(Питерская коммуналка)
Знаменитая питерская коммуналка, это отдельная тема для разговора! Высокие потолки с лепниной, узкие окна со старинной фурнитурой, полы со скрипучим паркетом и, наконец, длинный общий коридор, в котором трудно разминуться. По обеим сторонам коридора встроены нескончаемые двери: дверь в туалет, дверь в ванную... в кухню... в кладовку и в комнаты, где проживают жильцы. Перегородки, разделяющие комнаты, в большинстве случаев сделаны из подручных материалов; попросту говоря — из чего придётся. Здесь применялись деревянные бруски, фанера, картон... Всё это обшивалось рейками, именуемыми в простонародье дранкой, и штукатурилось. И вот уже вместо одной просторной комнаты с капитальными стенами имеются две, а иногда и три маленькие комнатушки. Такая реконструкция происходила в начале прошлого столетия, сразу после Октябрьской революции, когда началось массовое переселение пролетариата в дома своих господ. С тех пор в Петрограде много чего изменилось. Город два раза менял своё название, пережил блокаду, перестройку, лихие девяностые, но "картонные" перегородки до конца истребить не смог!
Излишне говорить, что звукоизоляция в таких перегородках находилась на нуле, поэтому слышимость везде была отличная. Хранить секреты от соседей в таких условиях просто нереально, поэтому все знают друг о друге буквально всё! Если резюмировать вышесказанное — питерская коммуналка жила одной большой, дружной семьёй!
Хотя "дружной" — это ещё как сказать?! У каждого жильца свой характер. У каждого к соседу имеются свои претензии. И всё это выясняется, как правило, на кухне. Где же ещё! В коммуналке всё происходит на кухне. И споры, которые иногда доходят до драки, и общее праздничное застолье, где все продукты покупаются в складчину, и все последние новости... Все последние новости вплоть до международного положения — тоже обсуждаются там! Под звон посуды, под свист закипающего чайника, под звуки доносящиеся из маленького телевизора с "допотопным" кинескопом. Все давно уже забыли, кто принёс его сюда и поставил на холодильник. Но телевизор до сих пор исправно работает, постоянно включен и, что характерно, никому не мешает! Жильцы настолько к нему привыкли, что уже чувствуют себя как-то неуютно, если он молчит... И над всем этим витает аромат дешёвых сигарет, пота, готовящейся пищи и прочих житейских благоуханий, что создает неповторимую атмосферу питерской коммуналки.
* * *
Каждый жилец по-своему индивидуален. Вот, например, тётя Даша, пенсионерка со стажем. Она трепетно относится к своей внешности, вовремя подкрашивает корни волос на голове и потому выглядит моложе своих лет. Тётя Даша здесь ответственная буквально за всё! Составляет график уборки и внимательно следит за его исполнением. Это она запретила нашему философу ставить велосипед в коридоре. Теперь он занимает почти треть его комнаты. Но что ей до Диминых проблем — для принципиальной старушки главное, чтобы в общественных местах было чисто и убрано и неукоснительно поддерживался идеальный порядок.
А вот Ангел Филиппович, художник. Седовласый старик преклонного возраста с аккуратной бородкой в испанском стиле. На самом деле он Анхел Филиппович, так записано в его паспорте. Но это абсолютно никого не волнует. Ангел как-то привычней и проще, и поэтому все называют его только так... А он и не возражает. Старик покладистый, всегда старается выглядеть незаметным, в спорах никогда не участвует. На кухню выходит только для того, чтобы приготовить в маленькой кастрюльке суп из пакетиков. Или вскипятить себе воду в прокопчённом до невозможности чайнике. Единственный человек в этой большой коммунальной квартире, к которому философ проникся уважением.
А это уже Павел Сергеевич. Высокий представительный мужчина сорока пяти лет. На кухне появляется исключительно в галстуке и с газетой в руке. Обычно садится у окна и раскрывает свою газету. Но не читает, а прислушивается к разговорам. Иногда вставляет слово, чтобы, не дай бог, о нём не забыли. Никто никогда не видел, чтобы он готовил себе еду на кухне. Все знают, что Павел Сергеевич работает директором... где-то там в какой-то захудалой фирме со сложным названием, что и не выговоришь сразу... Но это, конечно же, мелочи. Директор, он и есть — директор! Представитель высшей касты! А такие люди у нас питаются только в ресторанах, если, конечно, не имеют прислугу или жену. Так уж устроен мир!.. Только галстук у Павла Сергеевича засаленный, а носки с дырками. И если кто-то предложит ему отведать супчика, никогда не отказывается. Все уважали его за простоту, за то, что не гнушается общаться с простым народом. И, естественно, жалели!.. Всё-таки такой человек, а живет один! Без семьи, без ласки... Даже носки некому заштопать!
Рядом с директором проживает Аннушка. Вот та бы и приласкала, и заштопала! Да видно стесняется предложить. И вообще она — странное нелепое создание. Примечательна тем, что держит у себя в комнате маленькую экзотическую зверушку неизвестного происхождения и ни на что не похожую. Часто появляется с ней на кухне и очень обижается, когда о её любимице кто-то нехорошо высказывается. "Неужели трудно запомнить, — слабо возмущалась Аннушка, — это вам не котёнок, не собачка, а взрослая серебристая мармозетка. И зовут её Мики. Вы посмотрите, какие у неё большие грустные глаза! Между прочим она легко запрыгивает на шкаф и уже съела в нашей комнате всех тараканов... Я предлагала Павлу Сергеевичу, чтобы Мики и у него уничтожила этих противных насекомых, но он почему-то отказывается, — печально добавляла она.
