Ко дню рождения К. Г. Паустовского*

теперь она – эвакуированная из Москвы певица с маленькой дочкой. «Потапов весь вечер не мог избавиться от странного ощущения, будто он живёт в лёгком, но очень прочном сне. Всё в доме было таким, как он хотел его видеть. Те же ноты лежали на рояле, те же витые свечи горели потрескивая и освещали маленький отцовский кабинет. Даже на столе лежали его письма из госпиталя – лежали под тем же старым компасом, под который отец всегда клал письма»… Он уезжает, исполненный чувства благодарности и ощущения, что нашёл свой идеал, – настолько необычным, неожиданным, волшебным показался ему поступок незнакомой женщины, – и с дороги пишет Татьяне Петровне письмо: «…И если всё окончится хорошо и вам понадобится моя жизнь, она, конечно, будет ваша. Да, я нашёл на столе у отца своё распечатанное письмо. Я понял всё и могу только благодарить вас издали».
     Но снег – также символ холода и, более того, некоей изолированности от тепла и огня. Тепло, огонь – это контрастные по отношению к снегу понятия. И такой смысловой оттенок тоже есть в рассказе, он обогащает смысл рассказа. Только холод ждал Николая Потапова в родном городке – в прямом и переносном смысле: зима, укрывшая снегами город, холод утраты, – о смерти отца он не знал, – холод одиночества: дом занят приезжими… Ключевая фраза: «пришла зима и завалила его (городок) снегом». Всё против человека: зима, занёсшая дороги, война, разлучившая людей, смерть, подстерегающая и на фронте, и в мирном тылу… Но человек со своим горячим сердцем не хочет принять это за норму, не хочет смириться. И результат – тепло, рождённое в человеческом сердце, побеждает зиму и снег.
     «Телеграмма»… Самый трагический рассказ Паустовского. О чём он? О драматической судьбе матери и о вине дочери? О том, что человеком правят обстоятельства? О душевной глухоте? О непоправимости неверного выбора? По отношению каждой из героинь здесь всплывают, цепляясь друг за друга, самые разные проблемы. Но важнее то, какие чувства будит это драматическое повествование в сердцах читателей, какие выводы каждый делает применительно к себе…
     Это тот самый рассказ, прочтя который, голливудская звезда Марлен Дитрих искала встречи с писателем Паустовским и, получив возможность этой встречи, встала перед ним на колени и поцеловала ему руку…
     «Разливы рек»… «Поручик Тенгинского пехотного полка Лермонтов ехал на Кавказ, в ссылку, в крепость Грозную». Да, это рассказ о Лермонтове, о событиях, развернувшихся в маленьком городке по пути: «разливы рек задерживали Лермонтова»… Здесь будут не только разливы рек, но и разливы тоски, несвободы – как неустроенной, горемычной крестьянской России, так и мятущейся человеческой души; здесь будут разливы сиротского горя и слёз любимой женщины, с которой встретиться можно лишь тайно… « – Радость моя! – сказала она. – Серденько моё! Что же делать? Что делать?»… И – финал: дуэль, гибель, но: « – Не плачьте. Я видел смерть. Значит, я буду жить вечно. На мне они не отыграются…» – то упорство силы духа, которое всегда так близко было самому Паустовскому и которое породнило его как автора с его упрямым, гордым и независимым героем, обладавшим чутким и неуспокоенным сердцем.
     Циклы «Летние дни» (авторский сборник 1962 года) и «Рыболовные рассказы», включающие в себя рассказы «Кот-ворюга», «Заячьи лапы», «Барсучий нос», «Жильцы старого дома», «Жёлтый свет», «Прощание с летом», а также другие чудесные лирические миниатюры и повествовательную прозу («Летние дни», «Золотой линь», «Последний чёрт», «Резиновая лодка», «Собрание чудес», «Подарок»), – это истинные жемчужины новеллистики.
     Эти рассказы часто переиздавали для детей. Безусловно, сюжеты, забавные истории о людях, растениях и животных, юмор, лаконичный и точный язык – всё это делает эту прозу доступной для детского восприятия. И всё же это не совсем детские рассказы. Их настроение и насыщенность размышлениями и чувствами могут быть в полной мере уловлены именно взрослым (причём искушённым) читателем…
      «Повесть о жизни» — автобиографическое литературное произведение Паустовского, которое он писал в течение 18 лет. Состоит оно из шести книг: «Далёкие годы», «Беспокойная юность», «Начало неведомого века», «Время больших ожиданий», «Бросок на юг», «Книга скитаний». 
Это проза, выстроенная не столько по законам мемуарной композиции, сколько по лирическим законам. Ослабленный сюжет, широкая панорама событий века, фигуры современников, друзей, коллег… Скреплены все книги автобиографическим героем, показанным читателю со времени детства героя до осознания им себя писателем.
