Не последний бросок на юг

положила трубку, и в глазах её вспыхнуло торжество.  

— Десять минут. — сказала она просто.  

И действительно, ровно через девять с половиной минут к выходу подкатил белоснежный Lexus LX 570 с тонированными стёклами. Из него вышел водитель в безупречном костюме и молча открыл дверь.

Влада, Елена и Лея моментально заняли места в салоне, где уже работал ледяной кондиционер и ждала бутылка охлаждённой воды.  

— Извините, для вас мест не предусмотрено, — с невинным выражением лица заявила Влада, выглядывая в окно.  

Рудик, Демиденко и Расческин стояли на тротуаре, под палящим солнцем, с лицами, выражавшими всю глубину человеческого страдания.

— Мы… подождём автобус… — хрипло произнёс Демиденко.  

— Удачи! — весело крикнула Влада, и Lexus плавно тронулся, оставляя троих мужчин в облаке раскалённого воздуха.  

Те, понурив головы, остались у дверей аэропорта.

4.

Белоснежный Lexus растворился в мареве раскаленного асфальта, оставив троих шахматистов на краю тротуара, словно три забытые пешки на доске.  Беспощадное дубайское солнце обрушилось на них всей своей мощью.  

Рудик сидел на своем чемодане, раздутом до невозможности. Его густые брови слились в одну мокрую от пота полосу, а некогда безупречный летний пиджак висел мешком, пропитанный дорожной пылью и алкогольными испарениями.  

- Так... по-английски «на трех человек» как будет? - хрипло спросил он, вытирая ладонью стекающую с подбородка каплю пота.  

Михаил, напоминавший растаявший леденец в помятом костюме, беспомощно озирался по сторонам. Его пальцы нервно барабанили по крышке чемодана, где все еще красовалась бирка аэропорта.  

- Фор... три персонс... - пробормотал он, затем неожиданно добавил: - и обязательно не забудь «хау мач» спросить, ясно?

Алексей, единственный, кто еще сохранял подобие бодрости, уже пятый раз обходил остановку, пытаясь разобрать арабские буквы на расписании. Его растрепанные светлые волосы торчали в разные стороны, как корни вырванного растения.  

- Пацаны, тут вроде написано, что он каждые... эээ... или это время? Или цена? - он тыкал в табличку грязным пальцем, оставляя жирные отпечатки на глянцевой поверхности.  

Рядом остановилась группа туристов в белоснежных панамах. Один из них, благоухающий дорогим парфюмом, брезгливо отодвинулся от потных шахматистов.  

Рудик попытался поймать такси:
— Эй! Такси! Такси! — он махал руками перед проезжавшими автомобилями, как потерпевший кораблекрушение. — Три персонс!
Водитель черного “Audi А5” замедлился, оценивающе осмотрел их потные фигуры и мокрые от пота рубашки, после чего демонстративно нажал на газ.

Температура на градуснике у остановки показывала 43°C. Воздух дрожал над асфальтом, создавая миражи прохладных оазисов. Демиденко уже расстегнул почти все пуговицы рубашки, открыв миру свою безволосую грудь.  

- Ну где это такси... - простонал он, прислонившись к стеклянной стене остановки, которая оказалась раскаленной как сковорода.  

Наконец на дорогу вырулил красный двухэтажный автобус, из распахнутых дверей которого хлынул поток ледяного воздуха. Водитель-индиец в ярком тюрбане крикнул:  
"City center! Only seven dirhams!"  

Трое шахматистов переглянулись. В их глазах читалась одна мысль: «Это наш единственный шанс».  

Когда они втиснулись в салон, оказалось, что свободных мест почти нет. Рудик, прижимая чемодан, встал рядом с торговцем коврами, от которого пахло чесноком и мускусом. Демиденко ухватился за поручень, его пальцы скользили по потной стали. А Расческин сел рядом с пожилым арабом.

Наконец прибыв к месту назначения, у дверей отеля, Демиденко медленно опустился на землю.  

- Знаете, - сказал он, глядя в раскаленное небо, - я начинаю понимать, почему Сазонов и Утюгов решили остаться в Европе...  

Где-то вдалеке, в прохладных залах пятизвездочного отеля, их коллеги-женщины уже регистрировались на турнир. Но эта история была уже совсем не про них...

