В рассказе использованы фрагменты песен
группы «Элизиум»
Дунайский закряхтел, наваливаясь всем телом на дверь коридорной перегородки, разделяющей пассажирские отсеки и инженерную рубку. При этом он бросил в мою сторону пронзительный взгляд и недовольно засопел.
- Чего стоишь, как вкопанный? Итить твою за ногу! Быстрее, мля!
Я тряхнул головой, сбрасывая оцепенение, и бросился помогать старпому. Дверь никак не хотела закрываться, видимо автоматика вышла из строя. Пришлось вручную отключить блокиратор и работать мышцами. Кое-как нам удалось перекрыть доступ в инженерскую рубку, после чего Дунайский заметно повеселел и расслабился. Он одобрительно кивнул мне, отдышался и сел прямо на пол. Я забеспокоился. У старпома возраст по меркам звездолетчиков не малый - пятьдесят два года. Мало ли чего может случиться, особенно после такого физического напряжения.
- Вы как, Виктор Викторович? – спросил я.
- Да все в порядке, Веня, - ответил Дунайский и добавил: - Теперь нам в седьмой пассажирский отсек вход заказан. Еле ноги унес оттуда!
- А что случилось?
- Ты не знаешь?! Там все с ума посходили! Биологи, медики, метеорологи. Все девицы, если помнишь, по штату. Как я зашел, поздоровался, так они на меня и накинулись, причем все разом. У них волосы растрепанные, глаза безумные. Мне чуть парадный мундир в клочки не порвали три дюжины полуголых девиц!
- Да, на корабле творится что-то непонятное, - задумчиво произнес я. – Мне почему-то так показалось, когда я не увидел расчетчиков на месте.
- Это уж точно! – согласился Дунайский. – Никого нет на вахте! Покинули свои места, итить их так... Вот поймаю разгильдяев, разжалую в матросы и до прибытия на Землю пропишу на гауптвахте! Распоряжусь кормить синтетическим пайком!
Тут он посмотрел на меня и с подозрением прищурился:
- Почему покинул свой пост? Ну-ка докладывай!
- Да какой пост... – печально вздохнул я. – Камерный изолятор.
- И кто же тебя туда посадил?
- Младший помощник капитана.
- Еремин?! За что?
- Дисциплинарное нарушение. После вахты я решил с напарником отметить «День Звездолетчика». Попался на глаза начальства с бутылкой, вот и загремел в изолятор. Напарнику тоже не повезло. Он схлопотал строгий выговор и в соседнюю камеру угодил.
- Еремин погорячился, - сказал Дунайский. – Мог бы и не наказывать вас так жестко в день праздника. Хотя, это он мои методы перенимает.... На старшего по званию равняется, хе-хе! Молодец! А на сколько часов он вас туда определил?
- Сорок восемь часов. Лишил права участвовать в банкете.
- Вы хоть вмазать успели, орлы?
- Так точно, товарищ старпом! – улыбнулся я. – По сто грамм «душегрейки» за покорителей космических пространств!
- Ладно, Веня, - сказал Дунайкий и поднялся на ноги, – на будущее учтешь свой грешок, и не забывай - устав пока никто не отменял! Погоди-ка... А как ты из камеры выбрался, ведь штрафное время еще не прошло? Или я ошибаюсь? Неужели Еремин расчувствовался и отменил наказание?
- Да я и сам что-то никак не пойму! – в задумчивости я почесал затылок. – Проспал несколько часов на койке, а когда проснулся, то увидел, что камера открыта. Я вышел, огляделся - никого. Заглянул в соседний изолятор, а напарника нет. Пропал куда-то. Я пошел по коридору, стал искать, кого бы спросить, что все это значит, и тут увидел вас.
- Бардак на корабле! - Дунайский покачал головой. – Чертовщина! Ни с того, ни с сего люди разбежались по отсекам. Женщин вообще не понять! Ведут себя так, словно мужика никогда не видели! Бросаются, новый мундир портят, голыми титьками перед глазами трясут!
