раз принимала, правда, давно, и кто там «кэп», сразу и не упомню. Да и немудрено, при такой-то жизни. - Женщина снова отхлебнула пива и прикурила новую сигарету. - Да не бойся, - уловив его тревожный взгляд, усмехнулась она, - я буду в норме, да и спешить мы не будем, к обеду туда подскочим, самое- то время и будет. Давай пока просто посидим, поговорим. Только уже не здесь, поехали в центр.
В новом, более уютном и приличном кафе они уже не привлекали к себе внимания. Даже седые волосы Марии здесь казались просто искусно сделанной прической, ну, хочется так женщине, мало ли… Ее молодой спутник тем более не вызывал нареканий, в жизни всякое случается, и умудренный жизнью бармен молча поставил перед ними по две кружки «Балтики».
- Ты не думай, - снова перехватив его тревожный взгляд, сказала она. - Мы не всегда так «кучеряво» живем. Просто я позавчера деньги получила там по работе, и перевод от сына еще, так что твои «командировочные» мы не потратим, я угощаю.
- А сколько же тебе лет, Маша, можно спросить?
- Что, совсем плохо выгляжу? - вопросом на вопрос ответила она.
- Да нет, сейчас вот, скорее, наоборот, даже очень хорошо. Потому и спрашиваю, как ты в убежище-то оказалась?
- А ты как? - снова спросила она. Потом улыбнулась чуть печально и сказала: - Ладно, знаю я эту свою вредную «еврейскую» привычку. Хочешь, расскажу в двух словах?
Парень кивнул, и женщина, ненадолго задумавшись, стала говорить.
- Родилась и выросла я, Сережа, здесь, в Магадане. Правда, не в самом городе, родители жили в Усть-Омчуге, это райцентр. Отец работал на ГОКе, мать учительницей, потом директором школы. Росла вот вроде нормально, единственный ребенок. Да, а лет мне, Сережка, уже очень-очень много, пятый десяток пошел. - Заметив недоверчивый взгляд, уточнила: - Ну, сорок один год мне уже. Вот так-то. Все было банально, училась хорошо, мне сам Бог велел, поэтому и поступила легко. В Хабаровске закончила экономический, и все бы хорошо, но вот на практику, во время учебы, мама меня поближе к дому, в этот самый Ванинский порт и пристроила. Там я, девятнадцатилетняя девчушка, и встретила свою любовь. Была у нас такая плавбаза тогда, созвучное название твоему судну, «Магаданский комсомолец», не очень фантазия богатая в названиях была в те годы. Но плавбаза огромная, современная по тем годам. И вот я познакомилась с молоденьким морячком, он на пять лет старше меня, но выглядел всегда моложе. Он тогда работал каким-то, уже не помню даже, младшим помощником судового механика. Все было банально, рассказывать об этом глупо. Влюбилась я, ну, а раз влюбилась, то и…
Короче говоря, через девять месяцев мне пришлось рожать, в ВУЗе отсрочку дали, а муж мой, почему я имени-то так твоему удивилась, Сергеем его зовут, так вот, он тогда и стал моим мужем. Тут уж родители, думаю, посодействовали, да и время было еще такое, что… В общем, расписались мы с ним. И какая же я была счастливая! Сына родила, институт заочно закончила, квартиру нам дали от порта хорошую… Сынулю ведь я тоже Сережкой назвала, Сережка-маленький. Так что вот сам посуди, что в моей жизни имя Сергей значит. - Женщина внезапно замолчала. Потом, уже прямо и твердо глядя парню в глаза, продолжила: - Сергей, то, что я тебе сейчас говорю, почти никто не знает, да и не нужно это никому, думаю. Тебе вот расскажу, обещай, что сразу же и забудешь, ну, или то, что об этом никто никогда не узнает. Хорошо?
Сергей смог только молча кивнуть.