5.

Отель «Burj Al Arab» сверкал золотом и хрусталем, а его холл напоминал скорее дворец шейха, чем место регистрации на шахматный турнир. За столом организаторов, украшенным логотипом ФИДЕ, стояли два араба в безупречных костюмах и с лицами, словно высеченными из камня.  

Влада Гунько подошла первой, уверенно положив паспорт на столик. Ее взгляд излучал привычную дерзость.  

— Гунько Влада. Россия, — сказала она, слегка приподняв подбородок.  

Организатор медленно провел пальцем по списку, затем поднял глаза и вежливо, но твердо произнес:  

— Да. Ваша регистрация подтверждена. Но хотел бы заметить, мисс Гунько, вам и вашим коллегам из России… запрещено носить форму с национальной символикой. Таковы последние инструкции, полученные нами из ФИДЕ.  

Елена Квин, стоявшая рядом, резко сжала губы.  

— Это что, шутка?  

— Нет, мисс. И… — организатор осторожно указал на олимпийку Елены, где крупными буквами было вышито: «Республика Крым». — Это тоже нельзя.  

Лея Гайфуллина закатила глаза и прошептала:  

— Ну вот, начинается…

Влада уже открыла рот, чтобы высказать всё, что она думает об «инструкциях ФИДЕ», но в этот момент к ним подошел улыбающийся помощник с двумя роскошными черными абайями — традиционными арабскими платьями.  

— В качестве компенсации! — радостно объявил он, словно вручал им «Оскар».  

Елена с подозрением посмотрела на абайю.  

— Вы серьезно?

— Очень удобно! И… э-э… соответствует местным традициям! — улыбнулся белозубой улыбкой помощник-араб.

***

Уже после регистрации, в номере, Влада, недолго думая, накинула абайю поверх своей одежды и повертелась перед зеркалом.  

— Ну что, похожа на шахматистку? — спросила она у своей соседки по номеру Гайфуллиной.  

Лея фыркнула:  

— Скорее на жену шейха, которой пришлось вслед за мужем идти на турнир.

***

На следующий день после завтрака, Влада спустилась в конференц-зал на техническое совещание, надев подарок организаторов. Абайя неожиданно оказалась удобной — просторной, легкой, с потайными карманами.  

После совещания она шла по двору отеля из одного корпуса в другой,  наслаждаясь прохладой кондиционеров, и решила послушать в плеере свою любимую группу «Linkin Park». Напоясная сумка, которую Влада надела под абайю, оказалась неуступчивой: только приподняв подол ткани, Гунько смогла
нащупать внутри сумки проводные наушники.
Она вытащила их, и начала распутывать провода, бормоча себе под нос:  
— Ну кто вообще их так складывает…
Когда белые провода змейкой выскользнули из-под ткани, в этот момент из-за угла вышел служащий отеля - молодой араб в фирменной одежде.
Увидев Владу, он резко замер. Его взгляд упал на торчавшие из-под абайи провода, потом — на ее сумку. Его глаза расширились.  

— Ма… ма’алеш! — выдохнул он и буквально бросился бежать, чуть не сбив по пути горничную с тележкой.  

Влада замерла с наушниками в руках.  

— Что за…?  

Она пожала плечами и пошла дальше, не придав значения странному поведению служащего.  

***  

Через полчаса в номере раздался резкий звонок. Лея, которая смотрела какое-то кино в ноутбуке, подняла трубку.  

— Да?.. Что?.. Какой взрыв?  

Влада, успевшая переодеться и принять душ, подняла бровь.  

— Что случилось?  

Лея медленно положила трубку.  

— Первый тур переносится. В отеле… объявлена тревога. Они ищут какую-то шахидку.  

Гунько застыла.  

— Чего?  

В этот момент в телефон обеим пришло экстренное сообщение от организаторов турнира:  

- Уважаемые гости! В связи с поступившей информацией о возможном проникновении на территорию отеля террористки-смертницы убедительно просим всех оставаться в номерах. Первый тур турнира переносится.  

Влада и Лея переглянулись.  

— Даже в таком дорогом месте не могут обеспечить безопасность… — вздохнула Гунько, плюхаясь на кровать, - … им еще есть к чему стремиться.

Продолжение следует...