Я едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Но плохо постарался.
- Это не смешно, матрос Ковальчук! Отставить улыбочку!
- Есть! – я мигом посерьезнел.
- Пойдешь со мной, Вениамин! - сказал Дунайский. – Пользуясь правом старшего по званию, отменяю приказ младшего офицера о твоем заключении в изолятор. И выговор тебе снимаю.
- Спасибо, старший помощник капитана! – скороговоркой выпалил я и встал по стойке смирно.
- Вольно, матрос! – усмехнулся он и спокойно добавил: – Ты особо не радуйся. Методы командования у меня старые и страшные. Так, что учти – сделаешь хоть шаг в сторону без моего согласия, башку оторву! Понял?
Я согласно кивнул. И хотя Дунайский предупредил обо всех прелестях его командования, я на самом деле был рад тому, что он временно назначил меня своим помощником. Виктор Викторович, он же – «Квадратный Витя», был на нашем корабле непререкаемым авторитетом и пользовался огромным уважением. Ни у одного из известных мне адмиралов космического флота Земли не было такого длинного и впечатляющего послужного списка, как у Дунайского. Я слышал, что на папке с его личным делом стоит гриф командующего космическим флотом, и доступ к этим документам могут получить только офицеры высшего руководящего состава.
Старпома нередко отправляли служить под началом молодого капитана. Это делалось для того, чтобы неопытный офицер, взявший на себя заботы руководителя межзвездной экспедиции, прошел стажировку у Дунайского. Поучился, набрался опыта у матерого космического волка. Виктор Викторович же менял корабли, переходил из одного коллектива в другой, и, похоже, уже смирился с ролью опытного наставника.
- Так! – многозначительно сказал старпом, - Надо сейчас же найти капитана и выяснить, что за бедлам тут творится. Пойдем, Веня.
Я послушно последовал за ним. Мы прошли инженерную рубку, стабилизационный отсек и поднялись на один уровень выше, воспользовавшись лифтом. Как только мы покинули кабину, Дунайский насторожился и сбавил темп.
Небольшое квадратное помещение, отделенное от других металлическими дверями, было укомплектовано всевозможным навигационным оборудованием: радарным комплексом, экранами, системами корреляционного анализа. Я в этом мало, что понимал, поэтому не стал заострять внимание на технике. Меня потрясло другое - здесь никого не было, хотя в этой комнате всегда кто-то должен находиться. Если навигационная рубка пустует, значит, наш звездолет летит черт знает куда. Дунайский, видимо в этот момент, подумал о том же самом, что и я.
- Ну и дела! – озадаченно произнес старпом, оглядывая помещение. – Кто приказал оставить вахту, а?!
При этом он почему-то посмотрел на меня, будто я знал ответ на этот вопрос. Мне не осталось ничего, кроме как пожать плечами.
Дунайский выругался и поманил меня за собой – туда, куда простые матросы попадают либо за особые заслуги, или за серьезную провинность – в капитанскую рубку. Старпом провел рукой перед замковым индикатором. Дверь поддалась влево и быстро скрылась в стене. Я пошел за ним и спустя мгновение услышал чей-то мягкий бас. Кто-то весело напевал:
Манят нас вперед с тобою не открытые планеты
Развлекают вечерами огнегривые кометы,
Там, в мирах иных и странных
Встретим мы таких, как сами
Их отправим к вам с приветом скрасить Землю чудесами.
До краев залиты баки, вновь задраены все люки,
Если космос бесконечен, не умрем от скуки...
На старпома вдруг нашел ступор. Дунайский обалдело вытаращился на молодого русоволосого человека в синем мундире с позолоченными нашивками на груди. Ошибиться было невозможно. Мы видели перед собой капитана. Он сидел в своем кресле, с совершенно беззаботным видом и, положив ноги на штурвал, как-то странно управлял звездолетом. Он делал упор то на одну ногу, то на другую, и в итоге получалось так, что корабль плавно вело из стороны в сторону.
