Марсианский кульбит

Сквозь бледно-голубой фон силового поля не различались даже силуэты деревьев. Нельзя было увидеть диковинный ультрамариновый рассвет или насладиться умиротворяющей красотой ночного неба. Всему виной - огромная мощность оболочки купола нашего барака. Густое голубое марево, чем-то похожее на желе. Выглядит жутковато, но пользу приносит немалую – отгоняет мерзкий инопланетный гнус от нашего жилища и убивает наповал всех опасных хищников, которые время от времени норовят полакомиться человечиной.
Я смотрел вперед и надеялся увидеть хоть что-нибудь за защитным куполом. Бесполезное занятие, стоит заметить. Ну, а чем себя увлечь, когда уже который день мучает бессонница, и теребит душу нудящее чувство беспокойства о завтрашнем дне. Остается только размышлять и надеяться на самое лучшее – в ближайшее время я во главе остатков семьдесят седьмого штурмового отряда Торговой Конфедерации покину эту Богом забытую планету. Если оглядываться на прошлое, можно считать, что нам повезло. Могли ведь и погибнуть.    
Я, будучи капитаном штурмового отряда, ровно сорок дней назад отдал приказ своим подчиненным атаковать корабли пиратов, позарившихся на ценный груз каравана Торговой Конфедерации. Три наших танкера и один крейсер подверглись нападению со стороны чужих. Страйдеры, как их привыкли называть пилоты Конфедерации, живут войной. Человечество встало на пути воинствующих инопланетян сразу после того, как нашими дипломатами были осуществлены первые внеземные контакты, заключены торговые соглашения и проложены караванные маршруты. О нас узнали, нами заинтересовались и нас стали бить. Всего двух уничтоженных караванов с лихвой хватило руководству Торговой Конфедерации для того, чтобы всерьез озаботится проблемой космического пиратства. Ответная реакция была адекватной и предельно жесткой. Торговая Конфедерация стала в срочном порядке заключать дорогостоящие контракты с пилотами-асами и создавать штурмовые группы, для защиты от страйдеров. Вот так я попал в семьдесят седьмой штурмовой отряд и возглавил его, благодаря прекрасным рекомендациям и солидному послужному списку.
Тяжело командовать людьми. Еще тяжелее посылать в бой - на верную смерть. Это я познал на себе. Баталия, ставшая роковой для моего отряда, была страшной и по-настоящему фатальной. Полусотне страйдеров противостояли двадцать человек. В живых осталось только семеро, включая меня. До сих пор перед моими глазами стоит картина, где яркие, ослепительные вспышки плазмы сливаются с иглами лазерных лучей в какое-то кошмарное месиво, в ушах отдаются эхом и оживают на фоне воспоминаний яростные человеческие крики.
Я держу в руках связку стальных жетонов и перебираю их один за другим. Медленно вожу пальцем по хромированной металлической поверхности и чувстую рельефность букв, соединяющихся в имена, фамилии, звания. Это все, что осталось от погибших. Увольнительные жетоны, которые они так и не получили, по истечению срока своих контрактов. Железо иногда умеет шептать, говорить и даже кричать голосами мертвых. Может именно это обстоятельство и не дает сейчас мне спать. А может, я все слишком близко принимаю к сердцу и занимаюсь бесполезным самобичеванием. Ведь часть сознания до сих пор в ответ на каждую такую мысль упрямо говорит, что если жив остался, так радуйся. Если не погиб, значит пока не судьба.
По схожему принципу живет Василий Ерохин – главный герой нашего сражения с пиратами. Героизму Васи можно позавидовать. Не каждый сможет направить свой штурмовик в эпицентр скопления вражеских сил и с обещанием показать чужим Кузькину мать, атаковать противника не жалея ни себя, ни технику. Кузькина мать в интерпретации Васи страшна. Страйдеры поначалу не придали особого значения ворвавшемуся в их ряды штурмовику, а когда поняли, в чем состоял коварный замысел человека, было уже поздно. Ерохин мастерскими финтами высшего пилотажа уходил от плазменных зарядов, лихо маневрируя между дисколетами противника. В итоге пираты, стремясь уничтожить назойливый штурмовик, стреляли по своим же кораблям, что в итоге и сыграло решающую роль в исходе боя. Вася лихими маневрами спас меня, и еще пятерых пилотов. Малая группа кораблей противника не стала рисковать и спешно ретировалась в гиперпространство, ровным счетом как и наш караван, который в самый разгар боя включил резонирующую тягу и дал деру со скоростью света. Командующий караваном струсил и бросил нас на произвол судьбы, видимо посчитал, что шансов на выживание у штурмовиков уже не осталось. Пусть гибнут. И ведь просчитался, скотина. Бросил людей в неизведанной части космоса, спасая груз и свою шкуру. В конечном счете мы остались без навигационных карт, продовольствия и могли похвастаться разве что низким топливным запасом в энергобаках потрепанных штурмовиков и почти сведенным на ноль боекомлектом. На что в таком случае рассчитывать пилоту? Это все равно что оказаться на маленьком плоту посреди океана, без еды и компаса, при этом еще пребывать в состоянии полного неведения, где искать сушу.
Проклиная командующего и Торговую Конфедерацию на все лады, я направил людей к ближайшей планете, которая, к счастью, оказалась живой и вполне пригодной для существования человека. После успешного десантирования на поверхность зеленого карлика всем сразу стало ясно – здесь нужно выживать и причем любыми возможными способами.
