Глава 1.
Дождь стучал по подоконнику общаги, где Лёха в пятый раз за месяц ночевал у друга. Его собственная квартира - вернее, комната в развалюхе на окраине - теперь пропахла плесенью и чужими вещами после того, как мать снова пропала «в загул». И лишь единственная вещи всегда была с ним - это его гитара. Она лежала на его коленях, её гриф покрылся царапинами от бесконечных переездов. Лежав на потрепанном диване, думая о своей жизни, он уснул.
На следующий день Леха вышел из общаги. В кармане тридцать рублей и пачка сигарет «Marlboro», украденная из кармана прохожего. Лёха подошёл к крыльцу заброшенного ДК «Рассвет», где пахло плесенью и пивными банками. Он прижался спиной к облезлой двери, достал гитару и ударил по струнам - громко, назло.
- Эй, псина, заткнись! - заорал кто-то из темноты.
Лёха не стал обращать внимание на крики и продолжил играть ««Группа крови» В.Цой», он играет так, будто это последнее, что он исполняет в этой жизни. Голос срывается на хрип, но он орал до тех пор, пока из подворотни не высунулась пара рэйперов.
- Ебать! Смотри чё! - указал один пальцем.
- Дайте денег! - крикнул Лёха, не останавливаясь играть.
Вместо денег ему протянули на половину пустую банку пива. Лёха выпил её залпом и продолжил играть ещё громче. К вечеру у его ног лежали пятьсот рублей, два сигаретных окурка и записка: «Иди к вокзалу, там народ есть».
На вокзале играли все: бродячие гитаристы, даже парень с разбитым синтезатором. Лёха встал не по далёку от парня и начал играть туже песню Цоя.
- Э-эй, пацан! - к нему подошёл мужчина в косухе. - Ты ж не на аккордах играешь, а на нервах. - И потушил окурок об гитару.
Заработав пятьсот двадцать рублей, Лёха решил сходить в бар. Зайдя в бар, он сразу же подошёл к барной стойке и заказал светлое пиво. Рядом подсел парень и заказал тоже самое, резко он начал разговор с Лёхой.
- Круто играешь, самоучка что ли? - посмотрел он на Лёшу.
- Ну да. А ты кто такой? И с чего интересуешься? - ответил Лёша.
- А, я Витя, можно Гастон. Просто интересуюсь музыкой, сам барабанщик, тоже самоучка.
- Понятно, я Лёха.
- Может как-нибудь с играем вместе, интересно послушать что получится.
- Ну го. - подняв стакан, сказал Лёха.
На утро Лёха проснулся непонятно где. Где пахло сыростью и бензином. Стены были исписаны граффити, а вместо мебели - ящики из под пива и матрас с торчащими пружинами.
- О ты проснулся, как тебе мой дворец. - протянув банку пива Гастон.
- Это ж заброшка блять! Какой нахуй дворец!?
- Зато мой. И да, скажи спасибо, что я привёл тебя сюда. Ты вчера разнылся, что некуда иди.
- Окей. А где моя гитара?
- Хых, ты реально ничего не помнишь? - ухмыльнулся он. - Ты вчера весь бар разнёс. Хорошо успели сбежать, а то менты приехали бы и повязали бы тебя.
- Так гитара то где?
- А сейчас, - Гастон пошёл в сторону барабанов, взял гитару и отдал Лёхе. - Ну что ж, сейчас давай с играем.
- Эм, что играть будем?
- А что умеешь?
- Много чего, я поэтому и спрашиваю у тебя. - ответил Лёха.
- Давай ««Кто это все придумал» КиШ». С вокалом как?
- Не жаловались ещё.
- Значит начинаем, - Гастон сел за барабаны и взял палочки. - Ну, ты идёшь!? Или так и будешь стоять?
- Иду. - Леха подошёл к Гастону и начал играть и петь.
Как только Лёха закончил петь, так сразу Гастон прыгнул на него и начал обнимать его за шею.
- Ебать ты бомба! Ну что ж, ты подходишь. - улыбнулся Гастон.
Не ожидая такого, Лёха подавился слюной. - К чему блять я подхожу?
- Да не очкуй. Я хочу создать группу и как я понимаю ты будешь вокальщиком. Как тебе идейка?
- Ну хуй знает, с чего мне в это ввязываться?
- А ты хочешь так же жить? Что бы тебя посылали нахуй и не ставили не во что?
- Так я так и живу!
- Ты долбаеб!? Мы будем лучше Цоя! КиШа! Я тебе даю пять минут подумать. Заметь мы будем лучше, с нашей игрой и твоим голосом.
Лёха закурил, затянулся и выпустил дым в потолок, покрытый трещинами. В голове крутились мысли: «Но и на хуя мне все остальное?»
Гастон тем временем колотил барабанными палочками по барабану, выбивая нервный ритм.
- Ну что, гений? Решил?- спросил он, прищурившись.
Лёха швырнул окурок в лужу под ногами.
- Ладно, поехали. Но если это пиздёж - я тебе грифом по башке въеду.
Гастон рассмеялся, хлопнул его по плечу.
- Вот это по-нашему! Назовёмся...
