Музей Десяти Источников Глава 19 Маруся

бархатная и головокружительно пахнущая ночь, и он, жадно целующийся с дикой и непередаваемо красивой дочерью бескрайних и вольных степей. И ещё в этом мире оставались полная луна и ярко сверкающие звёзды, и они парили в этом пространстве, с каждым мгновением поднимаясь к звёздам всё выше и выше.
- Со-ко-лов! – Кричали со стороны готового к отправке эшелона.
- Илюха! Сапёр! – Не на шутку надрывали голоса встревоженные танкисты.
- Не уходи! – Жарко шептала Маруся,
- Останься со мной! Пусть они едут! Бог с ними! Останься! – Она ухватила его правой рукой за пряжку ремня. Ещё мгновение, и рука уверенным движением скользнула вниз. И тысячи, миллионы фейерверков бомбой взорвались перед глазами Ильи!
- Илюха!
- Со-ко-лов!
- Маруся, любимая, - Задыхаясь от счастья и одновременно переживая неотвратимость неизбежной разлуки, буквально кричал Илья,
- Я не могу остаться. Пойми! Я не имею права. Но ты, ты напиши мне! Обязательно напиши! Хорошо? Напишешь?
- Я буду твоей женщиной! – Не выпуская его из объятий, шептала Маруся,
- Ты хочешь, чтобы я была твоей женщиной? Останься! Мы уйдём с тобой, слышишь? Уйдём далеко, с вольным ветром, уйдём так, что нас никто и никогда не найдёт. Ведь я же тебе кого-то напомнила, да? – И снова долгий и страстный поцелуй.
- Со-ко-лов! – Голоса слышались совсем близко. Видимо, на розыски внезапно пропавшего солдата снарядили розыскную бригаду.
- Маруся, пусти, мне нельзя! – Сердце Ильи разрывалось на части,
- Пусти же!
Маруся как-то сразу сникла, разомкнула объятия и сделала шаг назад. В глазах у неё блестели слёзы.
- Маруся, запомни, войсковая часть номер…
- Нет, - Цыганка гордо подняла голову.
- Я не буду писать тебе письма! – Она сняла с себя монисто,
- Вот. Возьми на память. Ты на всю жизнь запомнишь эту нашу встречу! – Глаза Маруси стали совершенно сухими,
- И ты всю жизнь будешь жалеть о том, что не пошёл со мной! А теперь – поцелуй меня  напоследок. – Но губы её уже были холодны.
- Теперь уходи. Твои уже совсем близко.
- Маруся, вот номер части, запомни, - Илья, чувствуя боль в ушах от ударов собственного сердца, назвал точный адрес,
- Напиши! Напиши мне обязательно, Маруся! Подумай, ведь я могу приехать за тобой после службы! И я обязательно приеду! – Но Маруся молчала. Потом развернулась и растворилась в ночи.
- Со-ко-лов, едрить твою перекись марганца! Соколов! Да вот же он, братцы! Ты чего здесь? Чего прячешься? Всех на уши поставил!
- Кто прячется? Бежал вам навстречу. Бабка эта чёрте где живёт, еле дорогу обратно нашёл!
- Будет тебе сейчас, Илюха, и бабка, и дедка, и куча нарядов вне очереди!  Безобразов, родимый, рвёт и мечет!
- Ладно! Двум смертям не бывать… Пошли, чего уж…

