— Ну что ты решил? — спросил Жека. — Времени для раздумий больше нет. Я тут поглядываю на море и вижу на горизонте первую лодку. Она появилась из-за выступа на берегу и двигается прямо на нас. А вскоре вслед за ней появятся и остальные. Они будут идти вереницей, одна за другой, и все пройдут рядом. Мы же не можем топить твою девку на виду у всех.
— А что там делает лодочник?
— Лодочник, бедный, весь скукожился и дрожит от страха. Видно, нутром чувствует неладное. Его тоже придется похоронить в океане... Ну что, командир, давай решайся, время не ждет!
— Послушай, Евгений. Ты сможешь доплыть до берега?
— Ты чего это? — нахмурился Жека. — Разве об этом нужно сейчас думать! Сейчас главное, освободиться от трупов. Не забывай, у всех туристов имеются цифровые камеры с хорошим увеличением. За километр могут все заснять.
— Мы не будем никого топить! Ты просто ответь на вопрос: Сможешь доплыть? Да или нет?
— Ну, предположим, доплыву! Дальше-то что?
— Для начала поговори с лодочником. Ты же знаешь местный диалект. Успокой его, дай деньги. Эти люди очень падкие на деньги, за доллары он будет молчать как рыба. Зачем нам брать лишний грех на душу.
— Ну хорошо! А где я возьму эти чертовы доллары?
— А я сейчас тебе их дам! — Дима открыл сумочку Лаймы и достал пять стодолларовых ассигнаций. — Скажешь, что я дам ему в два раза больше, когда мы вернемся в город. Иди и сделай это, а потом снова вернешься ко мне.
Жека вернулся через десять секунд:
— Слушай! Честное слово, я даже слово не успел сказать! Этот дуралей так испугался, что сразу же кинулся в воду. И так замолотил руками, как будто я собираюсь его догонять. Ну что теперь будем делать? Мне плыть к острову?
— Ты понимаешь, что тебе долго придется скрываться в этих скалах?
— Да уж понимаю! Не знаю, что ты там надумал, но раз уж ты так решил...
— Постой, Евгений, нам ещё предстоит разыграть небольшой спектакль. Достань свой нож. Ты будешь резать мне лицо.
— А это ещё зачем?
— Только осторожно! Не повреди нервы.
— Ты уверен?
— Абсолютно! Нужно сделать, чтобы всё выглядело натурально. Чтобы никто не заметил никакого подвоха. Только так мы сможем спасти нашу операцию...
Через пять минут Жека бросил окровавленный нож рядом с философом. С ужасом вгляделся в его обезображенное лицо:
— Что ещё я должен сделать?
— Подтащи Каплю поближе, положи её голову мне на колени. Потом уберешь занавеску, чтобы люди в лодках могли нас видеть.
— Ты сказал, Каплю?
— Да! Я всегда раньше её так называл... Ты не отвлекайся. В корзине находится вода и пища, возьми что сможешь и давай уже плыви!.. И запомни, я не прощаюсь. Мы с тобой ещё встретимся.
* * *
В приближающейся лодке давно уже заметили одинокий плот, стоящий на их пути. Там явно что-то случилось! Туристы достали камеры. Они заметили, как с плота спрыгнул человек и начал быстро плыть прямо на них. Спустя какое-то время спрыгнул ещё один... Защелкали затворы фотоаппаратов, фиксируя уникальные кадры. Каждый турист стремился запечатлеть самое важное, предвкушая, как все это он выложит в интернете... Счастливые обладатели видеокамер с хорошим объективом и стабилизатором, поймав цель уже её не отпускали. Тем, кто сосредоточился на первом пловце, очень повезло! В кадр попал плавник акулы, которая стремительно шла на сближение с жертвой. Все подробности кровавой расправы они успели заснять.
В процессе этой эйфории туристы совершенно забыли о втором пловце, который, в отличие от первого, плыл не к лодке, а в сторону берега. Напрасно они искали в объектив его голову среди волн — никому это сделать не удалось. Да и как разглядишь маленькую голову в океане, когда до неё не менее пятисот метров? Может, пловец давно уже утонул, может, его тоже настигла акула. Просто этот факт в суматохе как-то проскользнул мимо внимания. Все были поглощены созерцанием трагедии совершавшейся у них под носом.
Впрочем, все скоро переключились на плот. Там тоже произошла трагедия. В дальнобойный объектив фотоаппарата было поймано лицо залитое кровью. А сзади уже настигали другие лодки, которые, почувствовав сенсацию, резко увеличили ход. На первой лодке забеспокоились: как же так!.. они первые шли, первые всё заметили... и вдруг кто-то перехватит лавры, которые по праву должны принадлежать только им?.. — последние сто метров проходили в яростной борьбе. В результате: лидирующая лодка первой коснулась плота и первой десантировалась на него всем составом, обступив шалашик плотным кольцом и не оставив всем остальным никаких шансов...
Дима вернулся в отель уже под вечер, усталый, голодный и с перевязанным лицом. Он прошел мимо удивленного Жоры Арутюняна, игнорируя вопрос в его глазах, закрылся в своем номере и завалился на кровать. Он испытывал невыносимую боль.
В памяти всплывал ряд объективов, нацеленных на него, и любопытные лица туристов, которых интересовало все что угодно, только не его самочувствие. Эти люди постоянно щелкали затворами фотоаппаратов, переговаривались между собой, делились впечатлениями; один из них находился прямо перед ним и снимал все на видеокамеру крупным планом. Нашелся человек, который понимал по-русски, и Дима, напрягаясь из последних сил, дал короткое интервью: "...Да, вы не ошиблись, я действительно профессор Усольцев... Нет, я не предатель! Я скрываюсь от русской мафии. Но эта мафия настигла меня и здесь!.. Женщина?.. Это сотрудница независимой организации, занимающейся контактами с внеземной цивилизацией... Да! меня пытали!.. Я не имею права рассказывать, это не моя тайна... Я очень сожалею, что не смог спасти свою спутницу!.." Кто-то наконец догадался перевязать ему лицо и дал выпить виски, чтобы как-то облегчить его страдания...