Первые дни местная фауна к нам не проявляла никакого интереса, но как только младший сержант Домингес имел неосторожность ободрать руку о колючий кустарник, местные твари почувствовали кровь и с тех пор не оставляли попыток оттяпать у кого-нибудь из нас кусок мяса, а то и вовсе сожрать целиком. Пришлось отбиваться с помощью положенных по штату бластеров и спешно соображать, как же обезопасить себя от такой масштабной угрозы. Решение нашлось после двухчасового обсуждения. Непомерными стараниями коллектива был разобран на части один из поврежденных штурмовиков, адаптированы под наземные условия силовые генераторы, бортовой компьютер, основные элементы радио передающей установки, и сняты все мелкие технические приспособления имеющие хоть какую-то ценность. От корабля остался один каркас. Внешне он выглядел совершенно нетронутым, но внутри воцарилась анархия. Оборванные провода, голые сектора секционно-двигательных блоков, погнутые лямки держателей электронных замков медицинского шкафчика и отделений снаряжения первой необходимости. Мы использовали все, что могли.
Благодаря гениальной идее старшего сержанта Дмитрия Петрова, проявившего способности специнженера, было создано силовое поле, которое охватило территорию в сотню квадратных метров. Купол стал нашим спасением и временым убежищем. Мы покидали его только тогда, когда устраивали охоту на млекопитащих, условно поделенных с помощью самодельного биорадара на сьедобных и ядовитых, и в случаях космитических чисток уцелевших штурмовиков, оставшихся снаружи на растерзание прожорливым джунглям. Первая неделя ушла на адаптацию к местным условиям. За это время мы успели окрестить планету Зеленкой, наше жилище Бараком, а первое попавшееся съедобное животное Кряком. Ну, а как назвать млекопитающее, похожее на свинью, которое бегает быстрее зайца и трясет жирными маслами, при этом еще и крякая, как отбившаяся от стаи материковая утка?
Воду обнаружили неподалеку. Домингес наткнулся на пресноводный ручей в непосредственной близости от барака. Находка чуть не стоила жизни младшему сержанту. К нему подползла какая-то скользкая пучеглазая тварь и попыталась парализовать ядовитой слюной. И неизвестно чем бы кончилось дело, не подоспей вовремя лейтенанты Жан Мерсье и Майк Дэвидс. Тварь буквально испепелили бластами, а бесчувственного Рауля спешно оттащили в барак. Домингеса до сих пор лихорадит. Хоть он и пришел в себя, но двигаться может с трудом. Старший сержант Мартин Дигинс, единственный из нас, кто имеет медицинский сертификат, считает, что Раулю сказочно повезло. Сразу после инцидента он вколол пострадавшему лошадиную дозу антисептика и мышечного релаксанта. Дигинс не ручался за успешный исход, но все-таки помогло.
С того дня мы стали действовать более осторожно. Выходили небольшими группами по два-три человека, и после выполнения поставленной задачи сразу же возвращались обратно. Может, именно поэтому мы до сих пор живы и надеемся на то, что мимо Зеленки рано или поздно пройдет караван Торговой Конфедерации и поймает сигнал нашего зонтика-пеленгатора.


* * *
Я задремал под утро.
Обычно в предрассветный час купол становится чуть светлее обычного. Это можно заметить, если хорошенько вглядеться в силовое поле. Днем оно бледно-голубого цвета, а ночью становится немного ярче. Старший сержант Дмитрий Петров, принявший на себя заботу о силовых генераторах, снятых с штурмовика, настроил подачу энергии таким образом, чтобы они фактически подзаряжали друг друга. Конечно, расход был и еще какой, прежде всего за счет излучения и попадания в зону соприкосновения животных, но экономия позволяла выиграть время, а это являлось для всех нас одним из самых важных условий выживания.
Почти всегда я просыпался сам. Но сейчас, меня разбудили.
- Командир, - сказал кто-то и потряс меня за плечо.
Я открыл глаза. Надо мной стоял сержант Ерохин. Вася был напряжен и, судя по интонации голоса, крайне обеспокоен. Оглядевшись, я увидел остальных пилотов. Они напряженно следили за внешним биорадаром.
- В чем дело? – спросил я, поднимаясь с лежанки.
- У нас большая проблема.
- Что?
- У нас проблема, - тихо повторил Вася. – Большая. Метров пять ростом.
- Хищник? – я мигом вскочил на ноги.
- Без сомнения, - кивнул Ерохин. – Такую зверюгу мы еще не видели. Двухголовый зубоскал, похожий на тиранозавра. По внешним данным типичный мясоед. Стоит в пятидесяти метрах от барака и одной головой смотрит на небольшой выводок кряков, а другой наблюдает за нашим куполом.
Я подошел к пилотам, столпившимся перед маленьким радарным экраном. Высокий и мускулистый Майк Дэвидс, немного посторонился в сторону, уступая мне место. То, что я увидел, действительно оказалось проблемой. Силовым полем Петрова заинтересовался хищник-гигант. Животное стояло как вкопанное, и видимо, решало, чем же ему заняться в первую очередь – группой жирных крякающих существ, или странным светящимся шаром.
Первым делом я бросил взгляд на хмурого старшего сержанта Петрова.
- Что думаешь, Дима?
- Если сунет хоть одну башку в купол ему каюк, - уверенно заявил Петров. – Но вопрос в том, выдержат ли генераторы. На такую тушу пойдет мощный заряд. Может случиться электрический резонанс в цепи питания и тогда...
Он вдруг замолчал. Впрочем, и без его заключения, всем уже стало понятно, чем это может кончиться. Генераторы итак работают на честном слове. Если этот монстр захочет поближе познакомиться с нами, есть серьезная опасность, что купол перестанет функционировать.
- Что он делает? – спросил Дигинс, наблюдая за тем, как хищник несколько раз мотнул левой головой, направленной в нашу сторону.
- Принюхивается, сволочь, - предположил Ерохин. – Судя по его