Дальнейший рассказ был действительно до обыденности банален и прост. Жила Мария со своей семьей в относительном достатке, муж сильно не загуливал, да и списался он вскоре на берег, стал тоже в порту работать. Сын рос, время шло. Наступила «перестройка». И вот тут-то все и началось. Вокруг морпорта стали складываться непонятные события, суда потихоньку приватизировались, продавались, просто исчезали. В этой суматохе никто, конечно, кроме заинтересованных лиц, ничего не мог понять. Ее мужа тоже вовлекли во что-то, Мария стала это понимать только тогда, когда в семье появились деньги. Много денег.
Так продолжалось довольно долго. Женщина уже стала привыкать, тем более и работа порта более или менее наладилась. Правда, он стал практически частным, но зато зарплату, и немаленькую, работникам конторы стали платить вовремя. Мария привыкла отдыхать за границей, не так, как «новые русские» из анекдотов, но все же. Сын заканчивал школу. Как говорится, ничего не предвещало трагедии.
О том, что на базе их порта организовалась «Рыболовецкая компания», Мария знала, как знала и женщину, ставшую ее директором. Поговаривали, что это бывшая любовница их тогдашнего губернатора, но женщине на это было глубоко «поровну». Далека была Мария от этой новодельной компании. А вот ее муж, как оказалось, нет. В итоге Мария узнала о связи своего мужа с этой директрисой только тогда, когда разразился скандал вокруг этой компании, да такой скандал, в результате которого, говорят, и убийство губернатора имело отношение к этому делу. Та женщина уехала за рубеж, благо накопления позволяли ей выбрать себе любое место жительства.
Но вот то, что вместе с ней уехал и ее муж, да еще прихватив с собой уже взрослого к тому времени сына, явилось для Марии ударом. Таким ударом, вынести который она не смогла. Все ее попытки достучаться, поговорить, выяснить разбивались о холодную оболочку равнодушия и брезгливости. Она даже, обременив себя огромными долгами, сумела съездить к мужу с сыном, которые вместе с их новой женой и мамой жили теперь в далекой Америке. Но и там Марию просто игнорировали, а ее любимый сыночек Сереженька пообещал через своего адвоката, что будет выплачивать ей ежемесячное пособие, аж в тысячу долларов. Это и сломало женщину окончательно.
Пытаясь рассчитаться с долгами, она было затеяла размен квартиры, такая огромная, трехкомнатная в центре стоила уже немало денег. Но и тут, уже чуя легкую наживу, ее просто обманули. Женщина пыталась обратиться в суд, в милицию, но те риелторы, которые обманули ее, просто сменили вывеску, а справедливость в этой, новой уже России торжествовать не торопилась. И вот тут-то это и произошло… Мария запила. Все остальное уже привычно укладывалось в схему. Сначала подруги, знакомые, жизнь по чужим квартирам «в кредит», потом - друзей все меньше, а проблем все больше. Жить не хотелось, но она почему-то жила. Жила, наверное, надеясь на чудо, жила вопреки собственным мыслям и пониманию того ужаса, который сломал ее жизнь. Так она и пришла к «убежищу».
Сергей обратил внимание на то, что рассказывала ему все это женщина с совершенно сухими глазами. Видимо, все это уже так наболело у нее, что на эмоции просто не оставалось сил. На его вопрос - почему же она, имея более-менее стабильный доход, все же живет в подвале - женщина ответила: «А потому, что там проще пить, да и жить. И никто не лезет в душу, а деньги я понемногу откладываю, Сергей, все не пропиваю. У меня вот…» - она показала удивленному парню кредитную карточку Сбербанка.
Время за рассказом Марии пролетело незаметно, и они после выхода из кафе сразу же отправились в порт. Там женщина узнала неутешительные для Сергея новости. Его судно ушло во фрахт на три- четыре месяца, и поэтому скорого появления его в Магадане можно не ждать. Ну, если только чудом.
Вернувшись в убежище, парень все рассказал Деду, за исключением того, что узнал о женщине, это была не только его тайна. Впрочем, старик и не допытывался. Похоже, он знал гораздо больше, чем говорил. И они решили все же попробовать вариант с сестрами…
Глава 3
- Ну чо ты там свою рожу-то все мажешь? Сгоняй-ка лучше за пивасиком в ларек, у меня уже все кончилось, - потряс пустой литровой баклажкой Пузырь.