    Дорога к родным казармам в сахарном вагоне оказалась адом кромешным. Солнце палило немилосердно, а сержант Гичев, охраняя свой осенний дембель, зорко следил за положенными двадцатью сантиметрами. И никакие мольбы и уговоры одуревших от жары и липкого сахара солдат не могли поколебать старослужащего сержанта. На остановках майор Безобразов очертя голову самолично мчался к злополучному товарняку и, убедившись в том, что его распоряжение исполняется безукоризненно, милостиво разрешал размотать проволоку, удерживающую дверь в нужном положении и позволял солдатам ненадолго размять ноги вблизи вагона. Особенно же было досадно и тоскливо, когда состав какое-то время шёл вдоль пляжей черноморского побережья. Прилипшие к дверной щели солдаты, расталкивая друг друга, глазели на девчат в купальниках. Девчата приветливо махали им рукой, а они, зажав в кулаках портянки, сигналили им в ответ и порой оглашали округу дружным звериным рёвом. А когда, наконец, все участники учений вернулись в свои родные части, то на какое-то время многие из того сахарного вагона  вовсе перестали употреблять сладкий чай. Потому как при одном только упоминание о сахаре, их почему-то начинало выворачивать наизнанку, а всё тело начинало противно чесаться.
    Узелок, переданный Илье пожилой цыганкой в знак благодарности за его помощь, первым делом проверен был начальником эшелона, то есть майором Безобразовым. Подозрительно, с брезгливым выражением лица он развязал мохрящиеся узлы. Внутри оказалась краюха чёрного хлеба и несколько груш и яблок. Явно разочарованный майор вернул Илье подарок цыганки и потом долго и демонстративно вытирал руки своим носовым платком.
- Илюша, признайся честно, что там с тобой приключилось? – Привычно сопел в самое ухо Ильи Серёга Черныш, когда поезд, дрожа от натуги, начал набирать скорость,
- Ведь я же видел, точно видел, баба с тобой была…
- Да тише ты! Чего орёшь?
- Да я себя еле слышу, Илюха! Колёса, вон как стучат. Ну, расскажи, не таись!
- Эх, Серёга! – Илья на мгновение погрузился в сладостные воспоминания,
- Это, Серёга, не баба.
- А кто ж тогда?
- Это, Серёга, девушка. Понимаешь? Это - необыкновенная девушка. И не удивлюсь, если колдунья.
- Заливаешь? – Черныш вовсю сопел подозрительностью и крайним недоверием,
- Прогулялся, выходит,  с бабкой, а нашёл колдунью? Это как?
- А вот так. Можешь не верить. – Илья вытащил из внутреннего кармана гимнастёрки подаренное Марусей монисто,
- Видал? Это доказательство того, что мне всё это не приснилось. Хотя похоже на сон. Не знаю, Серёга, как так вышло. И совпадение странное, - Илья невольно подумал об Иштариани,
- Одно я, брат,  знаю точно. Её я теперь ни за что и никогда не забуду… Ладно, всё, покалякали, спать давай.
- Дивлюсь я на тебя, Илюха! – Обиженно засопел Черныш,
- Всё таишься, секретничаешь, как Монте-Кристо какой. Нет чтоб рассказать. По-свойски, по-дружески.
- Ладно, Серёга, расскажу. Позже. Спать хочу. И ты спи.
         Илья смежил веки. Чёрные глаза Маруси смотрели на него из темноты с нежным укором. "А ведь вот уйди я с ней," – Подумалось вдруг ему, - "Что тогда было бы? Что бы было со мной и с нами? С нами обоими? Интересно. Впрочем, разве бывает интересной утопия? А  это именно утопия и есть. Надо же! Какой я весь из себя правильный! Аж самому противно". – Илья потянулся всем телом и почувствовал, что готов провалиться в глубокий сон. "Как это она сказала?" – Продолжал он нанизывать одно на другое свои размышления, -  "Уйдём с вольным ветром? Как это должно быть здорово: уйти с вольным ветром! Да. Но ведь я бы так никогда и не ушёл. Вот, что главное. Я бы ни за что и никогда не ушёл… А почему? Почему так? Почему бы я не ушёл? Значит, то, что я сейчас трясусь в этом липком от сахара вагоне – это правильно? Это нормально и это всех устраивает? Но почему это – нормально? Кто так решил? Почему уйти с Марусей – нельзя? Почему быть свободным – это преступление?" – Поезд продолжал набирать скорость. Вагон со скрипом раскачивался из стороны в сторону. Колёса выстукивали обещание дальней дороги. Илья представил себе, как они с Марусей, рука об руку, идут куда-то вдаль по колышущемуся от ветра травянистому полю. Огромное, бескрайнее зелёное поле простиралось перед взором Ильи. А далеко-далеко впереди, в дымчатом и розовеющем от восходящего солнца горизонте угадывались дрожащие в восходящих воздушных потоках волшебные очертания Музея Десяти Источников. Илья, всё ускоряя шаги, преисполненный чистой радости, шёл навстречу Музею, шёл так быстро, что на какое-то мгновение выпустил руку Маруси из своей руки. И на это же самое короткое мгновение он даже забыл о ней. Но, внезапно пронзённый вернувшимся воспоминанием, встревожено оглянулся. И увидел, что рядом с ним и улыбаясь ему, указывая рукой в сторону Музея Десяти Источников, шла Иштариани.

Сентябрь - октябрь 2012 г.