В дверь постучали. Потом в замочной скважине повернулся ключ и в комнату вошел Жора Арутюнян. Из-за его необъятной спины выглядывал Барсик. Они уселись рядышком на стульях.
— Ну и как я выгляжу? — Дима пытался улыбнуться.
— Выглядишь потрясающе! — хмыкнул Барсик. — Надеюсь, ты нам расскажешь, что случилось. Кстати, где сейчас Жека? Он жив?
— Вот насчет последнего я не уверен... Братцы, мне бы сейчас обезболивающего!..
Барсик взглянул на Жору, тот кивнул головой:
— Есть, брат! У меня есть хорошая аптечка из арсенала краповых беретов! Сейчас я вколю в мышцу трамадол и тебе сразу жить захочется.
Спустя двадцать минут философ уже мог говорить. Он вкратце поведал обо всем, что произошло на плоту.
— Ты забыл рассказать, что у тебя с лицом, — заметил Барсик.
— Его порезали ножом.
— Это ж кто так постарался? Эта сучка?
— Да нет, — покачал головой философ, — Лайма тут не при чем. Это сделал Жека.
— Он что, сбрендил? Зачем ему понадобилось калечить твое лицо?.. Просто дурдом какой-то!
— Ты говори, да не заговаривайся! — сказал Жора. — Я знаю Жеку. Не мог он такого сделать!
— Успокойтесь, ребята. Я сам его об этом попросил.
Барсик вскочил со стула, всплеснул руками:
— Ну тогда я вообще ничего не понимаю! Что за день такой сегодня выдался! Мне кажется, что я уже начинаю с ума сходить!.. Жора, ты что-нибудь понял?
— А он сам нам сейчас всё расскажет! — холодно произнес кавказец, не спуская с философа глаз. — И тогда мы увидим, кто из нас сошел с ума.
— Да успокойтесь вы! Никто с ума не сошел. Это была вынужденная мера. Не сделай я этого, пришлось бы сворачивать всю нашу операцию!
Барсик с Жорой переглянулись. Наступила долгая пауза...
— Ты извини нас, конечно, — медленно начал Барсик, — мы не такие умные как ты и понять логику твоих поступков нам не дано! Но объясни пожалуйста, как твое изуродованное лицо может спасти операцию. И как эту операцию вообще можно остановить? Она уже находится в стадии завершения! Мы даже не сможем отменить запуск ракеты, которая разнесет руины старого города на мелкие фрагменты. Ты же сам запретил нам все способы связи с внешним миром.
— Вам запретил, — согласился философ, — но запретить людям того чудовища, которого я приговорил к смерти, мне не по силам. Они тоже находятся здесь и уже, наверное, предупредили его о гибели Лаймы. Нетрудно догадаться, что сейчас творится в его голове. Лайма должна была гарантировать, что здесь, на этом острове, ему ничто не угрожает. Это было главной её задачей.
— И теперь он понял, что здесь ему готовится западня и, естественно, отменит поездку! — вставил Барсик. — Но твое лицо каким-то образом убедит его в обратном?.. Чушь какая-то!
— Не лицо, а туристы, которым я давал интервью. Завтра все газеты будут пестреть заголовками о профессоре Усольцеве, который стал жертвой российской мафии. А в интернете каждый блогер будет выдвигать свою версию, зачем профессор поехал на этот остров. Не забудут упомянуть о встрече с инопланетянами, которая скоро состоится. Все это должно убедить нашего персонажа, что смерть Лаймы была случайной.
— А с чего ты взял, что он вообще собирался сюда приезжать? Какое ему дело до этого острова? Ты ничего об этом человеке не знаешь! Ни имени, ни возраста, ни то, как он выглядит и где проживает!.. То есть, вообще ни-че-го!
— Ну почему же, теперь я знаю о нем достаточно много. Я изучаю его повадки уже четыре года и очень четко представляю, что это за человек. Я его кожей чувствую! Он стар, очень богат и обладает неограниченной властью. У него есть все! Не хватает только самой малости: здоровья! Он отлично понимает, что смертен!.. Вы покажите мне человека, который отказался бы от вечной жизни? Который в мечтах не хотел бы владеть эликсиром молодости... Кстати, я хотел бы вас спросить: вы внимательно читали мою статью? Ту самую, где я выдвигаю теорию гиперболы стремящейся к нулю. Ту самую, которая наделала много шума!.. Я писал её специально для этого человека. Ещё не зная о нём почти ничего, я уже понимал, чем смогу его зацепить!
Я был абсолютно уверен, что он прочитает мою статью очень внимательно, потому что в ней таится угроза его чудовищному плану. Я знал: он постарается прочитать между строк, то что другие не заметят. Ему захочется проникнуть в мои мысли, чтобы понять, почему моя теория так тесно переплетается с его новой философией. В статье каждое слово, каждая запятая были тщательно продуманы. Я использовал специальные алгоритмы изложения своих мыслей, которые соответствуют образу мышления этого человека — метод, который в свое время с успехом применял Вольф Мессинг. Между строк в статье было заложено послание, предназначенное лично моему врагу. У этого человека просто не было шансов избежать влияния моей статьи на его мозг.
— Получается, этой статьей ты его загипнотизировал?
— Можно сказать и так. Я породил в его мозгу навязчивую идею.
— А что было