- Смотри, какой джип огромный, - Мария Николаевна подошла к окну и оперлась руками о подоконник.
- Да, вижу. Мерседес. Крутой, - Никита Иванович, коснувшись своим локтем локтя жены, тоже смотрел на диковинный для их посёлка автомобиль, который остановился как раз напротив калитки их двора.
- Да на московских номерах…
- Где ты видишь? А, ну да.
- Бандюки, - с лёгкой опаской в голосе сказала Мария Николаевна.
- Да, не-е. Бандюки все друг друга перестреляли еще в девяностых, - попытался успокоить супругу Никита Иванович. – Это бизнесмены какие-то. Заблудились что ли. Это как же их так занесло? Надо ж было им сюда заехать…
Мария Николаевна и Никита Иванович с большим интересом - словно экзотическое, завораживающее представление или исключительно интересный фильм - рассматривали происходящее за забором их участка, как раз напротив ворот.
Им было по восемьдесят два года. Женаты уже шестьдесят четыре года. Двое детей, пятеро внуков и семеро (пока, как они сами надеялись, только семеро) правнуков.
Он прошёл почти всю войну - с сорок второго по сорок пятый, - был участником знаменитой «встречи на Эльбе» с американцами в конце апреля сорок пятого.
Это фактически с него списали известный анекдот-«мем» – когда семь лет назад он проходил медкомиссию, чтобы получить возможность продлить водительские права, состоялся тот самый знаменитый «диалог доктора и ветерана в поликлинике».
Врач, выписывая справку, спросил Никиту Ивановича:
- Это ж сколько Вам лет?
- Семьдесят пять, - ответил тогда Никита Иванович.
- А за рулём Вы уже сколько?
- Пятьдесят семь лет уже за рулём.
- Ого! А какой Ваш первый автомобиль был?
- Т-34…
После войны Никита Иванович вернулся к своей молодой жене, в деревню, работал трактористом, был даже замдиректора родного совхоза, а на пенсию ушёл с должности начальника ремонтной базы. Его вторая половинка, верный и надёжный спутник всей жизни, Мария Николаевна посвятила себя работе учительницы математики в школе…
- Смотри-ка ты, сюда идут! – снова начала тревожится Мария Николаевна, ибо из крутого джипа-Мерседеса вышли двое крепких мужчин лет тридцати, и направились к воротам их двора. В руках у одного был большой белый пакет.
- Может, корреспонденты какие-то. Или бизнесмены заблудились, - продолжил успокаивать супругу Никита Иванович, хоть сейчас и с легкой тревогой в голосе у самого. - Точно не бандюки – смотри, калитку открыли и стесняются зайти, на нас вон смотрят. Бандюки уже бы тут топтались…
- Ну, да, - доводы мужа, что это не наглые бандиты, подействовали на Марию Николаевну. – Пойду спрошу, что им надо…
Никита Иванович, опираясь на две свои ортопедические палки, тоже поднялся и медленно – ибо ноги уже совсем не те, - направился к выходу из хаты, встречать диковинных то ли московских корреспондентов (у которых почему-то не было никакого оборудования или важных блокнотов корреспондентов), то ли московских бизнесменов (которым казалось здесь вообще и близко нет никакого смысла находиться).
Первая в дом вернулась Мария Николаевна – огромный пакет с продуктами был уже в руках у неё. За ней два удивительных и загадочных крепыша – смущающихся бандюка-корреспондента-бизнесмена из Москвы.
Ничего непонятно.
- Здравствуйте, - уважительно обратился крепыш чуть поменьше ростом. – Вы Никита Иванович Порфирьев?
- Да, я, - ответил, сделавшись несколько напряженным, Никита Иванович.
- Меня Олег зовут, - очень вежливо (что оставалось быть странным) представился «бандюк».
- Меня Антон, - продолжил удивлять своей порядочностью и второй, повыше, «бизнесмен». – Вы могли бы нам немного уделить внимания и рассказать… про войну?
- А… Ну, можно, - согласился Никита Иванович, начиная успокаиваться, что вроде нечего волноваться и тревожиться, что это просто немного странные, современные корреспонденты-бизнесмены. – Проходите за стол, - предложил он гостям и затем кивнул жене. – Маша, давай гостей чаем угостим. Вареньем.
- Уже чайник поставила, - отозвалась Мария Николаевна.
Пока гости всё также скромно усаживались за столом, Никита Иванович наблюдал как жена доставала и выбирала самые лучшие чашки с блюдцами (московские гости всё-таки), дорогое печенье, лучшее варенье и мёд.
Чайник закипел быстро, и гости помогли с сервировкой стола.
- Никита Иванович, Вы же участвовали в освобождении Белоруссии? – взял лидерство в разговоре Олег, «корреспондент» поменьше ростом. – В сорок четвертом. Витебская область. Глубокский район. Может, помните?
- Помню, конечно, - осторожно ответил Никита Иванович. - Да, там мы шли.
