Мужчины быстро прошли вглубь двора и вскоре исчезли из вида. - А мы с тобой, паря, другим путем пройдем, мимо подъезда и магазина. Не спеши, иди и смотри. Может, что и приметишь.
Ничего такого, бросающегося в глаза, Дед с Сергеем не заметили. Двор жил своей жизнью, о стрельбе если и говорили, то по кухням. Возле злополучного подъезда не было даже обычно сидевших в это время старушек. Хотя к бомжам они относились всегда с пониманием, те не гадили, где живут, а скорее, наоборот, - расползаясь утром по своим делам, даже прихватывали скопившиеся у подъезда бутылки и прочий мусор. Так что все соблюдали, как говорится, паритет. Осмотрев все лично, Дед буркнул:
- Ну, вроде и впрямь все тихо. Есть все же Бог на свете. - Он размашисто перекрестился. - Пошли.
До старой нефтебазы дошли быстро. Она, как оказалось, находилась сразу за жилым кварталом. Рядом раньше был так называемый пятак, а теперь там что-то строили. Мужики курили сразу же за этой самой новостройкой. Увидев подходивших Деда и Сергея, они встали и молча смотрели на них.
- Пошли, - махнул рукой, не останавливаясь, старик, и они углубились в чахленький лесок, который сохранился за этой стройкой и оградой нефтебазы.
Немного пройдя вперед, Дед огляделся по сторонам. Заметив стоящую группой череду немолодых уже лиственниц, еще раз осмотрелся вокруг и сказал:
- Здесь. Здесь будем его хоронить. Давайте, мужики, не затягивайте, время уже позднее, все успеть надо сегодня.
Старший из них кивнул и ответил:
- Все нормально, Захарыч, через пару часов готово будет, не волнуйся.
Сергей удивленно взглянул на Деда, первый раз он услышал, как того зовут по отчеству.
Назад снова возвращались молча. На улице уже темнело. Здесь, на окраине жилого массива, людей почти не было видно, лишь на стройке грохотал какой-то механизм и горели прожектора.
В убежище было тихо. Да и как могло быть по соседству с трупом товарища? Дед дал добро открыть вход в подвал и притащить мешки с хлоркой. Это было выполнено сразу. Что удивительно, с убитых хачиков не сняли даже одежду. Совсем неплохие по местным меркам шмотки так и остались не востребованы. Часы, мобилы и наличные деньги, конечно же, были «приватизированы», не без того. Та же участь постигла и цепочки с печатками, но Дед все же заметил.
- Не вздумайте с этим спалиться. Приберите все до лучших времен, пока утихнет. А еще лучше, прикопайте.
Все молчали… Так долго длились эти два часа, что Сергей даже с радостью встрепенулся, когда Дед сказал:
- Пора нам. Кто идет? - Идти собрались все. Старик кивнул головой: - Ну, я так и думал. Давайте тележку с коробкой сюда, под окно, незаметно вытащим Фрола и уложим. Кто-нибудь, стойте там на стреме.
Несколько человек сразу же выбрались наружу.
- Ты, Глист, сходи открой подвал наш. И еще там посмотри на всякий случай, как и что. Понял?
Уже слегка пьяненький паренек солидно ответил:
- Конечно, Дед, я маякну, как там, - и тоже исчез.
Все, как оказалось, было в порядке. С трудом протиснув уже окоченевшее тело Фрола в узкое окошко, его аккуратно уложили в большую коробку, стоявшую на тележке с резиновыми колесами, похоже, от какого-то мотоцикла. Тележку шустро покатили вперед через выход со двора в сторону пустыря два мужика, а Дед с Сергеем пошли следом. Остальные обитатели выходили уже через подъезд, группками по несколько человек, и тоже растворялись в темноте.
Было уже совсем темно, поэтому Сергей старался не отставать от широко шагавшего старика. Шли так же в молчании, только впереди раздавался скрип колес и негромкие матерки, когда приходилось объезжать препятствия.
