправдоподобным объяснением.
***
Дед Мороз сидел на детских качелях, поджав ноги в расписных валенках, и раскачивался тюда-сюда. Я хотела незаметно прошмыгнуть мимо, но что-то так и потянуло перешагнуть через низкий заборчик, отгораживающий детскую площадку от тротуара. И прямо по снегу, огибая сугроб, под которым спряталась песочница, к красной атласной спине.
- Качаешься? – как можно равнодушней произнесла я.
- Ага, - голос Деда Мороза звучал уныло. – На работу?
- Ага, - сказала я.
Я ковыряла носком сапога притоптанный снег, хлопая сумкой по коленям, размышляла: «Могу я в канун Нового года тридцать первого декабря опоздать на работу или нет?»
- Влетит, - сказал Дед Мороз.
- Не влетит, я уже большая девочка. И пенсия маячит, кто будет со мной связываться. Даже директор не будет.
Дед Мороз перестал качаться.
- Что делать-то? И-эх…, - тоскливо произнес он. – Прямо не знаю.
- Чудес не бывает, - сказала я уверенно.
- Очевидное отрицаешь? – насупился Дед Мороз. – Я тута, вот он!
- Разве это чудо! Коньки тоже не чудо, их можно в магазине купить. – не хотела сдаваться я.
- Ага, - усмехнулся Дед Мороз, - чую куда клонишь, деушка! Чудеса подавай! Разбежался…
Я ужасно хотела разувериться в Дед Морозе. Ну, нет его и все! Прикидывается же, только зачем? И письмо мое… Я с усилием соображала, искала скрытый подвох. Зачем я какому-то ряженому старику? Чего он вообще привязался? Подумаешь, не исполнил давнишнее желание маленькой девчонки. Так никакие желания не исполняются, если сам себе не исполнишь.
- Не напрягайся, - сказал Дед Мороз. – Будем действовать согласно плану.
- В смысле? – не поняла я. – У меня нет никаких планов.
- Есть, - Дед Мороз был тверд как никогда. – Это ты думаешь, что нет. Давай-ка разберемся, что ты вообще имела в виду, когда писала эту фразу.
- Ну-у..., - протянула я.
- Баранки гну, - хихикнул Дед Мороз. – Я тут время на нее трачу, а меня ждут мальчики и девочки.
- Так и иди к своим мальчикам и девочкам, - огрызнулась я.
- Нетушки, мне твое письмицо вот где сидит, прямо в печенках, в самой середке. Еще не было случая, чтобы я новогоднего желания не исполнил.
- Ни разу? А как же счастье для девушки?
- Кхе, так у нее счастье-то оказалось вполне выполнимым – замуж хотела.
- Вышла?
- А как же! Прямо в Новый год! – сказал Дед Мороз гордо.
- Наверное, мне не хотелось учиться, может, мне зима не нравилась, - я пыталась переосмыслить свою же фразу. – Я забыла, понимаете, забыла, чего я именно тогда хотела, когда писала.
- Не нервничай, а вспоминай. Со мной пойдешь, пока не вспомнишь.
- Куда это? Мне же на работу надо!
- Пойдем дарить желания новогодние, может загадку с желанием как-нибудь разгадаем. А начальнику твоему я позвоню. Не боись, не про больничный, не про отгулы, а важное поручение из Министерства исполнять будешь. Не тушуйся, он после Нового года все забудет!
Он так и сделал, выудил из глубин шубы очень даже приличный мобильник и прямо тут же набрал номер нашего директора. Я ошарашено слушала его министерский голос и туго соображала, что делать. Хотела позвать Мишу на помощь, да Дед Мороз не разрешил.
- Снегурочкой будешь у меня нынче, - сказал он даже не улыбнувшись.
- Старовата я для снегурочки, - кисло улыбнулась я. – Может, мне лучше Бабой Ягой?
- Бабы Яги нет.
- Как это? Дед Мороз есть, а Бабы Яги нет?
- Что ты все какая-то..., вредная какая-то! Все ей не так, и желания какие-то! Не спорь, в сосульку превращу!
- Может у нас дров не было, чтобы печку топить! Может у меня пальтишка не было теплого! Мама, мама, что я буду делать? Как я буду жить? У меня нет теплого пальтишка…, - куражилась я с каким-то остервенением. - Может мне зима надоела! Может я вообще зиму не люблю! Не бывает Дед Морозов! Не бывает, и все!
Я со злостью топнула ногой, каблук вошел в снег, как нож в масло, я чуть не упала. Подняла глаза, Деда Мороза не было. Оглянулась, нет нигде. И я уныло потащилась на работу, совершенно не представляя, что скажу директору про звонок из Министерства и свое опоздание.