Я взглянул на старпома, ожидая его реакции на такую картину, и заметил, как лицо Дунайского стало быстро наливаться пунцовой краской.
- КАПИТАН! Что это значит, черт меня дери?! Где штурман? Куда все подевались? – Виктор Викторович чуть было не сорвался на крик.
Капитан перестал двигать ногами, резко повернул голову в нашу сторону и грозно нахмурился. Я сделал шаг за спину Дунайского. Когда старший офицер злится, лучше ему не показываться на глаза. Это самое главное правило матроса-звездолетчика.
- Кто такие? Что здесь делаете? – сердито рявкнул капитан.
- ЧТО?! – старпом дернулся на месте, словно от удара, и сжал кулаки. – Кто такие?! Я – ваш старший помощник!!! Забыли как меня зовут?
- Пошли вон отсюда! – скомандовал капитан и вернулся к прежнему занятию. Он сложил руки на груди и запел, как ни в чем не бывало:
Опять стартуют караваны ракет
В далекий космос к неизвестным мирам,
А я восторженно стою на земле,
Хотя душой уже там...
- Виктор Викторович, - сказал я. – Разрешите обратиться.
Дунайский молчал и не сводил глаз с капитана. Мне показалось, что старпом готов накинуться на него и попробует кулаками освежить ему память.
- По-моему, капитан не в себе, Виктор Викторович, - сказал я. – Не делайте глупостей, пожалуйста.
Дунайский сделал вид, что меня не слышит. Он подошел к капитану и произнес:
- Капитан! В связи с нынешней ситуацией, которая кажется мне критической, я вынужден временно отстранить вас от командования согласно пункту семь дробь один нашего устава.
- Что ты сказал? – капитан опустил ноги и зло уставился на старпома.
- Надо вернуть людей на рабочие места и вывести корабль на прежний курс, - спокойно ответил Дунайский. – Мне придется взять на себя ваши обязанности и в корне изменить ситуацию, пока это еще не поздно сделать.
- Негодяй! Это же бунт на корабле! – заорал капитан и бросился на старпома с кулаками.
Дунайский не растерялся, видимо ожидал подобных действий со стороны старшего по званию. Старпом сделал шаг в сторону, пропуская мимо выпад капитана, и тюкнул его ребром ладони по затылку. Прием получился молниеносным. Капитан рухнул к моим ногам и остался лежать на полу. Скорее всего, отрубился.
- Певец хренов! Штурман, мля! – хмуро сказал Дунайский и посмотрел на меня. – Займись им, Веня! Найди что-нибудь и свяжи, да покрепче! И кляп в рот не забудь!
- Может после этого капитана оттащить в изолятор? – предложил я.
- Неплохая идея, - одобрил старпом. – Разрешаю. Действуй!
Пока я возился возле капитана, старпом обратился к главному компьютеру. Дунайского интересовало странное поведение старшего офицера, а также причина, по которой члены экипажа не выполняют свои обязанности. Компьютер ответил на запрос Виктора Викторовича мягким женским голосом и сообщил, что почти все люди ведут себя необычно. Оказалось, что приказ о прекращении дежурств никто не отдавал. Все просто покинули свои места и разбрелись по кораблю кто куда. Компьютер отметил гиперсексуальную активность женской части экипажа, а так же предупредил об агрессивном поведении мужчин. И с тем и с другим мы уже успели столкнуться. Дунайский чудом избежал страстных женских объятий, а чуть погодя вырубил озверевшего капитана прямо на моих глазах.
Я долго думал, чем бы связать руководителя нашей межзвездной экспедиции, и в конце концов нашел верное средство. Вскрыл герметичный шкафчик, где лежала аптечка, достал из нее бинт-фиксатор и стал спешно обматывать им руки и ноги капитана. Это я здорово придумал! Такой бинт частенько используется в самых крайних случаях, особенно когда пострадавший истекает кровью. Специальный синтетический материал накладывается универсальной повязкой на рану, при соприкосновении с кожей выделяет обезболивающее и