- Название - хуйня. Сначала надо хоть что-то написать.
- О, какой серьёзный! - Гастон скривился в ухмылке. Тогда давай без названия.
Первая репетиция прошла в той же заброшке. Гастон оказался не таким уж дерьмовым барабанщиком, а Лёха как выяснилось, мог не только орать Цоя, но и выжимать из голоса что-то мрачное, хриплое и злое.
- Бля, ты конечно гений, - сказал Гастон после третьей попытке сыграть кавер на «Апрель» КиШа. - Но нам нужен басист.
- Где его взять? По объявлению? «Ищем мудака, готового жить в говне и играть за еду»?
- Да не гони все нормально будет.
Через неделю они нашли басиста - парня по имени Мирон, бывшего студента музучилища, который «послал нахуй эту систему с её дипломами». Репетировали там же, играли каверы на КиШа, Цоя, Алису.
Однажды ночью, когда по потолку стучал дождь, а из разбитого окна дуло, Гастон вдруг вырубил звук на усилителе.
- Хуйня это всё.
- Что? - Лёха оторвался от настройки гитары.
- Каверы. Играть чужое - это как доедать за другими.
- О, философ ебаный, - Мирон зевнул, почёсывая татуировку на рёбрах. - А своё-то где взять?
Гастон молча кивнул на Лёху.
- Он?
- Я?
- Нет, я нахуй!
- Я хуй знает что писать.
- А кто знает? - Гастон швырнул в него пустую банку. - Ты орешь на весь вокзал, как будто тебя режут. Значит, есть что сказать.
Лёха закурил сигарету, задумался. Потом резко дёрнул струны.
- «Дождь смывает краску с вывесок...» - голос сорвался на хрип. - ...а мы - с собственных лиц».
Мирон присвистнул, подхватил дробью. Гастон врезал басом.
Получилось дерьмово, неровно, но это было их.
Через месяц они уже тусили на вокзале втроём. Лёха орал в самодельный микрофон, обмотанный изолентой. Прохожие косились, но некоторые останавливались.
- Какой позор. - хихикали пара скрипачей.
Какой-то мужик в кожанке сунул Лёхе пятирублёвую монету.
- На, выпей за меня!
- Иди нахуй, - Лёха швырнул монет под поезд. - Мы не нищие. Мы...
- Мы - не Цой, - Гастон вытер пот со лба.
- Охуенное открытие, - Мирон плюнул.
- Но мы и не дерьмо, которое просто смывает в канализацию, - Гастон закурил, глядя на дым. - Пока мы играем - мы есть.
Лёха молча кивнул.
Мирон тащил ящик самого дешёвого пива, купленного на вокзальные подачки. Гастон нес гитару и бас, как святыню, а Лёха шёл последним, спотыкаясь о трещины в асфальте.
Подвал оказался промозглым, с потолком, покрытым чёрной плесенью, но хоть без бомжей - те разбежались, заслышав грохот барабанов в руках Лёха.
- Ну чо, рок-звёзды, - Мирон пнул пустую канистру, сел и открыл первую банку. - За что пьём?
- За то, чтобы нас не наебали, - хриплым голосом сказал Лёха, принимая банку.
- За то, чтобы не сдохнуть под забором, - добавил Гастон.
- Ну и хуй с вами, - Мирон чокнулся с ними так, что пиво расплескалось. - Тогда просто за музыку, блять!
Они пили, курили, спорили обо всём. Мирон рассказывал, как его выгнали из училища. Гастон молча слушал, а Лёха сидел, уставившись в стену, где кто-то когда-то написал баллончиком:
«ЗДЕСЬ БЫЛ ВАСЯ. ВСЁ ПРОЕБАЛ»
- Пацаны, - внезапно сказал Лёха. - А если... ну, нахуй, вдруг... у нас получится?
- Что именно? - Гастон приподнял бровь.
- Ну... не просто орать на вокзале, а... записать что-то. Выступить короче.
Мирон расхохотался:
- О, мечтатель ебаный! Ты хоть знаешь, сколько стоит запись в студии?
- Ноль рублей, - неожиданно сказал Гастон. - У меня есть знакомый, у которого есть комп и микрофон. Правда, о снимает порно, но если мы поможем ему с монтажом...
- Ты предлагаешь нам записать песню в порно студии? - Лёха закатил глаза.
- А у тебя есть варианты получше?
- Похуй, - сказал он наконец. - Главое - музыка.
- Вот и славно, - Гастон ухмыльнулся. - Завтра идём.
Мирон открыл ещё банку:
- Ну, тогда за наш первая и последняя песня!
Они чокнулись.
Гастон разбудил их в пять утра, швырнув в лицо Лёхе мокрую тряпку.
- Вставай, рок-звезда, - прохрипел он, зажигая сигарету. - Сегодня записываемся.
Мирон уже сидел на ящике из под пива и чистил струны на басе.
- А твой знакомый точно не мудак? - Лёха потёр лицо, стараясь стереть остатки сна.
- Ну, он снимает порно про фетиш с гномами, - Гастон пожал плечами. - Но микрофоны у него заебись.
[justify]Порностудия оказалась полуразрушенным ангагом на