Подошли к началу леска, и навстречу процессии вышел тот самый старший из землекопов.
- Готово, Дед, - только и сказал он.
Старик кивнул головой.
- Постой тут. Люди подойдут, покажешь им место.
Они углубились в лес.
Вскоре вокруг свежевырытой могилы у стволов лиственниц собрались все обитатели убежища. Тело Фрола уже лежало рядом с ямой, на подстеленном под него старом, вытертом почти до белизны, но чистом коврике. Кто успел и додумался прихватить его с собой, Серега не знал. Все стояли тихо. Потом в руке у бабы Вали неярким пламенем затеплилась тоненькая церковная свечка, и вскоре в руках каждого, стоящего вокруг этой импровизированной могилы, трепетал неяркий желтый огонек.
Бабушка Валя зашептала молитвы. Ее подержали еще две женщины и один из стариков. Захарыч же стоял молча, лишь по щекам его катились слезы. Впрочем, плакали почти все. Быть может, каждый из них понимал, что даже такая могилка и такие проводы выпадут не всем. Вот и оплакивали они и Фрола, и свои поломанные и безнадежные судьбы. Немного постояв, Дед все же заговорил. Он скупо перечислил все немногочисленные вехи судьбы Фрола. Поблагодарил его за то, что он сделал для них всех. Он был немногословен, да и что тут говорить.
Потом по очереди все подходили к телу. Женщины целовали его в лоб, мужчины в основном просто проводили руками по волосам и отходили в сторону. Там уже женщины наливали всем по чарке, пили в молчании.
- Все, закапывайте, - скомандовал Дед.
Фрола аккуратно завернули в тот самый коврик и, как могли, бережно опустили в неглубокую могилку. Потом в четыре лопаты быстро закидали ее землей.
- Холмика не делайте, потом простой крест поставим. Ты, Сидор, сможешь? - обратился Дед к тому самому старику, который всегда был рядом с Фролом.
Тот кивнул, говорить он, очевидно, не мог. Его глаза были устремлены на то место, где под землей покоилось тело друга.
- Ну вот и все. Уходим. Подровняйте все тут, чтобы незаметно было. Дерном, что ли, прикройте.
- Идите уже, все сделаем, как надо. Чай, не чужой человек тут лежит, - буркнул кто-то из землекопов.
До убежища добирались так же, группами, а там все собрались возле бывшего для Фрола последним домом топчана. Женщины раскладывали по тарелкам и мискам рисовую кашу. Мужики, молча выпивая по три положенных стопки, отходили каждый к своему месту. Там, конечно, поминки продолжалась, но в подвале было тихо.
Потом чей-то на удивление мелодичный, хоть и хриплый голос тихо-тихо запел: «Я помню тот Ванинский порт и рев парохода угрюмый…»
Потихоньку, почти шепотом, песню подхватили все. Она, как мягкий гул, накатывала на сидящих и стоящих в убежище людей. Казалось, что с этой незатейливой мелодией уходит и боль потери.
« Встречать ты меня не придешь, а если придешь, не узнаешь…»
Так под негромкую мелодию этой печальной песни Сергей и уснул, вымотавшись за этот показавшийся ему бесконечным день.
А утром подошедшая к нему Мария сказала:
- Сергей, извини. Вчера всем было не до того, но я в морпорту узнала - через три дня твое судно становится под разгрузку в наш порт…
Эпилог
Оставшиеся до прихода судна дни Сергей практически не имел времени подумать о себе. Все закрутилось со страшной силой.
Деда снова вызывали на разговор авторитеты. Их интересовало, куда подевались люди из бригады Вахи и сам бригадир. Дед, не скрывая, рассказал все. Было принято решение: Фрол действовал правильно, тема закрыта. Милиция тоже не особо шерстила в их районе. Было несколько обходов, опросов, но так, поверхностных, для галочки. Рынок, судя по всему, оставался за убежищем, претендентов видно пока не было.