- Слышь, ты, чучело, ты на мою «рожу» молиться должен. Только благодаря ей ты имеешь возможность на диване валяться и пиво свое сосать бесконечно. Посмотри на себя в зеркало. Реально - Пузырь.
Нинка, не обращая внимания на пытающегося принять угрожающую позу толстого парня, который лежал на диване, отвернулась к зеркалу и продолжала тщательно наносить макияж.
Денек вчера у них выдался не очень удачный. Девушка, как обычно, без проблем «зарядила» пару подходящих клиентов, но реальной прибыли это не принесло. Мужички были беспонтовые. Просто пускали пыль в глаза красотке, надеясь на халявную любовь. Денег в их карманах оказалось до обидного мало. Потому Студент (так звали старшего их команды) был явно недоволен. Тут еще сказывалось и то, что парни, привыкнув уже к тому, что Нинкина «работа» приносит ощутимый доход, слегка приборзели и перестали шевелиться сами. А ведь точек, на которых они могли работать, оставалось все меньше. Уж слишком явно девушка привлекала к себе внимание. Да и «терпилы» потом свои поиски обычно начинали с кафе и пивных, откуда они и отправлялись в свой тревожный и беспамятный сонный путь. Так что настроение у девушки было не самое лучшее для того, чтобы Пузырь строил из себя сурового мужа.
- Торопишься? Подрывай свое сало и вали в магазин. Кстати, и продуктов купишь, у нас почти голяк. Возьми там, на тумбочке, пятерку. И не вздумай водки набрать. Нам сегодня работать, - злым свистящим шепотом сказала Нина.
Пузырь, уловив ее состояние, да и он помнил вчерашнюю неудачу, молча оделся и, хлопнув со злостью входной дверью, ушел. Девушка продолжала готовить себя к предстоящему дню.
Неожиданно соловьиной трелью разлился дверной звонок. «Ну, вот же козел! Забыл ключи, что ли?» - раздраженно подумала Нина и, шмякнув о тумбочку тюбик с тональным кремом, пошла открывать. Широко распахнув дверь, она ошеломленно замерла. На пороге стояла ее сестра… За ее спиной неподвижно застыл не отводящий от хозяйки квартиры (очевидно, в изумлении) взгляда молодой, высокий, крепкий парень.
- Опаньки! Какой сюрприз, сестренка! Да не одна, а с кавалером! Что это ты, монашка, никак е…я себе нашла? Похвалиться привела? Нашла ведь. Ну, что в дверях стоять, проходите!
Сергей и Нонна прошли в комнату. Бросив неодобрительный взгляд на скомканное белье, застилающее разворошенный диван, и валяющиеся в кресле детали интимного дамского туалета, Нонна сказала:
- Нина, мы к тебе поговорить пришли.
- Поговори-и-ить? О как! И о чем же ты, сеструха моя умная, меня спросить хочешь?
- Да не я, у Сергея вот вопрос к тебе. Ты его помнишь?
Нинка оценивающим взглядом окинула фигуру парня и криво улыбнулась. – А я должна?
Сергей тоже молча смотрел на эту красивую молодую женщину, стоящую перед ним в тонком прозрачном халатике безо всякого стеснения. Даже на мельком брошенный взгляд было ясно - под этой легкой тканью больше ничего надето не было.
- Ну, раз поговорить, тогда на кухню, там и кофеек сообразим, - махнула рукой Нина. Пройдя на кухню, она уселась на табурет и, показав сестре на кофеварку, сказала:
- Хозяйничай. Небось, отвыкла там у себя в сектантах-то от кофе нормального. Как пользоваться, помнишь? А мы пока с бой-френдом твоим поговорим, с чего это вдруг воспоминания у нас такие с ним общие появились. - Прикурив тонкую коричневую сигаретку, она кивнула Сергею: - Слушаю…
Странно, но Сергей испытывал какую-то неловкость. А Нина вела