При этих словах все обычно улыбались. Ни для кого не являлось секретом, что Аннушка неровно дышит к своему соседу, но он не отвечает ей взаимностью. Их комнаты разделяет тонкая перегородка. Настолько тонкая, что Нинель, проживающая напротив, дама гиперсексуальная и стервозная, утверждает, будто-бы через эту перегородку не только хорошо всё слышно, но и видно. Правда, ей не очень-то и верят! Возможно, Нинель немножко преувеличивает, выдаёт желаемое за действительное. Никто же не проверял! Никто кроме неё не заходил в комнату директора и не знает, как у него и что. А Нинель та ещё стерва!.. Она любую информацию подает в таком виде, что можно предположить всё что угодно! Она тоже одинокая, поэтому все мужчины, проживающие в коммуналке, находятся под её пристальным вниманием.
Дальше по списку идёт семья, занимающая сразу две комнаты. Им положено, у них подрастает семилетняя дочь Оля и, судя по фигуре её матери, в семье ожидается пополнение... Отец семейства, электрик Федя, является причиной всех ссор, сотрясающих стены коммуналки. Дело в том, что эта несносная Нинель и здесь успела наследить. Постоянно строила ему глазки, провоцировала, как могла. Ну какой мужик тут выдержит!.. Однако сам Федя всё отрицает. Дескать, ничего не было и быть не могло! Потому-что любит свою супругу Зойку из последних сил, а на остальных даже и не смотрит. Только кто же ему поверит! Супруга у Феди страшно ревнивая, она перехватывает каждый его взгляд. И если этот взгляд задержится на Нинель дольше положенного, реагирует мгновенно. Так что ссоры возникали часто, буквально из ничего, с криками и рукоприкладством... И тогда уж на кухню выходили все, чтобы разнимать разъярённых и непримиримых соперниц.
С появлением в коммуналке нового жильца положение несколько стабилизировалось. Нинель решила сменить объект своего воздыхания. Оценив Усольцева опытным взглядом, она осторожно поинтересовалась, есть ли у него подружка? Убедившись, что нет, приняла это как сигнал к действию. И что с того, что она старше его на десять лет? Возраст, как известно, любви не помеха! Этот парень, сразу видно, неопытен в таких делах. Краснеет, встречаясь с ней в узком коридоре. Особенно, когда приходится буквально протискиваться между стеной и её выдающимся бюстом... Бедный! Ну кто как не она займётся его воспитанием? Поможет этому, неуверенному в себе скромняшке стать настоящим мужчиной?.. Нет, она не позволит ему расслабляться. Её упругая грудь будет постоянно встречаться на его пути. Пусть уж мучается и краснеет. Когда дозреет, она приступит к решительным действиям. И хотя, после каждого такого контакта, у неё самой в груди возникает невыносимое томление, она потерпит. Потом слаще будет победа.
Но время шло, а дело так и не сдвинулось с мёртвой точки. Ожидание триумфа сменилось полным разочарованием, глупый Дима просто стал её избегать... "И эта Зойка, зараза, так противно улыбается, встречаясь с ней в коридоре. Ей-то, курице, чего радоваться? Следила бы лучше за своим мужем и не лезла в чужие дела!" — дойдя до состояния крайней неустойчивости, когда гормоны в истосковавшемся теле уже не просят, а просто требуют мужика, Нинель постучалась в дверь философа.
* * *
Дима, увидев её, очень удивился и вроде бы даже испугался. Впустил, предложил сесть. Нинель долго не раздумывала, устроилась прямо на кровати. Чего уж там! Если этот тугодум такой нерешительный, она сама будет управлять процессом... Но чего-то в этой комнате явно недоставало! Нинель внимательно осмотрела всё вокруг...
— А где твой компьютер? — неожиданно спросила она.
— У меня нет больше компьютера, — признался Дима, — я его продал и купил очень нужную мне вещь, — он указал рукой на велосипед.
— Ах вот оно что! — разочарованно произнесла Нинель. — А я-то думаю, почему тебя не видно в Сети, почему не заглядываешь в свой аккаунт? Ты хотя бы догадываешься, что там происходит?
— Догадываюсь, — кивнул он. — Ты ко мне по делу или как?...
— Или как! — Нинель кокетливо улыбнулась. — Ты в последнее время стал меня избегать. Неужели не нравлюсь?
— Ну почему же. Очень даже нравишься!
Дима присел на стул, его глаза неотрывно смотрели на гостью. Нинель впервые почувствовала неуверенность.
— Тогда почему с тобой всё так сложно? Ты же сам говорил, у тебя никого нет. Я тоже женщина свободная. Что нам мешает быть вместе?
Возникла продолжительная пауза...
— Похоже, серьёзного разговора не избежать! — сказал философ, потупив глаза.
— Ну тогда давай, поговорим! — Нинель нервно улыбнулась и стала снимать с себя платье. — Я же вижу, ты меня хочешь. А уж как я тебя хочу, это трудно даже передать!.. Ты не думай, я не претендую на твою свободу, мне просто хочется с тобой переспать. Банально переспать и всё!.. Обычный секс без обязательств. Мы люди взрослые, к чему условности!.. Или я чего-то не понимаю?..
— Как у тебя всё просто! — вздохнул философ. — "Мы люди взрослые... секс без обязательств..." Ты пойми, Нинель, дело не в тебе. В том, что ты сейчас делаешь, нет ничего необычного. Так поступают многие, и я их не осуждаю. Новое время — новые нравы!.. И женщина ты привлекательная. Любой на моём месте не отказался бы... И не надо на меня так смотреть. Я не гей, я нормальный мужчина. Просто, наверное, слишком старомоден. У меня на это имеются собственные взгляды и убеждения.
— Значит, секса не будет! — мрачно произнесла Нинель. — А я-то, дура!.. Ты бы