     Как всегда у Паустовского: огромный фактический материал, множество персонажей с их сюжетными историями, замечательные картины природы, прекрасный, точный в словоупотреблениях и выразительный в образности литературный язык, насыщенность философскими размышлениями, лирические отступления, переплетение юмора и драматизма, перекрываемого жизнеутверждающим пафосом веры в разум, духовность, творчество, талант, формирующее воздействие красоты…
     …Как работали над своими произведениями известнейшие русские и зарубежные писатели? Как творили Лермонтов, Андерсен, Бальзак, Флобер, Золя, Мопассан, Гюго, Чехов, Лев Толстой, Достоевский, Бунин, Марк Твен? Как писали Александр Блок, Максим Горький, Михаил Пришвин, Александр Грин, Аркадий Гайдар, Эдуард Багрицкий, Алексей Толстой? В книге «Золотая роза» читатель узнает об этом и о много другом. Нет, здесь не собраны скучные описания, здесь перед читателем проходят живые фигуры художников слова, здесь ярким и выразительным языком рассказываются реальные случаи из их писательских биографий, событий из их жизни, создания и публикации их произведений.
     Повесть «Золотая роза» посвящена писательскому труду. Но, кроме наблюдений, открывающих особенности писательского труда, она содержит автобиографические жизненные сюжеты (в их числе, например, повествование о том, как возник рассказ «Телеграмма») и запоминающиеся лирические отступления, касающиеся искусства, литературы, таланта, его связи с жизнью, – а также рассказы о  современниках Паустовского: художниках, артистах, писателях, композиторах – и просто раздумья о жизни и человеке, иллюстрирующиеся воспоминаниями о виденном и пережитом.
     Почему – «Золотая роза»? Рассказывая легенду о розе, которую отливали из золота (она приносила счастье тому, кто владел ею), и о том, как бывший солдат, работающий ныне мусорщиком в ювелирных мастерских, Жан Шамет, решив отлить такую розу для знакомой повзрослевшей девочки (которую он когда-то сопровождал во Францию, развлекая её преданиями и полусказочными историями), стал просеивать золотую пыль и относить ее ювелиру, чтобы отлить розу, – Паустовский соотносит эти усилия с усилиями писателя. Возвращаясь вновь к истории Шамета, он пишет:
«Запискам старого литератора мы обязаны тем, что кое-кому стал известен этот <…> случай из жизни бывшего солдата 27-го колониального полка Жана Эрнеста Шамета.
В своих записках литератор, между прочим, писал:
«Каждая минута, каждое брошенное невзначай слово и взгляд, каждая глубокая или шутливая мысль, каждое незаметное движение человеческого сердца, так же как и летучий пух тополя или огонь звезды в ночной луже, – все это крупинки золотой пыли.
Мы, литераторы, извлекаем их десятилетиями, эти миллионы песчинок, собираем незаметно для самих себя, превращаем в сплав и потом выковываем из этого сплава свою «золотую розу» – повесть, роман или поэму.
Золотая роза Шамета! Она отчасти представляется мне прообразом нашей творческой деятельности. Удивительно, что никто не дал себе труда проследить, как из этих драгоценных пылинок рождается живой поток литературы.
Но, подобно тому как золотая роза старого мусорщика предназначалась для счастья Сюзанны, так и наше творчество предназначается для того, чтобы красота земли, призыв к борьбе за счастье, радость и свободу, широта человеческого сердца и сила разума преобладали над тьмой»…».
     "Каждая минута, каждое брошенное невзначай слово и взгляд… каждое незаметное движение человеческого сердца, так же как и летучий пух тополя или огонь звезды в ночной луже, – все это крупинки золотой пыли", из которой создается рассказ, повесть, роман. Это так. О том же писала Анна Ахматова: «Когда б вы знали, из какого сора / Растут стихи…». Паустовский поднимает и тему назначения литературного творчества и вообще искусства, тему связи различных видов искусства, тему ответственности художника за своё творчество:
«Есть неоспоримые истины, но они часто лежат втуне, никак не отзываясь на человеческой деятельности, из-за нашей лени или невежества.
Одна из таких неоспоримых истин относится к писательскому мастерству, в особенности к работе прозаиков. Она заключается в том, что знание всех соседних областей искусства – поэзии, живописи, архитектуры, скульптуры и музыки – необыкновенно обогащает внутренний мир прозаика и придает особую выразительность его прозе. Она наполняется светом и красками живописи, свежестью слов, свойственной поэзии, соразмерностью архитектуры, выпуклостью и ясностью линий скульптуры и ритмом и мелодичностью музыки.
Это все добавочные богатства прозы, как бы ее дополнительные цвета.
Я не верю писателям, не любящим поэзию и живопись. В лучшем случае это люди с несколько ленивым и высокомерным умом, в худшем – невежды.
Писатель не может пренебрегать ничем, что расширяет его видение мира, конечно, если он мастер, а не ремесленник, если он создатель ценностей, а не обыватель, настойчиво высасывающий благополучие из жизни, как жуют американскую жевательную резинку».
     Как рождается писательский замысел? Что такое вдохновение? Насколько важно глубокое знание природы? Каким должен быть язык? Как строить фразу? Паустовский делится многолетним опытом, позволившим ему выработать собственный стиль, собственные принципы поэтики. Это не рецепты писательского успеха – это информация к размышлению, необходимая тем, кто стремится приобщиться к литературному творчеству.
     Чувства любви к родной природе и к родному языку («алмазный язык!»), чуткость и внимательность человека щедрой, отзывчивой души, наделённого воображением художника, прекрасное знание истории русской литературы и мировой культуры, огромный фактический материал – от рассказа о сказочнике Андерсене до воспоминаний о своих друзьях и знакомых, о людях, причастных к искусству, – и действительно «алмазный язык» самого автора повести – все эти черты составляют неоценимое богатство этой своеобразной