Что же это такое я думала, когда писала «вечные летние каникулы»? Конечно, я не так выразилась, но Дед Мороз прав, какая разница. Как вернуться в детство своими взрослыми мозгами, не верящими в новогодние чудеса? Да вообще ни в какие чудеса не верящими! А ведь я всего-то один раз и написала письмо Деду Морозу. И так вляпалась! Надо было мандаринов попросить килограмма два, или пять. Мандаринов тогда было – днем с огнем, не то, что сейчас на каждом углу, в смысле в любом магазине. Как сейчас помню, в подарочном кульке с конфетами всего-то одна заскорузлая мандаринка и лежала. Она даже и не пахла. Может, где-то и были настоящие мандарины, у нас были полудохлые. А конфеты были нормальные, вкусные. На Новый год в нашей семье было шесть подарков, нас же трое детей. Три подарка с маминой работы, три с – отцовской. А еще бабушка присылала посылку с конфетами, в ее городе была кондитерская фабрика. И как говорил, Кот Матроскин из Простоквашино, этих самых конфет там было – завались! И мы с братом и сестрой не прятались по углам со своими кульками, мы ссыпали все подарки в один большой тазик. Потом брали оттуда кому сколько захочется. Мама ругалась, что мы все конфеты быстро съедим. А отец, наоборот, разрешал. Нам хватало до весны. Ну, почти. Детство вспомнила, но это же зимние каникулы, а тут…
Работа была на месте, директор и сослуживцы тоже. Опоздала я всего на одну минуту, никто и не заметил. Тридцать первого рабочий день короткий. Коллеги мои, которых всего двое, оторвали головы от своих компьютеров, чтобы пробубнить мне «С наступающим, Вера Ивановна!». «С наступающим, деушки!» - буркнула я в ответ. Нет, мы не в ссоре, просто у всех в голове сейчас свой предстоящий домашний праздник. «Деушки» на самом деле чуть младше меня. У них мужья, дети и даже внуки. Соберутся семьей у праздничного стола с обилием таких закусок и блюд, что скатерти-самобранки не надо. У нас так принято, в Новый год на стол все лучшее! Весь декабрь «деушки» обсуждали новогоднее меню. Я тоже обсуждала, даже кое-что чиркнула в свою записную книжку, а кое-что мне скинули на телефон. Так на всякий случай.
Новый год и все такое…, а работа… Да, надо было работать, или хотя бы делать вид, что работаешь. Некоторое время я и работала работу. Это я так выражаюсь. Кому интересно, что я делаю на работе. Бумаги, цифры, почта…, всего понемногу. Деловая активность сегодня почти на нуле. Праздник же на носу! Потом все доделаем, что не успели, в следующем году и доделаем.
Компьютер исправно работал мою работу, руки мои тоже, а вот мысли мои были далеко. Не в смысле пространственно, а скорее временно. То есть, эта фраза из моего детского письма у меня все никак не выходила из головы. И Дед Мороз тоже. Вообще, не сама фраза меня занимала, а почему я так написала. Что было в моей голове сорок лет назад? Чего я конкретно хотела? Я отчаянно пыталась вспомнить, что предшествовало написанию этого письма. Я и письмо-то не помнила. За сорок лет столько всякого произошло, что такая мелочь, как детское желание, у меня совершенно выветрилось из головы.
Разве я так не любила учиться? Любила. Вообще мне нравилось учиться, и в школе, и потом в институте. Я не была отличницей, но всегда устойчивой хорошисткой. Как-то одна моя сокурсница сказала, что училась бы все время, если бы ей платили повышенную стипендию. Шутка. Но я с ней тогда была согласна. Сейчас нет, повышенная стипендия, это ерунда. Я и так все время учусь, почти каждый год какие-нибудь курсы, проекты… Иногда даже работать мешают. В наше время и не совершенствоваться, гуд бай профессия. За моей спиной на стене висят под стеклом разные сертификаты и дипломы, подтверждая, что я – классный специалист в своей области. Это не гордость, констатация факта. И без этих бумажек я все равно специалист. Это я отвлеклась, компьютер замер на одной странице и рука зависла над клавиатурой.
«Вера Ивановна! Чай или кофе?». «А?! - отзываюсь я невпопад. – Пожалуй чай, зеленый». У нас «второй завтрак» как в Шире, ну, или где-то там в фэнтазийных дебрях. Чай с перекусом. Перекус простой: печеньки, бутерброды или варенье, если кто из дома принес. Ничего полезного. Некоторые специалисты говорят, что даже вредно перекусывать перед полноценным обедом. У нас обед не слишком полноценный. Приносим его с собой и греем в микроволновке. Какая тут польза? И потом мы уже в таком возрасте, что фигура не на первом месте. И что странно здоровье тоже не на первом месте. На первом – привычки. А чай с перекусом почти традиция.
[justify]Чай директор не запрещает. Тем, кто за компьютерами сидит, положены перерывы. Чтобы глазки не устали, чтобы головка проветрилась. В такой перерыв мы и пьем чай. Директор тоже пьет чай, не с нами, у себя в кабинете. Мне в открытую дверь его кабинета видно. У него чай «пустой», то есть без всяких перекусов. Просто чай. Он убирает чашку на край стола и говорит: «Вера Ивановна, после чая ко мне зайдите, надо кое-что обсудить». Я киваю машинально. И вдруг холодею, неужели треклятый звонок из Министерства?