- А может быть, вспомните какой-то особенный момент? Необычный? Что-нибудь случилось там такое запоминающееся? Глубокский район…
- Ну, что там необычного?.. – в некоторой нерешительности задумался Никита Иванович и не спеша начал вспоминать и рассказывать. – Ну, было там, да, Глубокое и окрестности освобождали. Быстро мы шли. Но жарко было. Откинули «их» подальше. Полегло тогда много и «их», и наших... Наших хоронить надо, а как? Никак. Братская могила… - с долей обреченности он развел руками. - Мы большую яму выкопали, наших туда всех вместе положили рядышком. Сверху еловых веток набросали…
Никита Иванович, глядя в одну точку на полу, тяжело вздохнул и также медленно продолжил:
- Засыпать уже землей надо… А мне вдруг - так не по себе! Чудится что-то. Такие терзания в душе, не могу просто. Я своим крикнул: «Стоять! Тишина!» И сам осторожно хожу возле ямы, слушаю. Ну, стонет же кто-то там, ну вот же! Нет? То ли слышу, то ли не слышу, не пойму. Вроде в одном месте чудится. Я своим снова: «А ну, давай, здесь убирай ветки, откапывай…»
Никита Иванович перевел взгляд на гостей-москвичей:
- И что ты думаешь? Точно! Молоденький такой совсем солдатик – чуть слышно застонал. Весь в крови, но живой же! Я как заору: «А ну, доставай этого!» Достали его. Точно – дышит, вроде цел, ноги руки целы, в крови только. Тут санитарок звать, носилки. А солдатик очнулся, на меня посмотрел и говорит: «Ты Порфирьев?». «Ну, да», - отвечаю. «А я Артамонов», - говорит. Ну, тут уже санитарки подскочили, его перевязывать и в санчасть понесли. Не, знаю, откуда меня он знал. Ну, может, слышал, я все-таки командиром танковой роты был. А он пехота, я его не видел никогда раньше.
Никита Иванович снова вздохнул и развел руками:
- Вот такой случай. Вот же какой сильный ангел-хранитель у этого солдатика оказался!
Никита Иванович и Мария Николаевна повернулись к иконам в углу комнаты и трижды перекрестились.
И довольно проникновенно Никита Иванович, сотрясая рукой, продолжил:
- Ведь всё уже, в могиле лежал солдатик, под еловыми ветками, только чуть присыпать осталось. Вот я прямо тогда почувствовал, как ангел-хранитель его, солдатика этого, давай мне по башке кулаком «бум-бум-бум», да «бум-бум-бум», да в ухо мне кричать: «Никита, куда торопишься! А ну, проверяй! Там кое-кому ещё рано «туда».
Никита Иванович быстро показал глазами в потолок.
- Я точно чувствовал тогда этого ангела-хранителя, как он меня по башке дубасил. Я слышал его!
Никита Иванович остановился.
Его супруга тихо плакала, вытирая слёзы платочком. Антон, корреспондент покрупнее, стоял у окна, отвернувшись спиной, ссутулившись. Корреспондент поменьше Олег всё также сидел напротив, с большим трудом крепился, хотя и у него глаза были на мокром месте, а губы дрожали.
Никита Иванович держал себя в руках. Он снова, обведя всех глазами, тяжело вздохнул и пожал плечами:
- Вроде выжил тот солдатик. Вроде как спасли… А мы на следующий день опять вперёд пошли, немца из Белоруссии дальше гнать.
- Никита Иванович, - не сразу поборов эмоции, сказал Олег. – Мы внуки Анатолия Степановича Артамонова. Того самого… Шесть архивов обошли – нашли Вас!
- Вот оно как… - медленно, с большим удивлением, приподняв седые брови, произнес Никита Иванович. – Может, жив ещё дед ваш?
- Жив, - сквозь слёзы сказал Олег.
- Вот оно как! – закивал головой Никита Иванович. – Какой у него ангел-хранитель…
- Никита Иванович! Да это Вы наш ангел-хранитель! – Олег не мог удержать сильнейшее волнение и нахлынувшие чувства.
- Вот оно как…
Лишь через пару минут Мария Николаевна и Олег с Антоном пришли в себя. Никита Иванович с серьезным пониманием молчал, проявляя удивительную выдержку, ждал, не мешая всем справляться с эмоциями.
- Никита Иванович. Спасибо Вам большое и поклон до земли! - теперь уже говорил «бизнесмен» Антон. – И ещё. Мы хотим предложить Вам и Вашей супруге Марии Николаевне отдохнуть месяц-другой в санатории. Здоровье поправите, подтянете. Ноги подлечите. Мы всё устроим…
Никита Иванович задумался, нахмурился, облизал губы, и медленно, переводя серьёзный взгляд от одного брата на другого, произнёс:
- Да, что нам санаторий… У нас здесь в деревне санаторий! Свежий воздух, река, натуральные продукты… Ребята, если вы хотите помочь... Правнучка наша, Лизка, светлая голова, в Москве вашей в Университет поступила. На платное. А там такие цены!.. И родители помогают, и даже мы с Машей, чем можем… И сама Лизка, чтобы вытянуть эту оплату, устроилась в парикмахерскую, чтобы зарабатывать.
Никита Иванович взглянул на свою жену, отвернулся и уже злее продолжил:
- Вот куда это годится, спрашивается? Какая парикмахерская? За учебниками надо сидеть! Какие знания у неё будут? Кому такой специалист нужен? Да и всё равно, выгонят за неуплату в любой момент.
Никита Иванович снова посмотрел на супругу, словно ища у неё поддержку, и, после паузы, опять неуверенно и стесняясь, продолжил:
- Ребята. Если хотите помочь… Вы бы Лизке помогли… Чтобы не выгнали её из Университета из-за оплат этих диких…
- Так! - очень уверенно и по-деловому, посмотрев уже на Марию Николаевну, сказал Олег. – Где родители Лизы живут? Это Ваши внуки?
- Да, наши внуки. Они в райцентре. Живут и работают там, - ответила Мария Николаевна.
- Давайте нам адрес и телефон родителей Лизы. И как зовут их. И позвоните им, чтобы они знали, что мы приедем, - Олег был крайне