Но в самом убежище атмосфера была не то чтобы гнетущая, нерадостной она была. Слишком многое, наверное, было на грани, слишком хрупкими и призрачными были надежды этих людей на хоть какую-то стабильность в своем положении в преддверии наступающей зимы.
Парень теперь почти все время находился в состоянии ожидания, чтобы как то отвлечься, пытался разговаривать с людьми. Он услышал много незатейливых жизненных историй, и в связи с этим у него сложилось свое представление о многих обитателях «дна». У каждого имелась своя точка излома. Общим было только то, что все они были предрасположены к алкоголю и не имели сил и желания избавиться от пагубной тяги. Исключением была Нонна, но у той своя трагедия и свой путь в убежище. Да, ни одна дорога сюда не была усыпана розами…
Дед за эти дни заметно сдал. Хотя он по-прежнему принимал деятельное участие в жизни обитателей подвала, но вот даже внешне изменился - осунулся и постарел. Теперь при взгляде на него сразу было видно, что это просто старый, уставший от жизни человек. Сергей думал, что так на старика подействовала смерть Фрола, ведь, как оказалось, они были давними друзьями.
Сам же парень находился в необычном для себя состоянии, которое не покидало его после посещения Ненилы, в голове постоянно происходило что-то непонятное, ранее не изведанное. Воспоминания не возвращались, но было слегка не по себе. Неощутимый уголек все так же тлел, и все так же нестерпимо порой чесалось там, внутри. Иногда всплывали неясные, зыбкие, как тени в тумане, воспоминания. Теперь Сергей уже практически знал, что скоро он обязательно вспомнит все. Откуда шла такая уверенность? Да она просто была, и все. Или хитроватые, но добрые глаза Ненилы, или уверенность Фрола в могуществе бабки… кто знает, что подпитывало это чувство.
На улицу парень выбрался за эти дни всего пару раз. Оба раза сначала доходил до могилки, клал на уже стоящий там простой деревянный крест сигарету и шел в пивную. Там он долго сидел, не думая ни о чем, просто впитывая в себя шум и суету этого злачного заведения. Наверное, что-то было написано на его лице, оба раза к нему никто не подходил с предложениями «на троих».
И вот, наконец, настало утро этого дня.
Сергей встал рано. Настолько рано, что спали еще все обитатели подвала. Настроение у парня было даже для себя самого непонятное. С одной стороны, он до замирания сердца ждал встречи со своим кораблем, с экипажем. Попытался пробудить воспоминания об этом, но единственное, чего добился – возникла сильная головная боль. Парень тяжело вздохнул и осторожно, чтобы не разбудить спящих людей, пробрался на выход.
Было еще темно, свет в окнах окружающих двор пятиэтажек почти не горел. И на улице было уже зябко. Сергей неторопливо прикурил сигарету и не спеша пошел знакомой дорогой к Фролу. Даже в мыслях он как-то старался избегать слова «могила». Не вязалось оно с образом этого мужика, который остался в его памяти именно живым и уверенным в себе сильным хищником. Такие не умирают. Такие погибают. Что и произошло, в общем-то, с ним.
Сергей долго стоял под сенью деревьев и, как ему казалось, мысленно разговаривал с Фролом. Его слова о том, что не надо бояться смерти, парень принял легко, как аксиому, и был за это очень благодарен старому урке. Наверное, тут было что-то от кодекса самураев: смерть неизбежна, принять ее достойно в любое время, вот что важно. И парень был благодарен Фролу за то, что тот смог ему это показать на личном примере.
Мыслей, конечно, было много. Была и горечь утраты, был и страх перед неизвестностью, лежащей впереди. Как все это описать?.. Уже собравшись уходить и прилаживая на перекладине креста сигарету, Сергей заметил подходившего к нему Деда.
- Попрощаться пришел? - кивнув головой на могилку, спросил старик. - Правильно. Ты так и должен был поступить. Я знал это. Понимаешь,
